– И правда, – удовлетворенно выдохнула Зизи.
– А что насчет особенностей машинки? – спросила Олив.
– Например, это прыгающая буква «s». Мисс Рейнор, смотрите, везде, где она встречается, она находится чуть выше остальных букв.
– Это так, – Олив с интересом изучила письмо. – Но как вы найдете машинку с такой особенностью?
– Это не след, а подтверждение. Когда мы решим, что вычислили нужную машинку, завышенная буква «s» докажет это.
– Дайте взглянуть, – вмешалась миссис Вэйл, потянувшись к бумаге. – У меня есть подруга-стенографистка. Может быть, она…
– Извините, – Пенни Уайз осторожно свернул письмо. – Мы не должны оставлять на нем лишние отпечатки, иначе оно станет бесполезным. Сейчас, мисс Рейнор, я ухожу. Письмо я возьму с собой – не сомневаюсь, оно окажет огромную помощь в работе. Время от времени я буду отчитываться, но прежде, чем я найду что-либо важное, может пройти несколько дней. Зизи?
– Да. Я останусь здесь, – тихо ответила девочка со своего места.
– Мисс Рейнор, это значит, она собирается поселиться с вами.
– Жить здесь?
– Да, пожалуйста. Это необходимо, иначе она бы не предложила этого.
– О, позвольте ей остаться! – воскликнула миссис Вэйл. – Она такая интересная и необычная!
Девочка одарила ее очаровательной улыбкой, но ничего не сказала. Уайз поднялся и сделал мне знак, чтобы я вышел вместе с ним. Но мне нужно было обсудить с Олив еще несколько вопросов, и я сказал Уайзу, что присоединюсь к нему чуть позже.
– Зизи, будь хорошей девочкой, – напутствовал он, и она послушно кивнула ему, но состроив дерзкую рожицу.
– Моя комната? – обратилась она к Олив. – Я вас не потревожу, только совсем немного. Любая старая комната.
– Она будет у вас через несколько минут, – и Олив удалилась отдать распоряжения слугам.
Миссис Вэйл не упустила шанс без помех поговорить с удивительной девочкой.
– Это ваша работа? Помогать мистеру Уайзу? Он просто волшебник! Вы должны восхищаться им! Как-то я знала одного сыщика, вернее, человека, который хотел стать детективом, но… Ох, расскажите мне, какую часть работы вы делаете!
– Я сижу, – сухо улыбнувшись, лаконично ответила Зизи.
– Сидите! Это такой профессиональный термин? Я не вполне понимаю.
– Я сама себя не всегда понимаю, – покачала головой девочка, – и я просто молчу до тех пор, пока мистер Уайз не захочет, чтобы я высказалась, и тогда я ему что-то говорю.
– Но откуда вы знаете, что говорить? – вставил я, заинтересовавшись этой странной малышкой, которая казалась не просто ребенком.
– О! – содрогнулась Зизи, закатив глаза. – Откуда я знаю? Наверное, мне это сообщает бугимен![5]
Миссис Вэйл также содрогнулась и даже взвизгнула:
– Да не иначе ты ведьма?
– Да, леди! Я – ведьма, маленькая ведьмочка! – и Зизи рассмеялась над собственной шуткой.
Если ее улыбка очаровывала, то ее смех тем более. Это была не просто трель, а настоящий, заразительный смех, и вскоре мы с миссис Вэйл также рассмеялись.
– С чего вы смеетесь? – вернувшись, спросила Олив.
– С меня, – робко ответила Зизи. – Я заставила их рассмеяться. Извините!
– Пошли со мной, веселый ребенок, – Олив увела ее, оставив меня на растерзание не умолкающей миссис Вэйл.
Эта леди многословно обсуждала детектива и его ассистентку, сравнивая их со знакомыми ей людьми. А круг ее знакомств был нескончаем!
В конце концов, Олив вернулась.
– Я никогда не видела никого подобного! – воскликнула она. – Я поселила ее в симпатичной комнате, недалеко от моей собственной. Не знаю, отчего девочка осталась здесь, но мне она нравится. Через пару минут она уже изменила все в комнате. Конечно, не трогая тяжелую мебель, но столик и стулья она переставила, а также и электрическую лампу. Оглядев все, она сказала: «И еще одно!», после чего запрыгнула на стол и сняла со стены довольно большую картину! Поставив ее в холле, она сказала: «Не могу ее терпеть. Теперь это симпатичная комната, спасибо вам, мисс Рейнор. А та розовая комната – ваша?». «Да, но откуда вы узнали?» – спросила я. И она ответила: «На тумбочке я заметила фотографию мистера Мэннинга». Вот ведь плутовка!
Глава XI. Кейс Риверс
Я был так поглощен появившимися в моей жизни новыми занятиями, мне так хотелось помочь Олив Рейнор, и было так интересно наблюдать за действиями Пеннингтона Уайза, что я и позабыл о том бедном парне, которого я видел в госпитале Белльвью, человеке, «провалившемся сквозь землю». Я даже не уверен, что вспомнил бы о нем, не получи я письмо:
Уважаемый Брайс, я не имею права тратить ваше время, но если у вас есть пара лишних минут, я бы хотел, чтобы вы уделили их мне. Я собираюсь выписываться из больницы с отличным здоровьем, но совсем без воспоминаний и без малейшего намека на то, кто я такой. Доктора, пропади они пропадом, говорят, что когда-нибудь память полностью вернется ко мне, а пока мне остается только ждать этого момента. Будучи нетерпеливым пациентом, я собираюсь стать новым человеком и зажить новой жизнью, а если память ко мне вернется, то что же – смогу вести двойную жизнь! Нет, я не легкомысленен, скорее, я – философ. Если дела не связывают вас по рукам и ногам, то, пожалуйста, приходите повидаться со мной.
