я в первую очередь обязан тем, что выучил это стихотворение.
И разумеется, спасибо моему папе за то, что он впервые познакомил меня с этим неподвластным времени советом!
ЕСЛИРедьярд Киплинг
О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова –
Без прежних сил – возобновить свой труд,
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «Держись!» –
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, –
Земля – твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты – Человек!
Следующие несколько недель начали казаться мне кошмаром логистика, поскольку приближались несколько событий, для каждого из которых была назначена дата. Главная проблема состояла в том, что посреди грядущих фестивалей затесалось и природное событие, подчинявшееся фазам луны и началу сезона дождей на острове Рождества.
Впечатляющее зрелище миграции красных крабов через этот остров к морю могло состояться либо в ноябре, либо в декабре, и почти всегда происходило во время высоких приливов, вызванных молодой луной.
Это означало, что, хотя остальные даты были фиксированы, я должен был сохранять абсолютную гибкость в отношении планирования целей, а следовательно – и дат необходимых перелетов.
Только один рейс был известен наверняка. Я забронировал билет на начало ноября в Куала-Лумпур в Малайзии. Оттуда я мог либо направиться на юг, на остров Рождества, если крабы начнут движение, либо на север в Таиланд, если будет похоже, что они станут мигрировать в декабре.
После продажи кэмпера я последние несколько недель жил на диванчике у Эвана в его квартире у пляжа – и решил, что ему, наверное, пора бы от меня отдохнуть. И забронировал билет в Сан-Франциско, попрощавшись с Лос-Анджелесом и своей процветающей голливудской карьерой.
Я снова остановился у Сюзан и много времени проводил за компьютером, пытаясь разобраться со следующими несколькими неделями. Я постоянно поддерживал контакт со службой национальных парков острова Рождества. В итоге стало ясно, что дожди не начались вовремя и крабы не могли совершить ноябрьскую миграцию, так что теперь это событие почти точно переносилось на декабрь.
Наконец-то я смог забронировать себе авиабилеты и распланировать кое-какие официальные встречи! Новое расписание означало, что у меня появляется окошко в календаре в первой половине ноября, и быстрый поиск обнаружил несколько очень дешевых рейсов из Куала-Лумпура в Китай. Может быть, я сумею втиснуть в этот промежуток еще одну цель.
Мне нужна была китайская виза, и осталась всего пара дней в Сан-Франциско, чтобы ее получить. Я провел несколько нервных часов в китайском посольстве, пытаясь справиться с занудливой китайской бюрократией. Могу ли я показать им свои авиабилеты и бронь на гостиницу? Я пока не обзавелся ни тем ни другим, поскольку не сумел получить визу. Ах, но вначале вы должны бронировать билеты и размещение в отеле. А если я это сделаю, будет ли мне гарантирована виза? Ах нет-нет, извините, мы не даем никаких гарантий по визам!
Издергавшись, я забронировал билет и место в хостеле в Пекине и должен был уплатить удивительно разумную цену за то, что у меня примут заявление. И испытал колоссальное облегчение, получив обратно свой паспорт с 30-дневной визой внутри.
Когда я вновь оказался дома у Сюзан, опять началась наша несколько напряженная и пронизанная ссорами рутина. К тому времени мы уже оба поняли, что пары из нас не выйдет. Временами она меня ужасно раздражала, поскольку ей требовалось очень много времени на какое-нибудь дело, и все должно было быть сделано только так-то и так-то, и никак иначе. Мне стыдно за то, что мое раздражение порой было слишком сильным, чтобы его сдержать, и я ненавидел себя, когда позволял ему выплеснуться наружу.
Мне часто вспоминалась песня, с которой я однажды давным-давно познакомил Лору, сказав, что текст песни прекрасно объясняет мои чувства к ней. Что еще важнее, прибавил я, его слова говорят о том, как я отношусь к себе, когда я рядом с ней:
И теперь я верю в любовь, я верю в любовь,
И это ты тому причиной.
Потому что когда я смотрю на себя в зеркало,
Я вижу лучшего человека, чем прежде.
Когда я был с Сюзан, я не видел этого самого лучшего человека в зеркале. Мне было грустно от того, что между нами ничего не получается, потому что она была замечательной, заботливой женщиной. Однако я испытывал и некоторое облегчение от того, что еще до конца месяца улечу в Мексику.
