– Были в детском приюте?
– Нет.
– Нас всегда интересуют кое-какие подробности, – вмешался в разговор Мартин Бек.
– Черт возьми, разве я не сказал ясно, что буду разговаривать только с ним? – Рольф Эверт Лундгрен показал кивком головы на Гюнвальда Ларссона.
Гюнвальд Ларссон посмотрел на Мартина Бека ничего не выражающим взглядом и сказал:
– Занятие?
– Занятие?
– Ну, чем-то вы ведь занимаетесь, так?
– Ну…
– Как вы сказали?
– Коммерсант.
– И какой же коммерцией вы занимаетесь?
Мартин Бек и Рённ посмотрели друг на друга со смирением в глазах. Значит, это будет продолжаться и дальше в том же духе.
И это продолжалось.
Спустя один час и сорок пять минут Гюнвальд Ларссон сказал:
– Нас прежде всего интересуют кое-какие подробности.
– Это я уже понял.
– Вы признались, что вечером второго июня, то есть в пятницу, находились в парке Ванадислунден?
– Да.
– И что там же в двадцать один час пятнадцать минут совершили нападение с целью ограбления?
– Да.
– На владелицу фруктовой и овощной лавки Хилдур Магнуссон?
– Да.
– Когда вы пришли в парк? – спросил Рённ.
– Заткнись, – сказал Лундгрен.
– Только без хамства, – строго одернул его Гюнвальд Ларссон. – Когда вы пришли в парк?
– Около семи. Может, сразу после семи. Я вышел из дому, когда прекратился дождь.
– И в Ванадислундене вы оставались с девятнадцати часов вплоть до того момента, когда напали на вышеупомянутую Хилдур Магнуссон и ограбили ее?
– Ага. В парке и неподалеку. Осматривался.
– Вы видели в парке в это время еще каких-нибудь лиц?
– Да, люди там были.
– Сколько?
– Приблизительно десять-двенадцать. Скорее всего, десять.
– Полагаю, всех этих людей вы внимательно рассмотрели?
– Ага. Конечно.
– Для того, чтобы удостовериться, можно ли отважиться на них напасть?
– Скорее для того, чтобы удостовериться, стоит ли тратить на них время.
– Вы помните хоть некоторых из тех лиц, которых там видели?
– Некоторых помню.
– Кого?
– Я видел двух легавых.
– Двух полицейских?
– Ага.
– В униформе?
– Нет.
– Как же вы могли знать, что это полицейские?
– Потому что видел их уже по меньшей мере в двадцатый или тридцатый раз. Они из легавника на Сурбрунгатан и ездят в красном «вольво» или зеленом «саабе».
Ради Бога, только не говори сейчас: «Вы хотели сказать, из управления полиции?», мысленно умолял Гюнвальда Ларссона Мартин Бек.
– Вы хотели сказать, из управления полиции девятого полицейского округа? – сказал Гюнвальд Ларссон.
– Ага, если вы имеете в виду то, на Сурбрунгатан.
– Сколько было времени, когда вы увидели этих двух полицейских?
– Около девяти. Когда они приехали.
– И как долго они там были?
– Минут десять, возможно, пятнадцать. Потом они поехали в Лиль-Янскоген.
– Откуда вам это известно?
– Они говорили об этом.
– Говорили… это означает, что вы с ними разговаривали?
– Ага, точно! Я стоял возле них и слышал, что они говорят.
Гюнвальд Ларссон сделал задумчивую паузу. Нетрудно было представить себе, о чем он думает. Наконец он сказал:
– Ну, кого вы еще видели?
– Какую-то парочку. Довольно молодую. Так, около двадцати.
– Что они делали?
– Обжимались.
Гюнвальд Ларссон опять ненадолго замолчал и потом сдержанно сказал:
– Вам известно, что во время вашего присутствия в парке там произошло убийство?
Лундгрен провел рукой по лбу. Впервые за много часов показалось, что он начинает нервничать и что у него отнялся язык.
– Я читал об этом, – наконец сказал он.
– Ну?
– Я этого не делал. Клянусь. Я не такой.
– Вы читали об этой девочке. Ей было девять лет, и ее звали Ева Карлсон. На ней была красная юбочка, полосатая блузочка и…
Гюнвальд Ларссон обратился за помощью к своим записям.
…и черные деревянные башмачки. Вы видели ее?
Лундгрен не отвечал. Прошло полминуты, и Гюнвальд Ларссон повторил вопрос:
– Вы видели эту девочку?
Мужчина долго колебался и наконец неуверенно сказал:
– Думаю, что видел.
– Где вы ее видели?
– На детской площадке возле Свеавеген. Какой-то ребенок там точно был. Девочка.
– Что она делала?
– Качалась на качелях.
– С кем она там была?
– Ни с кем. Она была одна.
– Когда это было?
– Сразу после того… после того, как я пришел.
– А точнее?
– Приблизительно в семь десять. Или чуть позже.
– Вы точно знаете, что она была одна?
– Да.
– И на ней была красная юбка и полосатая блузочка, вы это точно знаете?
– Нет. Не знаю. Но…
– Но что?
– Думаю, что да.
– И больше никого вы не видели? Вы не видели, чтобы с ней кто-нибудь разговаривал?
– Погодите, – сказал Лундгрен. – Погодите, погодите. Ведь я прочел об этом в газете и, как сумасшедший, ломал себе над этим голову.