Искренне ваш, Кейс Риверс
P.S. Доктора рассматривают мою болезнь как очень интересный случай, отсюда и мое имя».[6]
Прочитав письмо, я улыбнулся, и поскольку этот парень мне понравился с самого начала, то я сразу же пошел к нему.
– Нет, я не связан делами по рукам и ногам, – после сердечного приветствия заверил я его. – Я вполне готов помочь вам найти свою нишу в этом старом городе. Не важно, откуда вы родом и как здесь очутились, Нью-Йорк открыт для всех, и к черту неудачников!
– Но не меня, – Риверс решительно тряхнул головой. – Поначалу я, конечно, не смогу выбиться вперед, но только дайте мне хотя бы половину шанса, и я ей воспользуюсь!
И это не было самонадеянностью или хвастовством, я видел, что парень решительно настроен. Он говорил прямо, и у него была целеустремленность, проявлявшаяся в манерах и в словах. Сейчас Риверс не лежал в постели и был полностью одет, так что я смог заметить, что выглядит он хорошо. Его каштановые волосы были причесаны; чисто выбритое лицо хоть и было исхудавшим и бледным, но в его чертах читалась сила характера. На нем были очки-пенсне, стекла которых скрывали пустоту во взгляде. Его одежда была недорогой и явно массового пошива.
Он оправдывался:
– Я бы приоделся получше, но поскольку мне пришлось занять деньги, я не хотел тратиться. Один из здешних врачей – славный парень. Он будет следить за моей болезнью, и поэтому дал мне взаймы. Так страшно оказаться человеком без цента в кармане!
– Позвольте и мне одолжить вам… – чистосердечно начал я.
– Нет. Сейчас мне нужны не деньги, а работа. И если вы укажете мне способ найти место, где хорошо платят, буду премного обязан вам, сэр.
Его улыбка была искренней, дружелюбной и вызывала симпатию, так что я согласился помочь ему, если смогу придумать что-то подходящее.
– Что вы можете делать? – осведомился я.
– Не знаю. Нужно узнать обо мне и моих скрытых способностях. Несомненно, их хватает. Я выяснил об одном из них. Я умею рисовать! Только взгляните на это!
Он протянул мне несколько листов бумаги, на которых я увидел тщательно отрисованные знаки.
– Видимо, в забытой жизни вы были художником! – воскликнул я.
– Не знаю. Может быть. Как бы то ни было, эти рисунки выглядят хорошо.
– Но что это?
– Ничего особенного. Узоры для обоев или клеенки. Видите? Я только предполагаю, но, возможно, этот узор хорошо бы выглядел, если бы повторялся на бумаге.
– Вы правы! Должно быть, вы были дизайнером вещей такого рода.
– Не важно, кем я был, важно, кем я могу стать сейчас, какое место я могу занять. А это как вы видите, набросок снежинки.
– Так и есть! Вспоминаю себя школьником.
– Возможно, меня тоже отбросило в то время. Припоминаю изображение снежинки в школьном учебнике «Четырнадцать недель природоведения». У вас был такой?
– Да! В средней школе! Выходит, к вам возвращается память?
– Не настолько явно. Я помню все, чему учился в школе, но не могу припомнить ничего о себе, о том, кто я такой! Как бы мне устроиться главным дизайнером на каком-нибудь крупном предприятии?
– Это не так-то просто, – рассмеялся я. – Но вы можете начать с низов и постепенно подниматься по карьерной лестнице…
– Нет, спасибо! Я не так молод, как когда-то. Врачи дают мне около тридцати или около того, но я себя чувствую, как будто мне шестьдесят.
– Риверс, вы правда чувствуете себя стариком?
– Не физически, это сложно объяснить. Как будто бы за спиной целая жизнь…
– О, это потому, что ваша память…
– Знаю. И собираюсь победить ее или хотя бы перехитрить. Если вы представите меня, выступите моим поручителем и гарантом… знаю, это не мало, но если вы это сделаете, то успеха я добьюсь, обещаю!
– Верю вам и буду рад сделать для вас все возможное. Возьму вас с собой и ознакомлю со всеми известными мне фирмами, полагаю, там вам будут рады. Как вы знаете, многие мужчины отправились на войну…
– Знаю, и я тоже хотел бы поступить на службу, но доктор говорит, что я не смогу из-за дефективной памяти.
– Но вы могли бы стать детективом, – сказал я, отчасти пытаясь отвлечь Риверса от мыслей о его болезни, отчасти из-за того, что сам я был поглощен расследованием.
– Я хотел бы. За время, что я лежу больнице, я прочел уйму детективов и понял, что сыскная работа – это лишь трюкачество. Конечно, Шерлок Холмс хорош, но его подражатели ничего толкового не представляют.
Затем, не в силах сдержать себя, я рассказал все о деле Гейтли и о Пеннингтоне Уайзе. Риверс сильно заинтересовался, и его глаза весело свер