После пятничной поездки на Монте-Альбан я пошел бродить по Оахаке, упиваясь праздничной атмосферой. Картины из песка и уличные украшения – здесь есть на чем задержаться взгляду.
Позже вечером я выпил пару пинт пива и довольно много порций мескаля – местного напитка, несколько напоминающего текилу, с компанией других путешественников во дворе хостела. Так что вчера старт у меня был «медленный и неторопливый», как поется в песне.
Я пустился в путь поздним утром, чтобы попасть в ближний городок под названием Туле – по совету коллеги-путешественницы и обитательницы нашего хостела Ребекки. Некоторое время пытался задавать вопросы на кипуче многолюдной, полуразвалившейся автобусной станции, чтобы выяснить, какой автобус мне нужен, но мой скверный испанский давал в лучшем случае сомнительные результаты. В конечном счете я сдался, сел в одно из маршрутных такси с компанией местных и был приятно удивлен тем, что дорога длиной 13 км обошлась мне всего лишь в 8 песо (около 70 центов).
В Туле в общем-то не на что смотреть, кроме потрясающе огромного «Арбол де Туле» – дерева, которому, по приблизительным оценкам, более 2000 лет и которое по-прежнему отлично себя чувствует. По сравнению с ним церковь, на чьей земле оно растет, кажется просто карлицей. Было приятно сидеть в его тени и размышлять над историей, которая творилась на протяжении его жизни.
Вернувшись в Оахаку, я стал фотографировать большие песчаные картины-скульптуры на Сокало, центральной площади города, пока еще была возможность сделать это при солнечном свете. Позднее вечером встретился с Ребеккой, Марком, Карен и еще пятью путешественниками, и мы отправились на Пантеон де Сан-Мигель, главное кладбище города. По дороге мы столкнулись с компарасой – парадом, участники которого были одеты в хэллоуинские костюмы, в сопровождении неумеренно восторженно марширующего оркестра и некоторое время шли вместе с ними.
Само кладбище, освещенное горящими свечами, обладало совершенно особенной атмосферой. Шли приготовления к концерту, который должен был состояться позже вечером, и оркестр и хор готовили себе места для выступления.
Я много читал о кладбище, расположенном дальше за городом, в местечке, которое называется Хохокотлан (или просто Хохо – с гортанным испанским акцентом на звуке «х»!), и очень хотел отправиться туда. Бо́льшая часть остальных членов нашей компании с удовольствием осталась в городе, и под конец только я и финка-путешественница Эсси отправились искать такси, найти которое оказалось гораздо проще, чем мы ожидали.
Мы вошли через кладбищенские ворота – и нас охватило чувство благоговения. Это кладбище прекрасно, именно так я себе его и представлял. Насколько хватало глаз, виднелись могилы, покрытые затейливыми цветочными украшениями и освещенные свечами. Возле многих могил сидели члены семей всех возрастов и поколений, от старейших прабабушек и прадедушек до спящих младенцев.
На многих могилах царило тихое и задумчивое настроение, но в других местах празднование шло полным ходом. В воздух взлетали фейерверки, играли оркестры. Слышались смех и приветственные возгласы.
Я некоторое время разговаривал с парнем, который сидел вместе с семьей на могиле своего отца. Он объяснил, что они пришли побыть со своими родственниками, дать им знать, что их по-прежнему любят и что им – в этот один-единственный день каждого года будут рады, когда они вернутся и воссоединятся со своей семьей. Многие принесли с собой любимые кушанья или напитки покойного родственника, чтобы порадовать его, и, разумеется, мескаль повсюду лился ручьем.
Мне все это показалось удивительно эмоциональным. Временами меня охватывали печаль и раздумья, в другие моменты я смеялся и хлопал в ладоши вместе с остальными – например, когда один из оркестриков заиграл любимые мелодии одного покойного возле его могилы.
Мы бродили по кладбищу до полуночи, потом отправились на многолюдную маленькую рыночную площадь, чтобы найти себе что-нибудь поесть, после чего снова вернулись бродить среди могил.
Все это было захватывающим и наводящим на размышления событием. Меня интриговало совсем другое, чем у нас, их отношение к смерти, и живое, без оттенка мрачности прославление жизни людей, ушедших в мир иной.