«И она тоже хорошая девушка», - быстро вмешался Дайкс.
«Похоже на то.»
«Некоторые жёны моих коллег были не слишком любезны.»
«О?»
«Вы же знаете, как здесь всё устроено. Их видели вместе, когда она ещё была замужней женщиной. Она, конечно, собиралась разводиться, но они об этом не знали. А когда развод состоялся, и они поженились, некоторые решили, что ей не следует сразу же выходить замуж, как будто она только что овдовела.»
Мы подошли к машине, и тут собака начала яростно лаять. Дайкс улыбнулся: «Старый добрый Дюк. Он знает мой шаг.»
Он приобрёл собаку вскоре после переезда в новый дом; якобы для того, чтобы обеспечить Лоре защиту и компанию, когда она остаётся одна. Но любому, кто знал Дайкса, было очевидно, что он купил Дюка, потому что, как и любой мальчишка, хотел иметь собаку.
Он часами обучал его обычным трюкам: ходить по пятам, приходить по зову, а для последнего приобрёл один из тех бесшумных свистков, которые носил на шнурке на шее. Дюк не был обычной собакой. Он был бриаром, бельгийской овчаркой, огромным существом с длинной грубой железно-серой шерстью, лохматый мех которой закрывал даже морду, так что оставалось удивляться, как он может видеть. Помню, когда кто-то заметил, что кормление этого зверя, должно быть, стоит целое состояние, Дайкс ответил, что, хотя собака ест много, он подумывает о том, чтобы завести самку, разводить их и продавать щенков. Это показалось мне достойным Дайкса решением.
Без сомнения, пёс была хорошо обучен. Выдавив из себя явную радость при виде хозяина, он спокойно уселся рядом с Дайксом на переднем сиденье, а мы с Ники сели сзади. Пока мы ехали, к большому раздражению Ники - он всегда нервничает в машинах, - Дайкс постоянно оборачивался, чтобы продемонстрировать нам интеллект собаки, и мы с облегчением добрались до станции без происшествий.
Мы проводили Ники, а потом Дайкс спросил, не хочу ли я остановиться на минутку и посмотреть его дом. Но я отмахнулся.
«Как-нибудь в другой раз. Сейчас я очень хочу попасть домой.»
«Хорошо, в другой раз.» Казалось, его задел мой отказ.
Мы ехали молча, пока не добрались до моей двери. Я поблагодарил его за подвозку и заметил, что ему наверняка очень жаль оставаться в городе во время отпуска, когда жена в отъезде, и всё такое. «Неужели книга уже настолько готова, что эти несколько дней что-то изменят?»
Он покачал головой. «Мы ещё далеко не закончили, но Джонни настаивал. Может, он и прав, потому что у него много проблем с этим делом.»
На следующий день все неприятности Джонни Боумана, связанные с книгой, закончились. На самом деле, все его проблемы были позади. Джонни Боуман был мёртв.
Его смерть, судя по всему, была результатом праздного любопытства.
В университете велись работы по рытью котлована под новое общежитие. На гребне Хай-стрит, где котлован проходит в нескольких футах от дорожного полотна, полиция установила блокпост и зажгла фонари. Боуман, должно быть, отправился заглянуть за край, чтобы посмотреть, как продвигаются работы. В то утро выпал первый за зиму снег, и, хотя он был небольшим, меньше дюйма, земля была скользкой. Перепад в этом месте составлял добрых тридцать футов, и либо он поскользнулся, либо земля на краю просела, и он разбился насмерть.
Поскольку это была суббота, никто не работал на участке, да и вообще, в связи с каникулами, никого не было. Университетский городок превращается в город-призрак на время рождественских каникул. Рабочий, который заправлял и зажигал фонари, нашёл его обмякшим у подножия спуска, а его дерби - в нескольких ярдах от него. На теле были обнаружены ожидаемые ушибы, и судмедэксперт дал заключение, что он умер в течение нескольких минут после удара о дно.
Разумеется, полиция провела расследование, поскольку смерть не была вызвана естественными причинами. И как окружной прокурор, а также из-за своей связи с университетом, я счёл необходимым принять в нём участие.
Я расспросил миссис Ханрахан, хозяйку дома Боумана, но узнал только, что в то утро он спал допоздна и ушёл не раньше полудня.
Я зашёл в кабинет истории. Там был профессор Лэдло, но он мало что мог добавить.
«Наверное, я был последним, кто видел его живым», - заметил он. «Джонни пришёл около половины двенадцатого, и мы поболтали несколько минут. Потом он ушёл, сказав, что собирается заглянуть к Бобу Дайксу, но я видел Дайкса, и он сказал, что весь день в субботу был в Нортоне.»
«Ожидал ли он найти Дайкса здесь, в кабинете истории? Поэтому он пришёл?»
Лэдло покачал головой. «Я так не думаю. Когда они работают вместе, это в основном происходит в доме Дайкса. Нет, я думаю, он приходил сюда по привычке, а не по какой-либо другой причине. Например, он получает здесь почту. Кроме того, если он собирался ехать к Дайксу, это по пути.»
