Ванкувер – город холодный и снежный, и бездомных людей здесь великое множество. Я разговаривал с несколькими здешними жителями об этой проблеме – и выяснил, что, похоже, бездомные в Канаде вообще склонны оседать в Ванкувере, поскольку в нем теплее, чем в большинстве других городов. Боже мой! – в настоящий момент здесь царит зверский холод.
Эта проблема огромна, и всего пару дней назад очередная трагедия вынесла ее в заголовки местных газет, когда бездомная женщина сгорела заживо, пытаясь согреться в своей импровизированной хижине с помощью свечи. И эта проблема лишь усугубится, поскольку к началу зимних Олимпийских игр 2010 года, как предсказывают, количество бездомных здесь утроится.
В последнюю пару дней я сумел найти приют, которому еще требовались волонтеры на Рождество, и меня зачислили в помощники с 8 вечера до полуночи. Направляясь туда, я ощущал легкие угрызения совести из-за того, что только что наслаждался с Денизой и Дунканом сытным и вкусным рождественским ужином.
Был холодный и морозный вечер. Я со всеми предосторожностями въехал в город, запарковал кэмпер и пешком дошел до приюта под названием «Укрытие». Я подоспел туда ровно к 8 часам и вошел через переднюю дверь приюта, который сегодня смахивал на очень многолюдное кафе, и длинная очередь тянулась наружу через заднюю дверь.
Я нашел свою «связную» Джеки, и вскоре уже раздавал картофельное пюре, а передо мной вдоль прилавка двигалась длинная очередь ожидающих. Занимаясь этим делом, я попутно болтал с другими волонтерами по обе стороны от меня (горошек и морковь – слева, подлива – справа) и с людьми из очереди.
Атмосфера сложилась по-настоящему праздничная, и настроение у всех было приподнятое. Я с удовольствием знакомился с людьми, которым мы пришли помогать, но не мог не изумляться их количеству. Еду в приюте начали раздавать с семи вечера, и мы продолжали это делать почти до десяти. По приблизительным подсчетам Джеки мы накормили в общей сложности от 300 до 400 человек!
Полагаю, воспоминание об этом опыте останется со мной надолго. Оно определенно дало мне пищу для размышлений – и не ищите здесь никакой игры слов.
Однако у меня возникло несколько двойственное отношение к собственным чувствам, которые вызвал во мне этот вечер. С одной стороны, я рад тому, что достиг очередной цели, и рад, что смог кому-то помочь на Рождество. С другой стороны, меня также тревожит тот факт, что я могу просто уйти и, как ни в чем не бывало, жить дальше. А у этих людей просто нет такого выбора.
Я разговаривал с Джеки о некоторых проблемах, с которыми сталкиваются она и ее волонтеры, и узнал, что они стараются кормить этих несчастных каждый день. Я изумлен и восхищен их преданностью делу, их бескорыстной щедростью. Для меня было невероятной честью работать с этими людьми, пусть даже всего несколько часов, и познакомиться со многими из тех, кому они помогают, – с людьми, мимо которых я, как правило, прохожу на улице, даже не придавая этому значения!
Действительно, есть о чем задуматься!
И вновь я подивился тому, что мое приключение одаривает меня все более удивительными и замечательными переживаниями. День Рождества дал мне возможность заняться чем-то таким, что по-настоящему поколебало мое представление о некоторых вещах (или попросту заставило впервые о них задуматься). Вечер, проведенный с людьми, на которых я, как правило, не стал бы задерживать взгляд, все перевернул во мне и заставил всерьез призадуматься. Немедленным следствием его было то, что я внезапно очень четко понял, какой я на самом деле счастливчик и как мало значат мои скорби и печали, если сравнивать их с тем, с чем приходится постоянно иметь дело многим людям.
На следующий день, летя в Уайтхорс, я посмотрел фильм «Двадцать одно», в котором играет один из моих любимых актеров Кевин Спейси. Один из главных вопросов, которые задает себе его персонаж, таков: «Может быть, я просто гонюсь за тем, чего, как мне кажется, хочу, и игнорирую то, что для меня действительно важно?»
Я не раз задавал себе этот же вопрос и размышлял о смысле своего путешествия. А что, если на самом деле я мечтал о простом оседлом образе жизни, который был бы у меня с Мел и ее дочерьми в Перте. А может быть, я мог бы просто остаться в Сан-Франциско с Сюзан и перестать гнаться за достижением придуманных мною целей. Нет, многое из этого действительно доставляет массу удовольствия, думал я, но этого ли я хочу на самом деле? Может ли это путешествие привести к встрече с человеком, который станет следующей большой любовью моей жизни?
Я не знал ответа.
Рейс из Ванкувера в Уайтхорс немного задержали, поскольку нашему самолету пришлось встать в очередь на очистку от наледи – я такого прежде и не видывал. Когда мы, снижаясь, наконец-то вынырнули из облаков, перед нами открылся сплошь белый и невыразительный ландшафт. Из-за еще одного задержанного рейса, прибывшего в Уайтхорс, мы не смогли покинуть самолет через телескопический трап, и пришлось топать пешком по бетонному покрытию. Термометр показывал –25 °С, и я удивился тому, что на улице казалось не так уж и холодно.
