Меландер подался вперед и выбил трубку.
– Ну да, – сказал он. – У тебя в руке была авторучка, ты еще придвинул к себе блокнот и отодвинул телефонный справочник…
Гюнвальд Ларссон уже закончил просматривать бумаги и положил их обратно в ящик.
– Я точно знаю, что не прятал эти записи, – сказал он. – К сожалению, нет.
Меландер поднял трубку и показал ею на Гюнвальда Ларссона.
– Телефонный справочник, – сказал он.
– Ну, а при чем здесь телефонный справочник? – спросил Гюнвальд Ларссон.
– Перед тобой на столе лежал открытый телефонный справочник. Ты туда ничего не записывал?
– Возможно.
Гюнвальд Ларссон потянулся за своим телефонным справочником и произнес:
– Ну и работенка будет все это перелистать.
Меландер положил трубку и сказал:
– Можешь это не делать. Если ты что-то записал – а я думаю, что так оно и было, – то не записывал это в свой телефонный справочник.
Мартин Бек внезапно ясно представил себе всю ситуацию. Меландер вышел из соседнего кабинета, в руке он держал открытый телефонный справочник, который подал Мартину Беку и показал ему имя перекупщика Арвида Ларссона. А Мартин Бек потом положил справочник на стол.
– Леннарт, – сказал он, – принеси мне из своего кабинета первый том телефонного справочника.
Мартин Бек открыл справочник на странице, где был «ЛАРССОН АРВИД, антиквариат». Здесь никаких пометок не оказалось. Тогда он начал с первой страницы и медленно, тщательно перелистывал справочник. В нескольких местах он нашел разные неразборчивые пометки, сделанные, в основном, отвратительным почерком Меландера, а также несколько записей, сделанных образцовым аккуратным и разборчивым почерком Коль-берга. Все остальные стояли вокруг Мартина Бека и ждали. Гюнвальд Ларссон заглядывал ему через плечо.
Он дошел до тысяча восемьдесят второй страницы, когда Гюнвальд Ларссон сказал:
– Здесь!
Все четверо внимательно смотрели на запись, сделанную на полях.
Единственное слово.
Андерсон.
XXIV
Андерсон.
Гюнвальд Ларссон наклонил голову и смотрел на запись.
– Ну да, это похоже на фамилию Андерсон, – сказал он. – Или Андерсен. Или Андресен. Одному Господу Богу известно. По-моему, это все же Андерсон.
Андерсон.
В Швеции триста девяносто тысяч человек носят фамилию Андерсон. Только в стокгольмском телефонном справочнике десять тысяч двести таких однофамильцев и еще две тысячи в окрестностях города.
Мартин Бек размышлял. Если бы они обратились к общественности через газеты, радио и телевидение, то, возможно, очень легко нашли бы женщину, которая вела столь памятный разговор с Гюнвальдом Ларссоном. Однако это могло бы оказаться и невероятно трудным. Да и в самом деле до сих пор не было ничего простого.
Они обратились к общественности при помощи прессы, радио и телевидения.
Ничего не произошло.
То, что ничего не произошло в воскресенье, было вполне объяснимо.
Однако когда ничего не произошло в понедельник до одиннадцати часов утра, у Мартина Бека появились большие сомнения.
Обходить один дом за другим или звонить по телефону означало, что им пришлось бы послать значительную часть своих людей по следу, который в конце концов вполне может оказаться ложным. Но, возможно, удастся каким-то образом сузить область поиска? Широкая улица. Это должно быть где-то в центре.
– Да, это возможно, – сказал Колльберг.
– Естественно, может быть, что это и не так, но…
– Но что? Тебе что-нибудь подсказывает твоя интуиция?
Мартин Бек измученно посмотрел на Колльберга, выпрямился и сказал:
– Билет в метро, купленный на станции «Родмансгатан».
– Который с убийством или убийствами может вообще не иметь ничего общего, – произнес Колльберг.
– Он продан на станции «Родмансгатан», и его использовали для поездки только в одну сторону, – упрямо сказал Мартин Бек. – Он был в кармане убийцы потому, что тот хотел воспользоваться им на обратном нуги. Он доехал с Родмансгатан до Марияторгет или до Цинкенсдамма, а оттуда дошел до парка Тантолунден пешком.
– Сплошные догадки, – сказал Колльберг.
– Убийце нужно было как-то подкупить малыша, который был с девочкой, чтобы избавиться от него. А у него не оказалось при себе ничего, кроме этого билета.
– Догадки.
– Но логически тут все совпадает.
– Кое-как.
– Кроме того, первое убийство было совершено в Ванадислундене. А это все в одном районе. Ванадислунден, Родмансгатан, округ Ваза, верхняя часть Нормальма.
– Все это ты уже говорил, – сухо заметил Колльберг. – Это всего лишь догадки и больше ничего.
– Теория вероятности.
– Конечно, если это можно так назвать.
– Я должен разыскать эту фру Андерсон, – сказал Мартин Бек, – и мы не можем сидеть, сложа руки, и ждать, когда она сама объявится. Наверное, у нее нет телевизора, и она не читает газеты. Но телефон у нее должен быть.
– В самом деле?
