При таком обучении, особенно если оно проходит в местности, которая собаке незнакома, очень важно хорошенько обдумать, где именно приказать собаке лечь. И прежде чем отдать команду, следует прикинуть, какое место избрала бы сама собака, если бы она хотела прилечь отдохнуть. Было бы жестоко укладывать собаку на совершенно открытой тропе, по которой часто проходят люди: в ее глазах более неподходящее место для отдыха найти невозможно, и она будет испытывать тяжкие душевные мучения, но в то же время с удовольствием ляжет в каком-нибудь тихом уголке, предпочтительно хорошо укрытом, например под садовой скамейкой. Это правило требует строгого соблюдения, так как «лежать» — задача очень нелегкая, и для ее выполнения собаке требуется сделать над собой большое усилие. Разумеется, умелое и в меру строгое обучение такого рода — отнюдь не жестокость по отношению к собаке; наоборот, оно приводит к обогащению ее жизни, так как хорошо обученная собака получает возможность сопровождать своего хозяина почти повсюду. Если собака исключительно умна, строгие правила обучения можно со временем несколько смягчить. Стаси, превосходно владевшая искусством «лежать», прекрасно знала, что я вовсе не хочу, чтобы она, сторожа мой велосипед, и в самом деле сохраняла каменную неподвижность, как того требует буква закона. По команде она ложилась и некоторое время оставалась в этой позе, однако, незаметно подглядывая за ней в окно, я видел, что потом она вставала и начинала прохаживаться, правда, не отдаляясь от велосипеда больше чем на метр-два. Если же мы шли с ней в гости и я приказывал ей лечь в углу комнаты, она никогда не вставала. Другими словами, она прекрасно понимала, с какой конкретной целью отдавалась ей эта команда и в том и в другом случае. В конце концов мы совсем непроизвольно выработали следующий компромисс: получив приказ лежать, когда рядом не было моего велосипеда или портфеля, Стаси ждала меня около десяти минут, а потом, если я не появлялся, вставала и отправлялась домой самостоятельно, но рядом с моими вещами она, если бы понадобилось, прождала бы меня до скончания века.
Стаси достигла такого совершенства в искусстве «лежать и охранять», что, как это ни невероятно, сама решала, когда ей следует занять сторожевой пост. В дни моей работы в госпитале она принесла щенят, отцом которых был динго (после того как ее союз с таежным волком оказался бесплодным, ей предложили в супруги динго). Мой знакомый доктор одолжил мне, а вернее ей, конуру своей овчарки, которую, к несчастью, украли. Три дня Стаси провела в конуре со щенятами. На четвертый день, выйдя из госпиталя, я обнаружил, что она лежит возле моего велосипеда. Все попытки отправить ее назад к детям терпели неудачу: она во что бы то ни стало желала вернуться «на действительную службу». Дважды в день она убегала покормить щенят, но через полчаса вновь занимала свой пост рядом с моим велосипедом.
Вторая команда — «Место!» — соответствует по своей сути команде «Лежать!», но применяется дома, а не на улице. Нередко случается, что общество собаки вам мешает и вы хотите на время избавиться от нее. Приказ «Пошла вон!» не способна понять ни одна даже самая умная собака, поскольку «вон» — понятие абстрактное и для нее непостижимое. Собаке необходимо конкретно объяснить, куда именно вы ее отсылаете. И «место» — это четко определенное место, куда собака должна уходить по команде и где она должна оставаться до тех пор, пока ей не разрешат его покинуть. Лучше остановить выбор на том уголке, который собака предпочитает, — туда она всегда пойдет охотнее. Дети и собаки, имеющие привычку вмешиваться в разговоры взрослых людей, мало кому нравятся, и собака, умеющая оставлять людей в покое, несомненно, будет пользоваться общими симпатиями. То же относится и к детям.
Третий навык, способствующий превращению собаки в приятного спутника, не причиняющего особых хлопот, — это умение идти «рядом». К несчастью, это умение, делающее излишним поводок для хорошо воспитанной собаки, приобретается с заметно большим трудом, чем два навыка, описанные выше, и при отсутствии частых повторений вскоре может быть забыто. Обучение собаки идти «рядом» сводится к тому, чтобы заставить ее идти возле правой или левой ноги хозяина (нога должна быть всегда одной и той же!) — при этом ее морда не должна выдвигаться вперед, а скорость движения все время должна соответствовать скорости движения хозяина. Выполняя это упражнение, собаки редко пытаются отставать, и, наоборот, большинство из них, как правило, вырываются вперед — ошибка, которую надо исправлять немедленно, сильно дернув поводок или хлопнув собаку по носу. Каждый раз, когда хозяин поворачивает, собака также должна повернуть; лучше всего это достигается следующим образом: надо слегка наклониться и повернуть голову собаки в нужную сторону рукой, свободной от поводка.
Работа требует терпенья —
Не только знанья и уменья.
