.
Это было очевидно, так что мы отложили шифровку в сторону, дожидаясь возвращения Зизи. Вскоре она вернулась, триумфально размахивая перфорированной карточкой.
– А вот и я! – выкрикнула она. – В награду за то, что я ее принесла, дайте мне попробовать!
– Хорошо, попытайся, – предложил Уайз, и подбежавшая Зизи склонилась над шифром.
– Вот оно! Так! – восторженно кричала Зизи. – Уайз, смотрите!
Детектив взял бумагу и карточку.
– Понимаете, в этой карточке семь отверстий в разных местах, – сказал он, делясь с нами решением головоломки. – Если правильно разместить ее над шифровкой, то нужные буквы окажутся видны в отверстиях, и мы сможем прочесть сообщение.
Так и было. Несколько раз, переставив карточку, Уайз наконец-то нашел правильную позицию, и через отверстия проступили буквы, складывавшиеся в слова и фразы. А остальные буквы, конечно, остались неиспользованными.
Уайз вслух прочитал сообщение. Как мы и подозревали, им оказалось сообщение о поставках боеприпасов и расписании морских рейсов.
– Умный шпионаж, – объявил Уайз. – «Звено» получала информацию из телеграмм и записывала ее таким образом, что никто без такой карточки не смог прочесть.
Я заинтересованно рассматривал буквы, проступившие в круглых отверстиях.
– Сейчас эта информация не особо значима, – сказал Уайз. – Здесь указана дата вчерашнего отплытия. Дело в том, что эта карточка была найдена...
Он запнулся: взгляд на измученное лицо Олив остановил его. Но мы все знали. Эта карточка, найденная на столе или в ящике стола Эймоса Гейтли, подтверждала, что он был задействован в перехвате сообщений, то есть что он был изменником родины!
Уайз попытался исправить ситуацию, сказав:
– Возможно, она подброшена! Возможно, эту карточку подложили сюда, чтобы какой-то негодяй смог ввести в заблуждение...
– Нет! – прямо заявила Олив. – Мистер Уайз, вы добры, и просто говорите это, чтобы дать мне луч надежды. Вы это понимаете. Вы считаете, боюсь, что и я тоже считаю, что мой опекун был втянут во что-то плохое, настолько плохое, что...
Голос Олив сорвался, и она упала в объятия Зизи.
Почувствовав, что наше дальнейшее пребывание здесь будет чем-то сродни вторжению, мы с Риверсом ушли. Уайз присоединился к нам. Втроем мы отправились в мою квартиру, продолжив разговор без былого смущения от присутствия Олив.
– В каком-то отношении все быстро проясняется, – сказал Уайз. – Я не удивлен предательству Гейтли. Кажется, у властей было что-то против него, во всяком случае, они уже подозревали его и вели тайное расследование его личных дел. Эта Сэди...
– Уайз, как бы то ни было, вы ее вычислили! Риверс, вы слышали об этом? Мистер Уайз только увидел ее шляпную булавку, и по ней он дал точное описание «Звена». Уайз, как вам это удалось? Расскажите поподробнее.
– Подобно всякой дедукции, после объяснения все кажется очень просто, – улыбнулся детектив. – Мистер Риверс, на булавке был большой скарабей. Все еще не знаю, настоящий ли он, но даже если и нет, то это первоклассная имитация. Он указывал на человека со вкусом и образованием. Среднестатистическая девушка не станет носить скарабея. Далее, в булавке осталась часть волоса. Он был черным, довольно грубым и прочным, что указывало на здоровую, крепкую брюнетку. Как правило, волосы четко говорят о внешности человека. По ним же я знал, что вы не являетесь Эймори Мэннингом, – Уайз остановился и посмотрел на Кейса Риверса. – У меня было его описание. Мисс Рейнор и Брайс указывают, что у Мэннинга пышные черные волосы. А у вас они светлые, тонкие и немногочисленные. В остальном ваши характеристики схожи. Да, признаю, я пытался связать вас с личностью Мэннинга, но не вышло.
– Не извиняйтесь, – рассмеялся Риверс, – я и сам пытался найти связь между собой и Мэннингом, но у меня не получилось. Я хочу получить награду и найти этого человека. Но боюсь, что он слишком недоступен.
– Кстати, – вставил Уайз, – я нашел предложившего вознаграждение. И это никто иной, как правительство Соединенных Штатов!
– Что? – заинтригованно спросил Риверс.
– Дело в том, что Мэннинг – агент секретной службы, выслеживавший Эймоса Гейтли. Конечно, его работа была секретной, и...
– Он был похищен людьми Гейтли! – закончил я. – Какими-то его прихвостнями, устранившими его с пути! Я не верю, что он жив!
– Мистер Уайз, вы продолжите рассказ о булавке? – настоял Риверс. – Мне хотелось бы стать детективом, и я делаю заметки.
– Хорошо, как я припоминаю, я предположил, что у леди хорошие зубы. Дело в том, что на мягком золоте булавки остались довольно четкие и ровные отпечатки.
– Вы сказали, что она гордилась ими, – вставил я.
– Любая девушка гордится хорошей улыбкой! – рассмеялся Уайз. – Также я предположил склонность к вычурности, из-за того же скарабея – большого и яркого. К тому же, на нем остался запах сильных духов, что также указывало на не самый изысканный вкус.
– И вы говорили о неопрятных привычках, – напомнил я.
