– У меня вопрос, Джойс. Поппи дала тебе телефонный номер своей матери?
Джойс всплескивает руками.
– Да, боже мой, Элизабет. Ну что с тобой поделаешь!
– Ты продержалась дольше многих. Ты ей позвонила?
Джойс кивает.
– Это ничего?
– Это прекрасно. Не удивительно, что после первого убийства человеку хочется поговорить с мамой. То есть мне-то не хотелось, но я – это я.
– Она, кажется, милая. Боюсь, я пригласила ее к нам.
– Отличная идея. А теперь пойдем дальше.
Джойс улыбается, и две подруги направляются к Сент-Олбанс-авеню.
– Ты не сердишься? – спрашивает Джойс.
– Ничуть, – отвечает Элизабет. – Хотя, должна тебе сказать, им не нравится, когда собакам меняют имена.
– Знаю, но Алан! – вздыхает Джойс.
– А почему бы не предложить Ибрагиму решить это? В таких вопросах ему нет равных.
– Жду не дождусь, когда он вернется, а ты?
Элизабет берет Джойс под руку.
– Куда, кстати, отправился Рон? – интересуется Джойс. – Я видела, он уехал на машине еще до нас. А он в последнее время совсем не садится за руль.
Элизабет смотрит на часы.
– Рону поручены водопроводные работы. Он давно рвался к этому делу.
– Водопроводные?
– Ты же знаешь, Рон у нас на все руки мастер.
Глава 24
Торговля кокаином – не столь гламурное занятие, как принято считать, и Конни Джонсон радуется редкому поводу принарядиться.
Не каждый день Богдан Янковский желает закупить первоклассного колумбийского порошка на десять кусков, поэтому Конни весь день в волнении. В магазине по соседству торгуют поддельными духами, и она было надушилась, но они так били в нос, что пришлось все немедленно смыть. И даже тушь наложить заново – ее слезами размыло. Конни полагает, что от этого ужасного запаха ей удалось отделаться.
Зачем Богдану вдруг понадобился кокаин? Он совсем не из таких. Может, подсел на наркотики и ему теперь требуются деньги на оплату? Конни на это надеется: тогда они наверняка будут чаще видеться.
И что в нем такого? Как это от одного человека может исходить ощущение крайней опасности и одновременно абсолютной надежности? Или внешность обманчива?
Раздается дребезжащий стук в металлическую дверь гаража. Конни поправляет волосы, сплевывает жвачку в старый картотечный ящик и закуривает ментоловую сигаретку. Вот и он!
Она открывает дверь, и ее темный мирок заливает солнце. Перед ней – он, Богдан. Бритая голова, татуировки змеятся по обеим рукам, глубокие синие глаза и абсолютное равнодушие на лице. Полный набор. Он закрывает за собой дверь, и они остаются вдвоем. Как ей держаться? Быть милой и крутой? Она уже пробовала флиртовать с Богданом, но тогда ничего не вышло. Впрочем, она подозревает, что он упрямится только для виду. Раздевает ли он ее глазами? Конни кажется, что да. Что-то он определенно делает своими глазами. Она кивает на его спортивную сумку.
– Там деньги?
– Да, – кивает Богдан.
Конни глубоко затягивается ментоловой сигареткой, упиваясь свежим вкусом мяты.
– Десять кусков?
– Да, – говорит Богдан.
– Пересчитывать надо?
– Нет. – Богдан ставит сумку на большой деревянный письменный стол.
После закрытия школы, в которой работала Конни, все имущество выставили на аукцион, и Конни приняла в нем участие – купила письменный стол своей старой директрисы. Стол, перед которым она столько раз стояла, выслушивая упреки за то, за сё и за это. Поначалу ей доставляло удовольствие расфасовывать на нем кокаин и заниматься сексом. Что сказала бы на это миссис Гилберт? Но теперь дело разрослось, и стол используется больше для административных нужд. Хороший стол, надо признать.
– И ты, стало быть, хочешь получить свой кокс? – спрашивает Конни.
– Да, – отвечает Богдан и добавляет: – Пожалуйста.
Конни кажется, что все идет хорошо. Есть ли контакт? Есть ли разряд? Боже мой, только взгляните на него!
– Он в задней комнате, Богдан. Подожди минутку, устраивайся как дома, вот журналы. Тут в основном «Бои без правил».
Конни отпирает запертую дверь и входит в маленькую кладовую. Здесь нет зеркала, так что она пытается рассмотреть себя в отражении старого компакт-диска. Хорошо, что проверила: на зубах у нее помада. Заметил ли Богдан? Она опускается на колени перед сейфом и одной рукой набирает шифр, а другой протирает передние зубы. А вдруг он уже видел помаду, а теперь обратит внимание на то, что она ее стерла? Конни достает из сейфа кило кокаина в оберточной бумаге со штемпелем: «Хрупкие предметы: этой стороной вверх». Тогда он поймет, что она смотрелась в зеркало. Не слишком ли откровенно она в нем заинтересована? Конни запирает сейф и возвращается. Поздно уж, заметил так заметил. Раньше надо было думать.
Конни снова запирает дверь хранилища и кладет пакет на директорский стол рядом с деньгами. Богдан в упор смотрит на нее. На зубы?
– Хочешь проверить? – спрашивает она.
– Нет, – говорит Богдан и, вынув из сумки деньги, кладет пакет на их место.
– Это будут постоянные закупки? – интересуется Конни. – Для постоянных клиентов есть особое предложение.