Прежде чем собака научится идти «рядом», ее приходится очень долго тренировать на поводке. Тут следует отработать две команды — приказание идти «рядом» и разрешение отойти, и, на мой взгляд, второе значительно труднее. Контрприказ лежащей собаке «Ко мне!» ей хорошо понятен, и она вскоре выучивается не двигаться, пока его не услышит. Но команда «Вперед!», разрешающая собаке отойти от хозяина, естественно, не так понятна. В начале обучения лучше остановиться, сказать «Вперед!» и подождать, пока собака не двинется вперед. Собаке ни в коем случае нельзя разрешать отходить в сторону по собственной инициативе, иначе она решит, что это ей дозволено, и тем самым в значительной степени будут сведены на нет уже достигнутые результаты.
Еще одна трудность заключается в том, что умная собака очень скоро начинает разбираться, надет на нее поводок или нет, и часто игнорирует команды, когда его с нее впервые снимают. Поэтому с самого начала собаку следует приучить к узкому легкому поводку, который она практически ощущает только в тот момент, когда его резко дергают. Собака, по-видимому, не в состоянии понять тут причинную связь — во всяком случае, в начале обучения Стаси выполняла команду «Рядом!» всегда, когда на ней был поводок, независимо от того, держал я его или нет и какое расстояние нас разделяло. Без поводка она чувствовала себя «свободной» и не выполняла команды. Даже хорошо обученную собаку следует время от времени водить на поводке «для освежения памяти». В целом, однако, как с командой «Лежать!», не следует в каждом случае требовать обязательного выполнения буквы закона при условии, что собака во всем хорошо разобралась и выполняет команду безупречно. Стаси еще щенком часто забывала смысл команды «Рядом!», но в этом не было ничего страшного, так как необходимость в команде вскоре вообще отпала: в соответствующих ситуациях Стаси шла «рядом», соблюдая все правила не менее строго, чем призовой пес на испытаниях. Когда, например, движение по улице усиливалось, она по собственному почину пристраивалась к моей ноге, и я не опасался потерять ее даже в густых толпах, неизменно заполнявших вокзалы в годы войны. Она точно следовала за каждым моим шагом, так что ее шея все время была у моего левого колена.
С большой трогательностью она прибегала к такому добровольному самоограничению и тогда, когда бывала вынуждена бороться с искушением — например, когда мы шли через скотный двор, где испуганные появлением рыжего волка куры начинали кудахтать и метаться, а ягнята блеять, так что бедной собаке приходилось прилагать немало усилий, чтобы обуздать естественное желание расправиться с ними. В этих случаях Стаси, чтобы устоять перед соблазном, прижималась к моему левому колену. Она дрожала от возбуждения, ноздри ее раздувались, уши стояли торчком, и я буквально видел, как натягивался невидимый поводок, который она на себя надела. Конечно, Стаси никогда не использовала бы так своего умения ходить «рядом», если бы в юности не отработала все главные его правила, и все-таки мне приятно думать, что собака, выучив этот урок, не просто рабски его повторяет, но может применять его с выбором, чтобы не сказать — творчески.
Глава пятаяСобачьи обычаи
И носом дружеским
И нюхал и толкал…
Способы обмена информацией между животными, живущими в сообществах, и механизмы, обеспечивающие бесперебойную совместную деятельность индивидов в стаде или стае, не имеют ничего общего с речью, на которой строится осуществление этих важнейших функций у человека. В «Кольце царя Соломона» я подробно рассматриваю этот вопрос в главе «Язык животных». Смысл конкретных сигналов и различных выразительных движений и звуков у животных не условен, как смысл слов в человеческом языке, но определяется врожденными инстинктивными действиями и ответными реакциями. Таким образом, «язык» каждого данного вида животных гораздо более консервативен, а их «обычаи и привычки» несравненно более устойчивы и обязательны, чем у человека. Можно написать целую книгу о нерушимых законах, которые управляют церемониалом, определяющим поведение более сильных и более слабых, кобелей и сук. Рассматриваемое в целом действие этих законов, опирающихся у собак на наследственные поведенческие стереотипы, напоминает проявление наших собственных человеческих обычаев. Это относится и к воздействию упомянутых законов на жизнь сообщества, и именно в таком смысле следует понимать название данной главы.
Нет ничего скучнее сухого изложения законов, пусть даже и необыкновенно интересных, и я попробую обойтись без отвлеченных рассуждений — просто постараюсь с помощью ряда будничных примеров нарисовать достаточно живую картину общения собак между собой, чтобы читатель сам мог вывести теорию, объясняющую эти законы. Я начну с поведения, связанного с иерархическим порядком, древние обычаи которого не только выражают, но и в значительной степени определяют положение собаки в этой системе доминирования и подчинения. Рассмотрим несколько встреч — несомненно, читатель сам не раз бывал свидетелем чего-либо подобного.