– Булавка была сильно помята. Также она была сломана и отремонтирована. Поломка указывала на вероятную неаккуратность, а то, что она была отремонтирована, сказало мне, что у хозяйки булавки есть какие-то сентиментальные чувства, ведь она могла бы купить новую. Из-за скарабея мне подумалось, что она интеллигентна, а из-за его ценности я предположил, что она довольно зажиточна. Ни одна из этих дедукций многого не дает, но все вместе они помогли найти владелицу булавки. Конечно, окурок и пудра тоже помогли. Фактически, мисс Кент оставила много улик, свидетельствующих о том, что она приходила к мистеру Гейтли. Но она не убивала его. Тогда кто? Мы узнали многое, но ничто из этого не свидетельствует, что кто-либо является убийцей.
– Нет, – согласился я. – Тень, которую я видел через дверь, не могла принадлежать Родману.
– Но она могла быть чьей угодно. Через узорчатое стекло все тени выглядят размытыми и практически одинаковыми.
– Да, – пробормотал я. – Тень могла принадлежать кому угодно. Так кому? К этому времени у нас уже должен быть подозреваемый.
– Я добуду подозреваемого, – сказал Риверс. – «Звено» передавала информацию Родману, а тот доставлял ее Гейтли. Но в последнее время «Звено» осмелела и пришла к Гейтли сама. В дела должны быть замешаны и другие, и разговор с мисс Кент даст нам понять, кто они. Она уже подрастеряла свою браваду, и я хочу нажать на нее. Затем я хочу пойти в офис мистера Гейтли. Я в нем еще не был! Уайз, не думайте, что я вмешиваюсь в ваши дела, но иногда две головы лучше одной, даже если вторая принадлежит безвестному страннику.
– Риверс, все в порядке, – одобрил его Уайз, – дерзайте! Будем действовать сообща. Вот когда это дело окончится, я постараюсь разобраться, откуда и как вы провалились сквозь землю.
– Мне бы этого очень хотелось, – Риверс с надеждой посмотрел на детектива. – Мне каждую ночь снится это падение. Я вижу, как проваливаюсь... ох, я снова надоедаю вам с той же самой историей!
– Вы не надоедаете мне, но сейчас нам нужно направить все свои силы на расследование текущего дела. Мы должны найти убийцу Гейтли, а затем нам нужно найти Эймоса Мэннинга.
– Зизи говорила... – начал я.
– Знаю, – ответил детектив. – Зизи говорила, что Мэннинг и есть убийца. Но у малышки нет никаких оснований, кроме подозрения. Но по части догадок – она чертовка, и я держу в голове ее мысль.
– Нет, – уверенно сказал Риверс, – я не думаю, что Мэннинг – убийца. Если он был агентом секретной службы, то у него могли быть причины скрыться, и эти причины могут быть не связаны с убийством Эймоса Гейтли.
– Весьма вероятно, – поддакнул Уайз. – Однако я обычно обращаю внимание на мысли Зизи, ведь они часто бывают результативными.
– Это изумительное дитя, где вы ее взяли? – спросил Риверс.
– Она моя модель. Я ведь еще и художник. Я рисовал ее снова и снова, но так и не смог уловить ее улыбку. Она – чудо-ребенок, фея.
– Да, она кажется цыганкой. Но умной! И очаровательной.
– Это так, – согласился Уайз. – Она хороша. Преданна, как собака, но все же совершенно беспристрастна. Ох, я без нее не смог бы обойтись.
Пока он говорил, дверь отворилась, и Зизи вошла в комнату. То, как она это сделала, было одной из ее отличительных особенностей. Она проскользнула мягко и неприметно, но все сразу ее заметили. Атмосфера словно наэлектризовалась и насытилась жизнью. Ее передвижение по комнате было быстрым, как тень, и она не говорила ни слова, но за нее говорило само ее присутствие.
– Привет, Зизи, – улыбнулся Уайз.
– Мистер Риверс, – ответила девчушка, сверкнув глазами. – Меня прислала мисс Оливер. Она хочет другую миниатюру.
– Новая загадка? – рассмеялся Уайз. – Что это за миниатюра? В театральном представлении?
– Нет, – Риверс вынул записную книжку и достал из нее лист тонкой бумаги. На ней был набросок снежинки, подобный тем его рисункам, которые я видел еще, когда он лежал в госпитале.
– Как мило! – объявила Зизи, беря рисунок. – Понимаете, – обратилась она к Уайзу, – мисс Олив вяжет кружево, и мистер Риверс сделал этот набросок. Разве они не прелестны?
Узоры такими и были. Напоминали снежинки, а Риверс исхитрился объединить их в одну фигуру из тонких линий. И Олив должна была копировать с нее свои кружева, сплетая вместе льняные нити (или из чего там женщины делают кружева?).
– Я собирался взять их, – сказал Риверс. – Надеюсь, задержка не затруднила мисс Рейнор.
– О, нет, – заверила его Зизи, – просто она с таким нетерпением хочет увидеть новый рисунок, и не хочет ждать. Так что я пообещала сбегать за ним. Я же знала, что вы здесь.
– Но эти рисунки – мое единственное оправдание для визита к мисс Рейнор, – разочарованно ответил Риверс. – Мисс Зизи, если вы позволите, я сам отнесу их нетерпеливой леди. И сделаю это сейчас же.
– Мистер Риверс, я думаю, что она уйдет, ведь когда я уходила, она и сама куда-то собиралась. Если вы позвоните, то скорее застанете ее.