– Нет ничего невозможного, милая, – возражает Стефан. – Ты пропустила какую-то подсказку. Перечитай письмо.
– В письме ее нет, – заверяет Элизабет. – Мы все перебрали.
– Ты разберешься, – успокаивает Стефан. – И это окажется глупая шутка твоего бывшего.
– Нужно лишь подготовить ловушку, – говорит Богдан.
– А наживкой послужат алмазы, – подхватывает Стефан. – Включи мозг, старушка.
– Боюсь, у моего мозга сегодня был трудный день, – признается Элизабет. День, полный размышлений. Жизнь, полная размышлений. Очень много размышлений. Все ради того, чтобы обрести то, что у нее есть сейчас. Поляк, не умещающийся в кресле, и седой красавец, уверенный, что сумеет исследовать Венецию без карты.
Элизабет снова пристраивает голову на плечо Стефану и закрывает глаза. Последнее, что она замечает, прежде чем веки опускаются, – зеркало на стене напротив. Кто эта старуха, что глядит на нее? Счастливица, вот кто. Она видит отражение мужа, так и не снявшего галстук и блестящие ботинки, и отражение Богдана, бритоголового, мускулистого, с логотипом NIKE на футболке, который в зеркале читается как EKIN.
Элизабет снова открывает глаза.
Глава 66
– Да он же меня убьет, – как дурочке, объясняет ей Мартин Ломакс. – Ноги оторвет, вы же знаете, что такое мафия.
– Согласна, – говорит Сью Рирдон. – Поэтому мы здесь. Чтобы вас защитить.
– Удачи, – желает Ломакс и поворачивается к стоящему у окна и глядящему на сад Лэнсу. – Удача вам понадобится, а, Лэнс?
– Если захотят убить – убьют, – отзывается Лэнс. – Мы, может быть, сумеем немного оттянуть вашу смерть. Но вы же знаете, что такое мафия.
– Еще бы не знать, – кивает Ломакс. – Они даже ботинки не снимают, входя в дом.
Лэнс завел обыкновение навещать Мартина Ломакса каждое утро, около одиннадцати часов. Держать дом под наблюдением – скучное занятие, тем более что Ломакс совсем не выходит. И они пришли к соглашению.
Ломакс разрешил ему заряжать телефон и пользоваться вай-фаем. А взамен получил возможность расспрашивать Лэнса Джеймса об Особой лодочной службе.
Естественно, ничего секретного, но Ломакс – фанат военной истории, а Лэнс может рассказать немало интересного. Он пятнадцать лет прослужил в ОЛС в Пуле, участвовал как в нашумевших операциях, так и в тех, о которых никто слыхом не слыхивал. По крайней мере, от него.
– Фрэнк Андрад прибывает в понедельник частным самолетом на аэродром в Фарнборо, – сообщает Сью. – И, вероятно, оттуда направится сразу к вам.
– В какое время посадка? – спрашивает Ломакс.
– В одиннадцать двадцать пять, – отвечает Лэнс.
– Ну, он попадет в пробку, – говорит Ломакс. – А3 в этот час забита.
Основную часть работы Особой лодочной службе подкидывали Служба безопасности и Особая разведывательная служба – МИ-5 и МИ-6. С возрастом Лэнс стал реже гоняться за «Аль-Каидой» и больше времени проводить за письменным столом. Временами он приезжал в Лондон за указаниями. Консультировался по поводу операций. И не успел оглянуться, как его отвели в сторонку и предложили полностью перейти в МИ-5. Не отстраняясь, конечно же, от участия в операциях. Таких, например, как налет на дом Мартина Ломакса. И тому подобных. Лэнс имел право вторгаться куда угодно и убивать кого угодно. Ремонтник, переспавший с его женой, даже не подозревает, как ему повезло.
– К утру здесь будет наша группа, – говорит Сью. – Подчиненная Лэнсу.
– ОЛС? – спрашивает Ломакс.
– Я не вправе ответить, – говорит Сью.
– Но да, – подтверждает Лэнс.
Он знает, что в нем до сих пор видят обычного солдата. Кое-кто из воспитанников частных школ посматривает на него сверху вниз. И еще он знает, что рискует так и застрять на этой позиции, если не станет ничего предпринимать.
Это дело – неплохое начало. Неплохое рекомендательное письмо.
– Вся эта суета была бы ни к чему, найди вы алмазы, – жалуется Ломакс.
– Уверяю вас, это входит в наши планы, – говорит Сью.
– Ну, похоже, у вас немного дней осталось в запасе, – замечает Ломакс.
– Я не сомневаюсь в том, что мы их найдем, – заверяет Сью.
Лэнс ее уверенности не разделяет. Может быть, Элизабет Бест их и правда найдет? На нее вся надежда. Но Мартин Ломакс в любом случае камушков не увидит. Чего не будет, того не будет.
А что будет? Поживем – увидим, думает Лэнс. Но Мартин Ломакс однозначно – покойник.
Глава 67
Элизабет с Джойс едут на микроавтобусе в Файрхэвен. Джойс везет блинчики, а Элизабет – новости. Блинчиками Джойс собирается поделиться, а новости Элизабет держит при себе.
– Ну скажи мне! – упрашивает Джойс.
– В свое время, – обещает Элизабет.
– Какая ты вредная, – говорит Джойс.
– Ничего подобного, – отвечает Элизабет. – Кстати, ты все еще собираешься заводить собаку? Стефан спрашивал.
– Не твое дело, – бурчит Джойс. Она уже подумывает не угощать Элизабет блинчиками. Только вот она готовила их на кокосовом масле и отчаянно хочет, чтобы кто-нибудь попробовал. Так что положение затруднительное.