– Над чем вы ломали себе голову?
– Ну, если…
– Вы разговаривали с этой девочкой?
– Нет-нет, что вы!
– Так значит, она была совсем одна и качалась на качелях на детской площадке. Вы подошли к ней?
– Нет, нет…
– Не дави на него, Гюнвальд, пусть он сам скажет обо всем, – вмешался Мартин Бек. – Он наверняка много размышлял об этом.
Мужчина покорно посмотрел на Мартина Бека. Усталым и немного испуганным взглядом. Без каких-либо следов агрессивности.
Только ничего не говори теперь, Гюнвальд, мысленно заклинал Мартин Бек.
Гюнвальд Ларссон ничего не говорил.
Грабитель сидел молча, обхватив голову руками. Наконец он сказал:
– Я размышлял над этим. Каждый день, с тех пор как это произошло.
Тишина.
– Я пытался все это как следует обдумать. Я знаю, что видел эту девочку на площадке для игр, и что она была одна, и что это, вероятно, было сразу после того, как я туда пришел. Приблизительно в десять минут восьмого или в четверть восьмого. Поймите, я особенно не присматривался к ней. Во-первых, это была маленькая девочка, и, во-вторых, мне даже и в голову не пришло бы работать внизу, возле детской площадки. Это слишком близко от улицы. Поэтому я уже больше не думал о ней. Тогда, в тот раз. Если бы она была на детской площадке наверху, у водонапорной башни, тогда другое дело.
– Там вы ее тоже видели? – спросил Гюнвальд Ларссон.
– Нет, нет…
– Вы подошли к ней?
– Нет, нет, попытайтесь меня понять. Ведь она меня совершенно не интересовала, но…
– Но что?
– Но в парке в тот вечер было очень мало людей. Была отвратительная погода, в любую минуту дождь мог снова начаться. Я уже хотел все бросить и уйти домой, когда увидел эту баб… эту фру. Но…
– Но что?
– Ну, я хотел сказать, что видел тогда эту девочку. Это было приблизительно в четверть восьмого.
– Это вы уже говорили. С кем вы ее видели?
– Ни с кем. Она была одна… Но я хотел сказать, что за все то время, что я провел в парке, я видел примерно десять человек. Я… я всегда очень осторожен. Когда я работаю, мне не хочется, чтобы меня кто-нибудь поймал и чтобы я попал в тюрьму. Поэтому я всегда как следует осматриваюсь. Я хотел сказать, что, возможно, кто-то из тех людей, которых я там видел…
– Да, хорошо. Так кого же вы видели?
– Я видел тех двух легавых…
– Полицейских.
– Ага, черт возьми. Один из них был рыжий, в дождевике, другой в кепке, пиджаке и брюках, которые не подходили к пиджаку. У него еще лицо такое вытянутое.
– Аксельсон и Линд, – пробормотал, словно про себя, Рённ.
– У вас талант наблюдателя, – заметил Мартин Бек.
– Ладно, – сказал Гюнвальд Ларссон, – выкладывайте все.
– Эти двое легавых… нет, черт возьми, не перебивайте меня каждый раз… вошли в парк с разных сторон и пробыли там не меньше пятнадцати минут. Но это уже было намного позднее. Часа через полтора после того, как я видел девочку.
– Ну?
– Ну, и потом эта парочка. Парень и девушка, которые обнимались. Это тоже было раньше. Я шел за ними и думал, что мог бы вмешаться…
– Вмешаться?
– Ну да… да нет, черт возьми, я думал не о сексе. На девушке было коротенькое платье, черно-белое, на парне блейзер. Они смахивали на довольно богатеньких, но у девушки не было сумочки.
Он замолчал. Гюнвальд Ларссон, Мартин Бек и Рённ ждали.
– На ней были белые сетчатые трусики.
– Как вы могли это разглядеть, если она вас не заметила?
– Она вообще ничего не видела, и этот ее парень тоже. Они бы и бегемота не заметили. Они даже друг друга не видели. Ну так вот, эта парочка явилась приблизительно… ну…
Он внезапно замолчал. Потом сказал:
– Когда пришли эти легавые?
– В половине девятого, – мгновенно ответил Мартин Бек.
Грабитель с почти победным видом заявил:
– Ага, в таком случае все сходится. Эта парочка уже ушла, минимум пятнадцать минут назад. А они были там не меньше получаса. Значит, они пришли без пятнадцати восемь и пробыли там до четверти девятого. Сначала я пошел за ними, но потом бросил это дело. Стоять там и глазеть на них, ну уж нет. Но когда они пришли, то этой маленькой девочки там уже не было. Когда они пришли, ее не было на детской площадке, и когда они уходили, тоже не было. Я бы увидел, если бы она там была, я бы ее заметил.
Теперь он уже действительно старался им помочь.
– Значит, она была на площадке в четверть восьмого, но без четверти восемь ее уже там не было, – сказал Гюнвальд Ларссон.
– Ага, верно.
– А что в это время делали вы?
– Ну… я… осматривался, что и как. Все время держался неподалеку от угла Свеавеген и Фрейгатан. Чтобы видеть, кто там идет, с той стороны.
– Секундочку. Вы сказали, что видели там приблизительно десять человек?
– В парке? Ага, приблизительно.
– Двух полицейских, влюбленную парочку, женщину, на которую вы напали, маленькую девочку. Получается шесть.