– В нашей жизни, Сью, некоторые люди предсказывают погоду, а другие сами являются погодой.
Элизабет позвонила Сью по дороге из Хэмблдона и спросила, найдет ли та время заскочить поболтать. Сью с радостью согласилась и тотчас же приехала. Ибрагим заказал в «Домино» пиццу.
– Мой любимый предсказатель погоды – Кэрол Кирквуд[26] с Би-би-си, – вставляет Джойс. – Смотришь на нее, и кажется, что мы еще поживем.
Джойс пришла на полчаса раньше остальных, и они с Ибрагимом успели посмотреть в интернете собак. Джойс теперь в «Инстаграме» и пытается втянуть в это дело Ибрагима. Тот начал было скучать, но Джойс показала ему видео, где женщина решает шифрованные кроссворды.
– Предсказатели погоды, – продолжает Элизабет, – это я и Ибрагим: мы постоянно держим палец поднятым, проверяя, откуда ветер дует. Нас не удивишь неожиданностью и не застанешь врасплох.
«Верно», – думает Ибрагим.
– Еще минута, и вы почуете, как дует мой ветер, – сообщает устроившийся в одном из кресел Ибрагима Рон. Он приканчивает ломтик пиццы, прежде чем обмакнуть в красное вино шоколадное печенье.
– А вот вы, Джойс и Рон, – сами погода, – продолжает Элизабет. – Вы веете куда хотите, действуете, как подсказывает чутье. Вы управляете ходом вещей, не заботясь о том, что это за вещи.
– Предсказать ничего нельзя, – заявляет Рон. – Нечего и пытаться.
– Нет, многое можно, – возражает Ибрагим. – Приливы, смену времен года, закаты и рассветы. Землетрясения.
– Только всё это не люди, дружище, – говорит Рон. – Людей не предскажешь. Можно, пожалуй, угадать, что человек собирается сказать, но на этом и все.
Ибрагим на миг возвращается на бордюрный камень у водостока, чувствует вкус крови во рту. Он пытается стряхнуть с себя это ощущение.
– Нет смысла слишком долго рассуждать, – подключается к разговору Джойс. – Я согласна с Роном.
– Ну конечно, ты согласна с Роном, – кивает Элизабет, допив вино из своего бокала. – Вы с ним – горошины из одного стручка.
– А сколько раз ты, Элизабет, звонила мне спозаранок и говорила: «Джойс, мы едем в Фолкстон», или: «Джойс, мы отправляемся на конспиративную квартиру МИ-5», или: «Джойс, прихвати термос, мы едем в Лондон»?
– Много раз, – признает Элизабет.
– Разве я спрашивала зачем?
– А что толку спрашивать, дорогая? Я ни за что не ответила бы.
– Так вот, я просто собираю то и сё, смотрю расписание поездов, и мы отправляемся. Я всегда уверена, что будет интересно. Без лишних рассуждений.
– Да, но интересно бывает потому, что я составляю план, – уточняет Элизабет. – Тебе приходится думать лишь о том, чтобы одеться по погоде.
Ибрагим замечает, что Сью украдкой смотрит на часы. Когда же они перейдут к делу? Вот о чем она думает. Что известно Элизабет? Знает ли она, где алмазы? Ради этого Сью гнала машину в сумерках. Удачи, Сью!
– Позвольте, я кое-что расскажу, – обращается к собранию Элизабет, явно не намеревающаяся в ближайшее время обсуждать алмазы. – В первое путешествие со Стефаном мы отправились в Венецию. Он хотел посмотреть на соборы и картины, а я – посмотреть на него в выходные.
– Так романтично! – вставляет Джойс.
– Смотреть на мужчину, которого любишь, – это не романтично, Джойс, – возражает Элизабет. – Это естественно. Как смотреть по телевизору любимую программу.
Ибрагим кивает.
– Так вот, Стефан предложил: давай проведем отпуск без путеводителя, просто побродим наугад, заблудимся, будем открывать неожиданные чудеса, сворачивая за угол.
– Ладно, зато вот это – романтика, – говорит Джойс.
– Нет, это тоже не романтика, это совершено негодный способ, – поправляет Элизабет.
– Согласен, – поддерживает Ибрагим. Он по горло сыт неожиданностями.
– Я знала Стефана. Знала, что он не успокоится, пока не увидит «Золотого тельца» Тинторетто и алтарь Беллини в церкви Святого Захарии. Пока не отыщет чудесный неприметный бар, где местным подают чичетти и спритцер. Ему не понравится, если он, свернув налево, обнаружит государственную контору, а свернув направо, попадет в переулок, где героиновые наркоманы снимут с него часы.
– Уверена, что такого не могло случиться, – заявляет Джойс.
– Конечно, не могло, – подтверждает Элизабет. – Потому что я две недели перебирала все существующие на свете путеводители. И вот мы гуляем под ручку, бродим наугад, а в голове у меня – точнейший план города, и вскоре мы уже удачно натыкаемся на Сан-Франческо делла Винья. Какой приятный сюрприз! А потом судьба подкидывает нам прекрасный маленький бар, который рекомендовал Рик Штайн[27] на Би-би-си-2…
– Ах, как я люблю Рика Штайна, – перебивает Джойс. – Морепродукты не люблю, а его люблю.
– А затем мы сворачиваем за угол и, смотрите-ка, оказываемся у церкви Мадонна дель Орто, где по уши погружаемся в Тинторетто и Беллини. Поездка удалась, и, с точки зрения Стефана, выходные были полны чудесных случайностей. Но только потому, что он – погода, а я – предсказательница погоды. Он верит в судьбу, а я и есть судьба.