– Несомненно. По такому делу не звонят из телефона-автомата или, например, из ресторана. Кроме того, это звучало так, словно она смотрела на мужчину, стоящего на балконе, когда звонила сюда.
– Хорошо, готов согласиться, что в этом ты прав.
– А если мы будем обходить один дом за другим или обзванивать все номера, один за другим, нам придется где-то начать, и мы должны ограничиться определенным районом. Потому что для того, чтобы навещать каждого, у кого фамилия Андерсон, у нас просто не хватит людей.
Колльберг минуту сидел молча. Потом сказал:
– А что, если мы пока что забудем об этой фру Андерсон и вместо этого еще раз подумаем о том, что нам, собственно, известно об убийце.
– У нас имеется кое-какое его описание.
– Кое-какое, это верно. К тому же еще неизвестно, действительно ли Лундгрен видел убийцу.
– Мы знаем, что он мужчина.
– Да. Что мы еще знаем?
– Что его нет в картотеке отдела полиции нравов.
– Да. Если у них нет в этом своего интереса или они что-нибудь упустили. Это было бы уже не впервые.
– Мы знаем, когда приблизительно были совершены убийства. В Ванадислундене сразу после семи часов вечера, а в Тантолундене между двумя и тремя часами дня. Это означает, что в то время он отсутствовал на работе.
– И что же из этого следует?
Мартин Бек ничего не сказал. Колльберг сам ответил на свой вопрос:
– Что он безработный, или у него отпуск, или он на больничном, или он здесь в гостях, или у него сменный график работы, или он пенсионер, или бродяга… короче говоря, из этого вообще ничего не следует.
– Ты прав, – сказал Мартин Бек. – Но мы представляем себе, как он ведет себя.
– Ты имеешь в виду заключение психологов?
– Да.
– Это тоже сплошные догадки, но…
Колльберг замолчал и продолжил после краткой паузы:
– Но я вынужден признать, что Меландер на основании всей этой болтовни сделал вполне разумные выводы.
– Это верно.
– Ну что ж, если речь идет о женщине, которая сюда звонила, то мы должны попытаться найти ее. И если уж мы должны – это ты сказал исключительно верно – где-то начать и если уж у нас в руках сплошные догадки, то мы должны спокойно исходить из того, что ты, вероятно, прав. Где ты собираешься начать?
– Начнем в пятом и девятом округах, – сказал Мартин Бек. – Несколько человек отправим обходить дома и расспрашивать всех Андерсонов, а несколько человек будут сидеть у телефонов и обзванивать их. Попросим весь персонал округов отнестись к этому делу с максимальным вниманием. Особенно на широких улицах с балконами, Оденгатан, Карлсбергсгатан, Тегнергатан, Свеавеген и так далее.
– Хорошо, – кивнул Колльберг.
Они приступили к работе.
Это был кошмарный понедельник. Звонили люди, которые считали, что они что-то знают; сумасшедшие, которые во что бы то ни стало хотели признаться, и шутники, которые звонили просто так, чтобы позабавиться. А все городские парки кишели тайными агентами, если, конечно, эта сотня человек вообще могла кишеть, и ко всему этому прибавился еще розыск некой женщины по фамилии Андерсон.
И тут вдруг позвонил Хансон из пятого округа.
– Ты что, снова нашел какой-нибудь труп? – спросил Мартин Бек.
– Да нет, но я немного опасаюсь за того Эриксона, за которым мы должны были следить. За того эксгибициониста, которым вы там у себя недавно занимались.
– А что с ним?
– Он со среды не высовывает нос из квартиры. Причем притащил с собой много выпивки, главным образом, вермута. Обошел несколько магазинов, прежде чем ему удалось все это купить.
– А потом?
– Иногда он появлялся у окна, и ребята говорили, что он выглядел, как привидение. Но со вчерашнего утра он уже вообще не появлялся.
– Вы ему стучали?
– Конечно. Он не открывает.
Мартин Бек уже почти забыл об этом человеке. Теперь он снова увидел перед собой его бегающий несчастный взгляд и трясущиеся исхудалые руки. Он почувствовал, как у него пошел мороз по коже.
– Вы должны туда проникнуть.
– Как?
– Это я оставляю на твое усмотрение.
Он положил трубку и остался сидеть, закрыв лицо ладонями. Нет, думал он, только не это, в придачу ко всем прочим несчастьям.
Через полчаса снова позвонил Хансон.
– Он пустил газ.
– Ну?
– Его повезли в больницу. Живого.
Мартин Бек вздохнул. С облегчением, как обычно говорят.
– Но все висело на волоске, – добавил Хансон. – Он тщательно подготовился, заткнул все щели и даже затолкал что-то в замочную скважину на входной и кухонной дверях.
– Он выживет?
– Конечно, как обычно. У него кончились монеты для автомата, подающего газ. Но если бы он пролежал там еще несколько минут, то…
Хансон не закончил фразу.
– Он что-нибудь написал?
– Ага. «Я больше уже не могу выдержать». На полях старого порнографического журнала. Я уже сообщил в противоалкогольный отдел.
– Это следовало сделать немного раньше.
– Зачем, он ведь нормально работал, – сказал Хансон и через несколько секунд добавил: – До того как вы его задержали.