Я расспросил Дайкса, который подтвердил, что не видел Боумана. «У меня не было с ним встречи», - сказал он. «Вы слышали его. Я сказал, что буду дома, а он ответил, что, возможно, заглянет. Всё в таком духе, ничего определённого. Мы работали здесь, потому что здесь много места и нас вряд ли прервут, а у меня есть рукопись и все заметки. В обычной ситуации я бы проторчал здесь весь день. Господь свидетель, мне есть чем заняться здесь. Но с отъездом Лоры мне стало как-то неспокойно, и я решил съездить в Нортон, чтобы сделать кое-какие покупки в последнюю минуту. Я выехал отсюда около одиннадцати и, добравшись до Нортона, просто побродил по магазинам. Перекусил, а потом решил устроить себе настоящий отпуск и пошёл в кино - прямо в середине дня», - добавил он с удивлением. «Впервые в жизни я сделал такое - пошёл в кино днём, я имею в виду. И только подумайте, первый раз, когда я делаю что-то необычное, это приводит к смерти Джонни Боумана.»
«Как это?»
«Если бы я был дома, мы бы работали над книгой, и я бы отвёз его домой.»
«Откуда вы знаете, что он вообще добрался до вашего дома?»
«Конечно, не знаю. Я просто предположил это. У вас есть какие-нибудь доказательства...» Он вопросительно посмотрел на меня.
Я покачал головой, но, поскольку он был явно расстроен и мне хотелось разгрузить его мысли, сказал: «Просто более вероятно, что это случилось по дороге к вашему дому, а не на обратном пути. Склон на вершине Хай-стрит от кабинета истории - это приличный подъём, и я сам обычно останавливаюсь на минуту, чтобы отдохнуть, прежде чем идти дальше. Я, конечно, только предполагаю, но мне кажется, что, когда Джонни добрался до вершины холма, он остановился, а затем, что вполне естественно, подошёл посмотреть, как идут раскопки.»
Я видел, что он благодарен мне за теорию. Он медленно и задумчиво кивнул головой. «Собственно говоря, я делаю то же самое. Я не чувствую усталости, когда добираюсь до вершины...» Он усмехнулся. «Наверное, я в немного лучшем состоянии, но я всегда останавливаюсь, чтобы полюбоваться видом. Отсюда видно всю долину, и я даже могу разглядеть крышу своего дома.»
Мой визит к сыну носил скорее характер соболезнования. Но он, похоже, отнёсся к смерти отца довольно легкомысленно, и я был потрясён. Я не мог удержаться от замечания по этому поводу.
«Чего вы ожидали?» - с горечью спросил он. «Я знал его примерно так же хорошо, как и вас. С тех пор как мне исполнилось тринадцать, когда мои родители развелись, а это двенадцать лет назад, я видел отца, может быть, полдюжины раз. Я получал письма три-четыре раза в год, и это всё.»
«Иногда, - предположил я, - родителю, не получившему опекунство, нелегко видеться с детьми. Ему может казаться, что они обижены и он причиняет им больше боли, видясь с ними, чем оставаясь в стороне.»
«У него были права на посещение. Он никогда ими не пользовался.»
«Тогда что привело вас в это время? Внезапный прилив сыновней привязанности?»
«Бизнес. Мой босс узнал, что у моего отца ещё нет контракта на новую книгу, и предложил, чтобы я мог получить её для фирмы. Я подумал, что это может принести мне пользу, и приехал.»
«Вы сказали отцу, что именно поэтому хотите его увидеть?»
У него хватило изящества покраснеть. «Нет, я просто написал ему, что у меня неделя отпуска и я хотел бы увидеться с ним, если он свободен.»
«А вы заполучили книгу для фирмы?»
«Я не затронул эту тему. Я решил, что буду вести себя спокойно. Я просто сказал, что хотел бы посмотреть, над чем он работает, и, возможно, мог бы оказать ему некоторую редакторскую помощь.»
Я спросил, видел ли он рукопись, но он покачал головой.
«Он сказал, что увидится со мной после обеда. Мы должны были вместе пообедать. Я предположил, что он собирался взять её с собой. Я прождал его весь день, а когда он не появился, позвонил ему домой. Там сказали, что он ушёл около полудня и не вернулся. Я решил, что он забыл обо мне. Наверное, я был раздражён. Это соответствовало тому, как он относился ко мне всю свою жизнь. Поэтому я вышел из отеля и гулял по городу, пока не проголодался и - о да, я звонил в отель, чтобы узнать, есть ли сообщение, и, конечно, его не было. Так что я поел в ресторане в одиночестве. Потом я взял журнал и вернулся сюда, в отель, и весь остаток вечера читал и смотрел телевизор.»
В нашей местной газете эта история была полностью освещена, как и подобает для такой важной фигуры в обществе. Там была полная биография с цитатами известных людей о его книге; было длинное заявление полиции, моё заявление, включавшее мою теорию о времени смерти, заявления миссис Ханрахан, профессора Лэдло и Дайкса с фотографиями каждого из них, и, наконец, редакционная статья, мягко укоряющая полицию за недостаточную охрану опасного места.
Профессор Боуман был похоронен на следующий день после Рождества. Присутствующих было немного. Сын Джонни стоял с обнажённой головой, сцепив руки за спиной, его красивое лицо производило впечатление. Он ушёл сразу после службы.
На следующий день Ники Вельт вернулся из Чикаго. Он давно знал Боумана и был с ним в дружеских отношениях.
Я подробно рассказал ему все обстоятельства его смерти и результаты нашего расследования. В конце он поджал губы и сказал. «Это очень любопытно».