Остальные засмеялись. Кто-то сказал что-то ещё, но Андреа уже не обращал внимания. Наконец, ему стало спокойно. Он пытался сопротивляться сну, но его глаза уже закрылись. «Марафон. Это будет непросто. Давненько не практиковался. Лучше простой отпуск, — он снова открыл глаза и медленно закрыл их. — Точно, прогуляюсь по одному из пляжей, о которых рассказывала София». Максимально поверив в возможность новой жизни, он глубоко заснул.
46
Мария Тонделли спокойно шла по улице. Она сделала покупки в новом супермаркете «GS». Его недавно открыли в километре от места, где она жила уже четыре года. Для нового района Турина эта территория приобретала всё большее значение и ценность. Последние построенные здесь здания отличались стилем и вниманием к деталям. Отсюда также проходила новая троллейбусная линия, в транспорте были цветные сиденья, и это было отличным решением, чтобы добираться до центра с удобством, не попадая в пробки.
Была лишь одна проблема. Не подобало Марии Тонделли жить в таком месте. Дом, в котором она жила, был за пределами её возможностей или, по крайней мере, гораздо лучше тех, где она жила раньше. Она происходила из Марке и была восьмой дочерью в простой семье. Её отец был пастором, а мать работала швеёй. Конкретнее, её семья жила в райончике рядом с Кьяравалле, где вся ночная жизнь проходила в маленьком баре. Все её братья там и остались; они еле сводили концы с концами и имели более или менее успешные отношения с местными девчонками.
Но Мария Тонделли была авантюристкой по сравнению с ними. Она оставила свой район и нашла работу.
Танкреди просмотрел бумаги, которые предоставил ему Савини. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы добыть информацию об этой женщине. Он узнал всё: деньги, доходы, счета, предыдущие места работы.
Какое-то время она встречалась ос взрослыми мужчинами; она выручала деньги за свои услуги, пока — такие перемены были не совсем ясны — не стала прислугой на вилле Ферри Мариани. Она работала на них в течение трёх лет, а потом, недели через две после смерти Клаудине, покинула службу. Полиция, определив, что произошёл суицид, как часто бывает в богатых семьях, постаралась как можно скорее закрыть дело. Продолжительное внимание в средствах массовой информации было бы не более чем отсутствием уважения перед горечью такой утраты.
Так и получилось. Очень скоро всё пришло в норму, и в местах, где они обычно бывали, больше об этом не судачили. После похорон Клаудине словно весь мир сговорился больше не касаться этой темы. Так что вполне естественно то, что никто ничего не заметил. Но примерно через десять дней после смерти Клаудине Мария Тонделли, девушка невысокого происхождения из Марке, которая получала здесь отличную зарплату, покинула дом Ферри Мариани без видимых на то причин. Почему? Что-то случилось в её семье? Слишком скучала по своему парню? Решила выйти замуж? Нашла работу лучше? Так сильно сдружилась с Клаудине, что из-за страданий больше не могла оставаться в её доме? Савини проверил все возможные документы, копал во всех направлениях. Но она приняла такое решение не по этим причинам и не из-за чего-то подобного.
Когда Мария Тонделли ушла, Танкреди не заметил. Его разрывала боль. И потому он сам, как только это стало возможным, как можно скорее покинул свой дом. Но если Танкреди прекрасно знал, по каким причинам ушёл он, то мотивы увольнения Марии Тонделли казались ему таинственными.
Танкреди вновь просмотрел бумаги. Мария Тонделли была собственником дома, в котором жила. Однако она не выигрывала ни в лотерею, ни делая ставки, ни в каких других тотализаторах. Савини проверил и это. Этот дом ей подарили. На её имя была записана фиктивная компания, и в этом случае даже куча связей и возможностей Савини не помогла найти концы, так как это случилось довольно давно. Но ещё более странным и необъяснимым было то, что Мария Тонделли продолжала получать зарплату от семьи Ферри Мариани.
Автомобиль следовал за женщиной несколько метров, а потом позволил ей отдалиться. Мария достала ключи и вошла в дом. Савини погасил мотор.
— В принципе она должна быть одна.
Они подождали несколько минут. Затем подошли к двери и нажали на звонок. Мария крикнула издалека:
— Уже иду...
Она начала что-то готовить на кухне, так что быстро вытерла руки о фартук, сняла его и направилась к двери. Открыв дверь, она увидела Савини и Танкреди и тут же их узнала. Сначала она очень удивилась. А потом попыталась закрыть дверь. Но Савини был быстрее и подставил ногу. Сквозь эту щель, не позволявшую закрыть дверь, Танкреди смотрел на Марию Тонделли. Когда их взгляды встретились, он улыбнулся.
— Помнишь меня? — сказал он с несколько жёстко.
— Я Вас не знаю, — солгала Мария. А потом попыталась оправдаться: — Прошло столько времени...
— Да. Мы не виделись с тех пор, как умерла моя сестра, — сказал Танкреди без обиняков. — Мы можем войти?
Она держала их в дверях.
— Я не понимаю.
Савини улыбнулся.
— Хочешь потерять этот дом? Хочешь потерять деньги Ферри Мариани, которые тебе выплачивают каждый месяц? Хочешь, чтобы твои родители, Дамиано и Мануэла, и весь твой район всё о тебе узнали? Что ты спала с мужиками за деньги? Хочешь, чтобы я добавил что-то ещё?
