– Зизи, что это? – воскликнула Олив, подбежав к обезумевшей девчушке.
Миссис Вэйл пришла на шум и присоединилась к вопросу Олив. Они буквально разрывали Зизи между собой, желая узнать, что с ней случилось. Уловив удобный момент, Зизи взглянула на меня через плечо миссис Вэйл. Ее взгляд был красноречив. Он говорил: «Не упоминайте о возможной связи Кейса Риверса с убийством Гейтли, как и о наброске снежинки в офисе банкира». Да, без слов была произнесена такая длинная речь, но взгляд Зизи говорил так же ясно, как если бы она сказала это словами. Я послушно кивнул ей, и затем Зизи хихикнула и, обернувшись к Олив, нахально заявила:
– Я – как Белая Королева из «Алисы». Еще не уколола палец, но, несомненно, когда-нибудь уколю.[8]
– Тогда зачем же ты кричала? – сердито спросила миссис Вэйл, тогда как Олив выглядела весело, хотя и озадаченно.
– Экстренный случай! – ухмыльнулась Зизи. – Первая помощь после ранения или, скорее, перед ранением. Чтобы предотвратить!
– Ты безумна! – раздраженно заявила миссис Вэйл. – Я думала, что тебя чуть не убило!
– Но откуда вы знаете, что такой крик может означать, что меня чуть не убило?
– Да, может! А откуда ты знаешь, что я как-то раз встречала чуть не убитую леди?
– Читаю мысли! – заявила Зизи, а затем появился Пеннингтон Уайз, и все мы беспардонно отвернулись от миссис Вэйл с ее воспоминаниями, чтобы послушать сыщика.
– Много всего произошло, и, миссис Рейнор, я извиняюсь, что принес неприятные новости, но, рано или поздно, вы должны обо всем узнать...
– Знаю, – храбро ответила Олив, – вы пришли сказать, что мой опекун был... не был хорошим человеком.
– Это так. Бесполезно смягчать истину. Эймос Гейтли получал важные государственные секреты, которые узнавала телеграфистка Сэди Кент. Она передавала их Родману, а тот – Гейтли, у которого, кажется, был способ переправлять информацию вражеским странам. Конечно, при этом использовалась как тайная радиостанция, так и другие методы коммуникации. Я не буду вдаваться в подробности, но Эймос Гейтли был большим человеком, и считал себя вне подозрений – из-за своей репутации и бесчисленных мер предосторожности. Да и, действительно, если бы он не пал жертвой очарования «Звена», то его злодеяния, вероятно, никогда не стали бы известны.
Олив выслушала все это тихо и неподвижно, ее губы вытянулись в напряженную алую линию, а побледневшее лицо было словно каменным. Внимательно наблюдавшая за ней Зизи заботливо сунула свою ладонь в ее руку и с удовлетворением заметила слабую ответную улыбку.
– Возможно, – после паузы сказала Олив, – но хорошо, что дядя Эймос не был... опозорен при жизни.
– Это так: будь он жив, то попал бы в федеральную тюрьму. Такова будет судьба Родмана, если только его не обвинят в убийстве. Но я думаю, не обвинят. Алиби защищает его, и, чтобы смягчить обвинение, он многое рассказал о шпионских делах.
– Итак, мы все так же далеки от раскрытия убийства? – спросил я.
– Нельзя сказать наверняка, – возразил Уайз. – Возможно, мы на пороге разгадки. Риверс вышел на тропу войны...
– Мистер Уайз, – оборвала его Олив, – думаю, я должна сказать, что мистер Риверс был здесь утром, и, кажется, к нему потихоньку возвращается память…
– Да? Хорошо! Тогда она вернется к нему вся. В случаях афазии-амнезии часто бывает, что когда пациент начинает вспоминать, то память внезапно возвращается к нему полностью. А где Риверс?
– Он ушел... не знаю куда... – губы Олив дрожали, и она так открыто проявили чувства, что нам сразу стало ясно: она боится, что Риверс сбежал из-за вернувшейся памяти.
– Все в порядке, – заявила Зизи. – Риверс скоро вернется и принесет свою бумагу.
– Какую бумагу? – не понял Уайз.
– Бу-ма-гу! – передразнила его Зизи. – Вы знаете хоть одно дело, которое не было бы связано с бумагами? Бумага – это документ такой, и он его ищет! Ясно?
Дурачества Зизи были неотразимо смешны, и все мы рассмеялись, чего она и добивалась, стремясь разрядить ситуацию. Но Риверс и впрямь был загадкой. Думаю, каждый из нас чувствовал, что он мог быть связан с делом Гейтли. То есть так думали все мы, кроме Олив – кто знает, что чувствовала она?
У Пеннингтона Уайза был еще один вопрос:
– Мисс Рейнор, тот день, когда вас заманили в дом Сэди, вы сказали, вернее, согласились со словами Родмана, будто он – ваш жених. Расскажите, почему?
Олив покраснела, но скорее от злости, чем от смущения.
– Этот человек запугивал меня, сначала он пытался ухаживать за мной, а когда я оттолкнула его, он пригрозил, что если я не соглашусь выйти за него, то он расскажет то, что опозорит моего покойного опекуна. Я возразила, что об Эймосе Гейтли нельзя сказать ничего плохого. Тогда он шепнул мне о том, что дядя был шпионом! Я не могла в это поверить, но все же испугалась, что обвинения Родмана могут оказаться правдой. Потому я решила согласиться с его предложением, хотя, скорее, убила бы себя, чем вышла бы за него замуж. Но я была очень испугана, да и знала, что нахожусь в его власти. Ох, как же я не люблю вспоминать тот день!