– Нет, только один раз, – отвечает Богдан.
«Особое предложение – это перебор, – думает Конни. – Откровенный флирт. Идиотка». Она считает нужным пожать плечами.
– Ну, тебе виднее.
– Да, – кивает Богдан.
– Давай отопру, выпущу тебя.
Конни проходит к двери, открывает ее. Их снова заливает солнечным светом. Богдан, слегка пригнувшись, выходит.
– Спасибо, Конни.
Конни снова пожимает плечами – идеальный жест – и закрывает за ним дверь. Затем прислоняется к ней спиной и жадно дышит.
Господи, вот это напряжение! На остаток дня потребуется взять выходной.
Богдану не приходится далеко идти. Он встречается с Роном на пирсе. С Конни все прошло нормально, не похоже, что она на него обижена. Так трогательно у нее были испачканы помадой зубы. Он хотел ее предупредить, потому что, судя по всему, она собиралась на свидание. Но Конни явно заметила сама и с кокаином вернулась уже без помады. Он вздохнул с облегчением: хорошо, что не пришлось об этом упоминать, – кажется, она пребывала в напряжении в связи с его приходом.
Он поторопился выбраться из гаража не в последнюю очередь потому, что там ужасно пахло.
Высмотрев Рона, Богдан идет к нему. Рон одет как водопроводчик.
– А вот и Богдан, – отмечает Рон.
– Привет, Рон, – говорит Богдан.
– Так это там? – спрашивает Рон, кивая на сумку.
– Ага, там, – отвечает Богдан.
– Молодец. Спорим, ты удивлен, что я нарядился водопроводчиком?
Богдан качает головой:
– Не особенно. Ваша компания меня уже ничем не удивляет. Я больше удивился бы, не нарядись ты водопроводчиком.
Рон кивает, признавая его правоту.
– Как Ибрагим? – спрашивает Богдан. – Когда возвращается?
– Он в порядке, сынок. Малость сбили с ног, ты слыхал? Неприятно.
Богдан кивает.
– Вам нужна помощь с парнем, который это сделал?
Рон берет у него сумку.
– А ты и так помогаешь.
– Так я и думал, – снова кивает Богдан. – Хорошо, я рад. Ты знаешь, вам стоит только попросить, я все сделаю.
– Хороший ты парень. – Рон тянет носом. – Но, господи, Богдан, чем это пахнет?
Глава 25
Элизабет с Джойс идут по Сент-Олбанс-авеню. Улица застроена маленькими отелями и домами отдыха. По ней можно пройти из конца в конец, ни разу не ощутив потребности поднять глаза от телефона, – как раз то, что надо. Они добираются до строения под номером 38. Во всех окнах, выходящих на улицу, опущены жалюзи, а в витринном окне висит плакат четырехлетней давности: «Голосуй за либерал-демократов!» Прямо как по учебнику.
Напротив припаркован фургон «Связь “Вирджиния”». Элизабет стучит в водительское окошко. Ее ожидают.
Девушка за рулем складывает газету, опускает стекло и поднимает бровь.
Элизабет слово в слово повторяет то, что ей было велено:
– У меня прерывается прием, а я не хочу пропустить «Остров любви». – Кто-то в МИ-5 повеселился, выдумывая для нее пароль.
Шофер, как и ожидалось, отвечает:
– Вы из номера 42?
Элизабет кивает.
– Там «Скай», а не «Вирджиния».
– Простите за беспокойство, – отвечает Элизабет и протягивает девушке руку. При рукопожатии в ее ладонь ложится ключ. Шофер снова поднимает стекло и возвращается к газете.
Ужасно скучная работа. Элизабет девушке сочувствует. У нее хоть газета есть. Бывало, в Восточной Европе на двенадцатичасовых сменах Элизабет убить была готова за «Дэйли телеграф». И даже за «Дэйли миррор».
Через дорогу они идут к дому.
– Шпионские штучки? – спрашивает Джойс. – Это был пароль?
– Очень примитивный, да. Просто для опознания.
– Джоанна смотрит «Остров любви». Говорит, я была бы в восторге. Там такие мужчины и все, что мне нравится.
На передней двери записка: «Рекламу не бросать». Дверь снаружи выглядит обычной, но Элизабет знает, что изнутри она наверняка укреплена сталью, на случай если кому-то взбредет в голову что-то нехорошее. И ключ на вид самый обыкновенный, а на самом деле электронный: стоит вставить его в замок, как из дома доносится несколько гудков – тихих, чтобы не слышно было с улицы.
Дверь открывается, и Элизабет смотрит на часы: 17:25. Рон уже должен был получить пакет.
Дуглас назначил встречу на пять, но Дугласу совсем не вредно иногда подождать. Загадка, что она вообще здесь делает. Его идея – спрятаться в Куперсчейзе – сразу показалась ей достаточно странной. Но еще больше удивляет его желание снова увидеть Элизабет, несмотря на то что вариант с Куперсчейзом провалился.
Элизабет могла бы просто отказать, но здесь что-то происходит, и она не прочь выяснить, что именно. Безусловно, это очередная игра Дугласа, но игры Дугласа бывали порой и забавными. Определенно, стоит посмотреть, способен ли он еще на что-то достойное.
Особенно когда у конца радуги ждут двадцать миллионов фунтов. Страшно подумать, что можно устроить на двадцать миллионов! Впрочем, Элизабет и думать не надо. Она точно знает, что могла бы с ними сделать.