– Мы с Джерри никогда не строили планов на выходные, – говорит Джойс, – и всегда прекрасно проводили время.
– Просто планы строил Джерри и тебе об этом не говорил, – отвечает Элизабет. – Потому что ты любишь неожиданности, а он любит, когда все спланировано. Самые удачные пары – в которых сходятся оба типа.
– Вот и неправда, – вставляет Рон. – Мы с Марли оба были погодой.
– Ты развелся двадцать лет назад, Рон, – напоминает Ибрагим.
– И то верно. – Рон чуть приподнимает свой бокал.
– Я не хочу играть роль зануды на вечеринке, – не выдерживает Сью Рирдон, – но к чему вы клоните, Элизабет?
Пытается немного поторопить события, думает Ибрагим. Но Элизабет живет в своем темпе.
– Зачем бы мне к чему-то клонить? – удивляется Элизабет.
– Затем, что вы меня пригласили. А теперь водите за ручку то направо, то налево. Вот я и задумалась, к чему это ведет. Что ждет за следующим поворотом? И почему мне чудится, что меня заманивают в переулок с наркоманами?
– Ну что вы! – возмущается Элизабет. – Вы угощаетесь пиццей в обществе дряхлых пенсионеров – что может быть безопаснее? Я просто поддерживаю разговор.
Джойс фыркает и на пару с Роном закатывает глаза.
– Выкладывайте, – велит Сью.
– Да, право, ничего такого, просто мы сегодня ездили повидать Мартина Ломакса.
– Ах, вы ездили?
– Боюсь, что да, – кивает Элизабет. – И склонны думать, что он не убивал Дугласа и Поппи.
– Понятно, – тянет Сью.
– Правда, меня там не было, – уточняет Ибрагим. – Из-за синяков. А то я с удовольствием съездил бы.
Вранье! Не хочет он выбираться из дома. И дома сидеть не хочет. Что же ему остается? По крайней мере, он может наслаждаться этим вечером.
– И все это заставило меня чуть более тщательно поразмышлять о Дугласе. Я не в курсе, хорошо ли вы его знали?
– Достаточно хорошо, – говорит Сью.
Элизабет кивает.
– Ну, вы сказали бы, что он был погодой, да? Судя по тому, как проносился через чужие жизни. Романы и разводы направо и налево. Только он не из тех. Дуглас был предсказателем погоды. Дуглас все планировал. Если Дуглас прислал записку с обещанием что-то показать, значит, у него имелось что показать. И если он собирался показать это в пять часов, он был чертовски уверен в том, что в пять еще будет жив. Дуглас очень-очень тщательно подбирал слова.
– Что вы хотите сказать? – недоумевает Сью.
– Предположим, Дуглас показал мне именно то, что хотел показать. Возможно, он хотел, чтобы я увидела его мертвое тело?
– Совсем как с Маркусом Кармайклом, – вставляет Джойс.
– Кто такой Маркус Кармайкл? – спрашивает Ибрагим.
– Вот именно, – соглашается Элизабет, вытирая оранжевые пальцы белоснежной салфеткой. – Сью, можно вас спросить? Вероятно, вы уже подумали об этом, и все-таки.
– О чем угодно, – разрешает Сью. – А кто такой Маркус Кармайкл?
– Посмотрите потом, на него есть досье, – отмахивается Элизабет. – Как опознали тело Дугласа?
– Ну, дождались! – Рон делает щедрый глоток красного. – Так и знал, что припасла что-то в рукаве.
– В смысле точно ли тело принадлежало Дугласу? – уточняет Сью.
– Именно в этом смысле, – подтверждает Элизабет.
– Ты думаешь, он все подстроил и смылся с алмазами? – интересуется Рон.
– Допускаю такую возможность, – отвечает Элизабет.
– Вам за столько лет, верно, случалось инсценировать смерти, Сью? – осведомляется Джойс.
– Раз или два, – признает Сью. – Дуглас был в одежде, в которой его видели в последний раз, при нем нашли его бумажник со всеми карточками и прочим – чего, конечно, и следовало ожидать.
– Конечно, – соглашается Элизабет.
– Но в наше время, если нет близких родственников, все решается анализом ДНК. Доктор берет мазок, лаборатория сравнивает результаты с данными в досье. Это был Дуглас.
Элизабет пьет и размышляет. И, поразмыслив, кивает.
– Вы сами понимаете, Сью, что-то тут не складывается. Если у Дугласа был план, так это был план. И если требовалось совпадение образцов ДНК, они должны были совпасть.
– Верно, – признает Сью.
– И кто мог подменить ДНК? Любой?
Сью, подумав, отвечает:
– Я могла бы. Лэнс мог, если постарался бы. Могла врач – она не из тех, с кем мы обычно работаем, но очень опытная. Или кто-то в лаборатории. У нас теперь всё в одном месте.
– Сорок лет работы медсестрой подсказывают мне, что дело всегда во враче, – сообщает Джойс и тянется к белому вину, чтобы наполнить свой бокал.
– То есть, возможно, это не Дуглас, – уточняет Элизабет.
– Возможно, да. Маловероятно, чтобы кому-то удалось выстроить события таким образом, но возможно, – отвечает Сью.
– Так ведь в том и состоит суть хорошего планирования, – говорит Элизабет. – Последовательность событий настолько невероятна, что сбивает со следа. Кто станет со всем этим разбираться? Так уходила я, так уходили бы вы, и Дуглас тоже. Создавая побольше… осложнений.