Элизабет спозаранку прислала сообщение: «Утром едем в Файрхэвен. Оденься так, чтобы сочеталось с алмазами».
И конечно, больше ни слова. Джойс надела новый кардиган. Другой, темно-синий. В надежде, что оно того стоит.
– Что будем делать с Райаном Бэйрдом? – спрашивает Элизабет.
– Это ты мне скажи, – ворчит Джойс. – Ты у нас самая умная.
– Мы ссоримся, Джойс? – осведомляется Элизабет. – Это что-то новенькое.
– Между друзьями секретов нет, – заявляет Джойс.
– Это хороший секрет, так что не лезь в бутылку, – советует Элизабет. – Просто хочу сделать тебе сюрприз.
Микроавтобус подъезжает к файрхэвенскому «Риману», и Карлито с ними прощается. Он затягивается вейпом, и Элизабет советует ему, бога ради, вернуться к нормальным сигаретам.
– И куда идем? – спрашивает Джойс.
– Сама знаешь куда, – отвечает Элизабет, сворачивая к набережной.
– Ты меня жутко раздражаешь, – не отставая от нее, сообщает Джойс.
– Знаю, – кивает Элизабет. – Но поделать ничего не могу. Я пробовала, честно.
Магазины остаются позади, они выходят на знакомый маршрут. Минуют «Ле пон нуар». Элизабет гонит как на пожар, Джойс едва поспевает за ней.
– Опять на вокзал? – уточняет она.
– Святой Георгий, так и думала, что она догадается!
– Зачем нам на вокзал?
Но Элизабет спешит дальше.
Они добираются до вокзала Файрхэвена. Внутри обходятся уже без указателей. Дежурная в камере хранения снимает наушники и улыбается им:
– С возвращением!
– Спасибо, – кивает Элизабет.
– Вам чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо, дорогая, – отвечает Элизабет, предъявляя ей ключ от ячейки 531.
Элизабет с Джойс проходят в отделение с ячейками. У крайней в ряду Элизабет задерживается.
Она достает что-то из сумочки и вручает Джойс. Это медальон Дугласа.
– Ты что-то нашла в медальоне? – догадывается Джойс. – Потому мы и вернулись?
Элизабет поднимает палец, останавливая ее.
– Джойс, ты же сама подсказала мне разгадку.
– О, прекрасно, – выдыхает Джойс.
– Вернее, вы с Богданом.
– Я не прочь разделить честь с Богданом, – признается Джойс.
– Ты догадалась, что Поппи подслушала мой разговор с Дугласом. Тем самым подтолкнула меня к тому, чтобы я как следует припомнила его. Я тебе не рассказывала, но Дуглас ни слова не говорил впустую. У него все скрупулезно продумано. Даже на венчании я заметила, что он произнес «Согласен» с легкой вопросительной интонацией.
– О-о-о, – тянет Джойс.
– Там, под деревом, он напомнил мне о тайнике в Восточном Берлине. Только тайник, видишь ли, был в Западном Берлине. Я списала это на возраст. На мужчинах, как мы знаем, он сильнее отражается.
– Но это было не возрастное?
– Открой медальон. Что ты видишь?
Джойс открывает медальон.
– Ничего, только зеркальце.
– Именно, только зеркальце. Пустяковое зеркальце, а Дуглас так старался, чтобы оно ко мне попало. Однако что делают зеркала? Они превращают Восточный Берлин в Западный Берлин. Они превращают NIKE в EKIN. И… – Элизабет поднимает ключ.
Джойс чуть не взвизгивает.
– Превращают 531 в 135!
Элизабет, кивнув, проходит вдоль ряда ячеек.
– Уступить тебе эту честь?
Джойс ни на шаг не отстает от нее.
– Нет, ты сама.
Они находят ячейку 135, и Элизабет вставляет ключ в замок. Ключ подходит как родной. Она его поворачивает, и дверца отворяется. Внутри – синий бархатный мешочек, затянутый шнурком. Элизабет жестом показывает Джойс, чтобы она взяла его. Джойс берет и развязывает шнурок.
В темном бархатном нутре сверкают алмазы. Штук тридцать. Крупные.
Правильно она угадала с кардиганом.
– У тебя в руках двадцать миллионов фунтов, Джойс, – напоминает Элизабет. – Будь добра, положи в сумочку. И пообещай на обратном пути не попадаться уличным грабителям.
Еще раз засунув руку в ящик, Элизабет достает записку. От Дугласа. Прочитав, она показывает ее Джойс.
Милая Элизабет!
Нашла все-таки? Извини, что поводил за нос, но было забавно, правда? Ты по Восточному Берлину поняла или понадобилось зеркало? Перестраховался, знаю, к ремню еще и помочи. Боялся слишком упрощать задачу, но хотел быть уверен, что рано или поздно ты сюда доберешься. Надеюсь, ты не ездила в Рэй? На месте, где был тот коттедж, давно всё закатали в асфальт.
В любом случае поздравляю. Красивые, правда? Что ты будешь с ними делать? Право, оставила бы себе! Давай, сама знаешь, что тебе этого хочется!
Чуть омрачает ситуацию одно обстоятельство: раз ты нашла эту записку, значит, я мертв. Как на качелях-каруселях, да? Вся жизнь – качели-карусели, и не вижу, отчего бы со смертью было иначе.
Интересно, пустят ли меня наверх. Я сомневаюсь, а ты?
Люблю тебя вечно,
Джойс отдает письмо Элизабет. Та складывает его и возвращает в ячейку. Джойс заглядывает в сумочку, где лежат алмазы. Прикрытые книжкой Кейт Аткинсон.