Олив умолкла и закрыла лицо руками, а Зизи крепко обняла ее.
– Мисс Рейнор, еще один вопрос, – мягко сказал Уайз. – Вы были помолвлены с Эймори Мэннингом?
Олив спокойно ответила:
– Нет, мистер Уайз, я никогда не была помолвлена с ним. Мы были хорошими друзьями, и он очень хорошо относился ко мне, но любви между нами не было. Я ценила и уважала мистера Мэннинга как друга, но не больше, – затем прекрасное лицо Олив передернуло от боли, мы понимали, что она думает о Риверсе и его возможном бегстве.
Я еще никогда не видел лица, по которому было бы так легко читать мысли, как у Олив Рейнор. Возможно, это было из-за чистоты ее характера. Управляясь с ее документами во время работы, я узнал, что она прекрасна, целеустремленна и добросовестна во всем.
– Я не могу думать о мистере Мэннинге, ведь, скорее всего, его так и не найдут. Думаю, его убили.
– Почему? – коротко спросил Уайз.
– Как вы знаете, он был агентом секретной службы. Много раз он был на волоске от смерти, а в этот раз... я не уверена, но считаю, что он почти разоблачил шпионов, с которыми... с которыми был связан мистер Гейтли. Несколько происшествий трудно объяснить иначе, и они делают очевидным то, во что я не хотела верить. Моему дяде не нравился мистер Мэннинг, возможно, он знал, что тот на службе у правительства. И хотя мистер Гейтли никогда не стал бы убирать со своего пути Эймори Мэннинга, у Джорджа Родмана не было никаких моральных препятствий. Все это так таинственно и запутанно, но я уверена: Кейс Риверс никак не связан с этим делом. Он из другого города, не знаком с Нью-Йорком, и… – здесь голос Олив сорвался, и она разрыдалась.
Зизи вскочила и осторожно вывела Олив из комнаты. Две девушки вышли в полной тишине, которую нарушала миссис Вэйл:
– Надеюсь, мистер Риверс вернется, ведь Олив так любит его.
– Что? – воскликнул Пеннингтон Уайз. – Мисс Рейнор любит Риверса? Этого не может быть. Ведь мы не знаем, кто он. А вдруг он окажется охотником за приданым?
– О, нет! – заверила миссис Вэйл. – Он очень учтивый джентльмен.
– Это не считается, – возразил Уайз, – хотя и я погорячился, так называя его.
– Тем более, что он сам сказал, что он «что-то вроде самозванца», – заметил я.
Уайз улыбнулся:
– Он остроумен, и очень мне нравится. Но мы должны защищать интересы мисс Рейнор, и ее вероятный жених должен хотя бы знать имена своих родителей! И пока его память не восстановится, он не может даже отрицать свою возможную связь с убийством Гейтли. Мы не можем игнорировать набросок на промокашке. Риверс был в кабинете, он сидел за столом Гейтли, напротив самого Гейтли, и даже если он и не стрелял в него, то мы не можем это подтвердить.
– Думаю, что это он, – признался я, ведь заявление Уайза было убедительным, да и Нора тоже так считала.
– Ну, так подумайте снова! – раздался звонкий голосок Зизи, внезапно появившейся подле меня и грозившей мне кулаком. – Мистер Плохиш Брайс, у вас есть, о чем подумать, и вам лучше начать это прямо сейчас!
Бегая вокруг моего стула и пылая яростью, она выглядела, как маленькая фурия.
– Мистер Риверс – прекрасный человек, и я это знаю! Он и мисс Олив любят друг друга, хоть и сами об этом не знают! И мистер Риверс не говорит ей, потому что он аристократ, по крайней мере, по духу; возможно, он на самом деле из Канады или откуда-то оттуда. Как бы то ни было, он годится в убийцы не лучше меня!
– Хорошо, хорошо, Зиз, – улыбнулся Уайз. – Твоя преданность превыше всех похвал! Но твоя уверенность держится только на преданности. Ведь ты не знаешь всего.
– Но у меня есть чутье! – Зизи ударила кулаком в ладонь, – и оно столь же неотвратимо, как смерть и налоги!
Глава XVIII. Все стало ясно!
– Привет, народ! Зизи, что происходит? Я на твоей стороне! Надейся на меня до последнего. И кстати, Брайс, я верю, что все прояснится. Нет, память не вернулась ко мне, но у меня есть надежда! Я заметил проблеск света в темном туннеле моего прошлого и пошел прямо к доктору Рэнкину – своему лекарю. И он сказал, что это начало конца. Теперь в любой день и даже в любой час я могу очнуться в ясном уме и здравой памяти.
– Рад за вас, старина, – я протянул ему руку. – Иди вперед и побеждай!
– Но так ли это хорошо, вспомнить все? – взволнованно выкрикнула миссис Вэйл. – Я как-то знала человека, который…
– И что же случилось с этим счастливцем? – поинтересовался Риверс.
– Ну, он был контужен, как и вы сейчас… – но в этом месте Уайз, не желая слушать очередную длинную историю, перебил миссис Вэйл.
– Простите, миссис Вэйл, но я должен бежать, но сперва мне нужно сказать мистеру Риверсу пару слов.
Старушка утихла, но было видно, что она расстроенна.
– Можно войти? – в дверях появилась Олив. – Я нужна?