Мария онемела. А потом поняла, что не стоит сопротивляться и отошла в сторону, чтобы впустить их. Она закрыла дверь и проводила их в гостиную.
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Нет, мы только хотим знать, что случилось и почему.
Танкреди сразу перешёл к делу. А потом увидел на комоде то, что его очень удивило. То, чего он не ожидал. Фотография. На ней Мария Тонделли улыбается. Снято в этой самой гостиной. А рядом с ней человек, которого никогда не мог даже представить здесь. Танкреди взял её и попытался угадать, когда это было. Он раскрыл рамку, достал фото и перевернул. Не было никакой надписи. Вмешалась Мария:
— Мы уже очень давно не виделись.
Что за секрет? Они были любовниками? С какой стати было поступать с этой женщиной так: отдалить её, дарить ей дом, но держать при себе всё это время?
— Если ты не расскажешь, то потеряешь всё. Как ты здесь оказалась?
— Никак.
Савини твёрдо сказал:
— Ты, видимо, не поняла: я разрушу твою жизнь со всех сторон. За что тебе достался этот дом? Почему он всё ещё не отпустил тебя? — Мария Тонделли хранила молчание. Савини снова стал давить: — Я разрушу твою семью, жизни твоих братьев. Я свяжусь со всеми твоим бывшими любовниками. Ты на коленях будешь умолять меня остановиться...
Мария плюхнулась на диван, схватилась ладонями за голову и расплакалась. Она была в отчаянии. Танкреди и Савини дали ей немного времени.
— Ну что?
Тогда женщина заговорила:
— В ночь, когда Клаудине покончила с собой... — посмотрела она на Танкреди, — Вы приехали на виллу, чтобы переодеться и снова уйти.
Танкреди с болью вспомнил тот момент.
— Да, а ты, как и остальная прислуга, занималась своими делами. Но больше никого не было.
Мария опустила голову и глубоко вздохнула. Она всегда знала, что рано или поздно это случится. Затем она подняла голову и посмотрела Танкреди прямо в глаза, чтобы доверить ему эту правду, которую скрывала на протяжении многих лет.
— Нет, это не так. В ту ночь, когда Вы уехали, пришёл он.
47
Прошло несколько часов. В тишине больничной комнаты София думала о том, как сложилась её жизнь: что было хорошего, что плохого, что ещё могло произойти и как это изменить. Размышления, к которым, в общем-то, большая часть людей так и не приходит.
Иметь смелость остановиться, спросить себя и проникнуть с самые глубины собственной души.
Уже несколько недель она думала об этих пяти днях. Она словно снова и снова переживала их. София просыпалась и пыталась вспомнить каждую деталь: полёт, её прибытие, встреча, знакомство с домом, комнатами, гостиной, аперитив, ужин, поцелуй. То, что было после поцелуя. Ей не верилось. Она никогда раньше представить себе не могла, что может пережить такую страсть в отношениях с незнакомцем, с человеком, которого раньше не видела. Пережить это с такой интимностью, без лимитов и ограничений во всём, что они делали, ни с её телом, ни с телом Танкреди. Пережить это без тормозов, без застенчивости, без стыда. Новая. Да. Новая София, беззастенчивая, свободная, дерзкая, какой не была никогда в жизни ни с кем до Андреа и даже с ним. Она словно открыла дверь и вдруг встретилась с женщиной с тем же именем, той же фамилией, даже с тем же лицом и телом, но другой во всём остальном: другой макияж, причёска, голос, тон, манера разговаривать. Где же она была все эти годы? Почему она никогда её не встречала?
Девушка вышла из комнаты. Осторожно закрыла дверь. Пробежала по коридору. За стеклом были видны небоскрёбы. Облака вдалеке казались подвешенными среди этих зданий. Она шла дальше. Она слышала лишь стук своих шагов. Никого не было, никаких голосов. Закрытые двери, никаких сигналов, никаких украшений, никаких растений. Это был идеально чистый и холодный коридор.
Дойдя до конца коридора, она увидела закрытую дверь из непрозрачного стекла. Внутри кто-то шевелился. Должно быть, это медсёстры с этажа, которые убирают комнаты по утрам и развозят тележки с едой. Они здесь, которые предоставить свою помощь в любом неотложном деле.
София пошла дальше. Подошла к лифтам. Прочитала указатели на разных этажах. Когда, наконец, нашла, что искала, то зашла в лифт и нажала кнопку. Ей было это нужно. Приехав на нужный этаж, она вышла из лифта и зашагала. Немного позже она остановилась у той самой двери. Она медленно её открыла, чтобы никого не побеспокоить. Часовня была почти пуста. Была здесь только старушка. Она стояла на коленях и перебирала чётки. Уже восемь лет София не приходила в священное место для молитвы. В последний раз это случилось, когда Андреа оперировали, пытаясь просто спасти ему жизнь.
Женщина вышла из часовни. Они взаимно улыбнулись друг другу, так, словно из солидарности, потому что верили в силу веры и надежды, ведь что бы там ни было – они были здесь. София осталась одна, но не осмеливалась встать на колени. Она села в последнем ряду и склонила голову, вперившись взглядом в пол. Это была современная часовня. Здесь были большие прямоугольные окна с мозаикой всех оттенков фиолетового. В центре был главный витраж с изображением Иисуса. Чуть ни