В аэропорту меня встречала Мо, которая уже давно подбивала меня приехать сюда и покататься на собачьей упряжке. Наскоро прокатившись по городу, мы направились к ее дому и собачьим вольерам. Она живет в лесу, в бревенчатой хижине, которую выстроила сама за зиму 2005 года.
Жизнь в таком доме совершенно не похожа ни на что из того, с чем мне приходилось сталкиваться прежде. В хижине нет ни водопровода, ни стабильного электроснабжения. День здесь длится около 6 часов, примерно с половины десятого и до половины четвертого, поэтому почти все остальное время большинство местных жителей ходят с налобными фонариками. К тому времени как мы добрались до хижины, уже почти стемнело, и мы вышли к вольерам, чтобы покормить собак. После этого важного дела мы играли в воздушный хоккей с соседкой Мо по имени Ким, играли увлеченно и с немалым азартом.
Наутро мы снова покормили собак, и Мо отобрала десятерых из них, которые должны были составить нашу упряжную команду. Всех их загнали в собачий ящик в кузове грузовика вместе с огромным количеством экипировки – и мы двинулись покорять дикие просторы.
Мо снабдила меня гигантской курткой и непромокаемыми брюками. Мы ненадолго заехали в хижину соседки, стоящую на краю изумительно красивого замерзшего озера, чтобы взять для меня унты. Потом поехали дальше и припарковались на обочине засыпанной снегом дороги, которая, казалось, выходила ниоткуда и вела в никуда. Мы стащили с кузова сани и принялись запрягать собак.
Процесс надевания упряжи немало повеселил меня – собаки оказались очень воспитанными и ничуть не возражали против того, что к поездке их будет готовить неловкий незнакомец. Мо успела запрячь восьмерых собак за то время, за которое я едва-едва успел справиться с остальными двумя.
Мы пристегнули их к потягу, прикрепленному к саням, и собаки заволновались, принялись скулить, лаять и дергать за веревки. Я сел в сани, а Мо вытащила якорь из снега. Наступила тишина, и все шумы, издаваемые собаками, прекратились, когда все они, как одна, принялись тянуть лямку.
Мы скользили вперед, и единственными звуками были шорох полозьев саней и удары комков снега, отбрасываемых на бегу собачьими лапами. Поначалу мы мчались очень быстро, но вскоре собаки вошли в ритм, и бег их стал более ровным. Я радостно смотрел, как скользит мимо заснеженный мир.
Спустя примерно 12 миль мы съехали с дороги в лес, последовав по более узкой тропе на поляну, где развернули собак. После нескольких попыток повернуть на обратный путь, извалявшись с ног до головы в снегу, когда сани перевернулись, мы понеслись обратно. Как только мы со всем этим разобрались, Мо притормозила собак, и мы поменялись местами. Я стоял на маленькой подножке полозьев и чувствовал себя настоящим каюром.
Мне не так уж много надо было делать, поскольку собаки знали, куда мы направляемся. Моя главная задача заключалась в том, чтобы чуть-чуть притормаживать сани на спусках, чтобы собакам не приходилось бежать слишком быстро. А на ровных участках я не мог удержаться от восклицания: «Маш, маш!» – и они немного ускоряли бег.
Невероятное приключение, прекрасные пейзажи, и я был очень рад испытать нечто полностью отличное от всего, что я делал прежде.
Езда на собачьей упряжке по пустынной местности была еще одним совершенно восхитительным и непростым приключением. Все вопросы и сомнения, возникавшие у меня во время перелета в Уайтхорс, вновь исчезли без следа, растворившись в энтузиазме по поводу этого путешествия и людей, с которыми я знакомился в дороге.
Дом Мо оправдал все мои ожидания – и даже сверх того, но также обладал и несколькими чертами, которые я никак не мог предвидеть. Он оказался скрытой в лесу, стоящей в уединении бревенчатой хижиной. Обстановка была очень живописной, и я воображал, что проведу в таком месте необыкновенную неделю.
Но я даже представить себе не мог, что в этом доме не будет ни электричества, ни водопровода!
У Мо был генератор и пара больших аккумуляторов. Генератор приводил в действие зарядное устройство для аккумуляторов, которое заряжало одну из батарей. Затем приходилось менять батареи местами, чтобы зарядить следующую. Когда оба аккумулятора были заряжены, генератор можно было выключить, и трансформатор преобразовывал запасенную в аккумуляторах электроэнергию с напряжением 12 вольт в 115 вольт, на которых работало освещение, компьютер и связь с Интернетом.
Вся эта система казалась удивительно непрактичной, и я наконец предложил соединить оба аккумулятора параллельно. В результате отпала необходимость менять их каждую пару часов.
Воду следовало привозить из местного общественного центра, расположенного примерно в 8 км от хижины Мо. Десять больших пластиковых контейнеров загружались в грузовик и наполнялись водой из подогреваемого источника, расположенного внутри небольшого гаража. Воду там подогревали, чтобы она не замерзла в трубах. При температуре в –35 °С здесь нигде не найдешь незамерзшей воды.