— Я думаю, он до сих пор чувствует свой нос, — заметил я самодовольно.
— Но ведь страшно подумать, что такой человек остался на свободе, — сказала мисс Йорк, и плечи ее вздрогнули. — Вы заявили в полицию?
— Мне не хотелось, чтобы меня беспокоили. Я передал это дело Сигрэву.
Мориц оперся о спинку стула и засмеялся.
— Мне ужасно досадно, что я вовлек вас в такое грязное дело, — заметил он чистосердечно. — Я всегда считал, что Сигрэв достоин полного доверия. Хорошо еще, что вы умеете постоять за себя.
— О, конечно, вы тут ни при чем, — сказал я великодушно. .
— Обсуждайте это дело, как знаете, — заметила тетя Мэри, вставая из-за стола, — а когда закончите, вы найдете нас в бильярдной.
Как только мы остались одни, Мориц придвинул свой стул к моему.
— Хотите идти завтра на охоту, Стюарт? — спросил он. — Я думаю, если будет хорошая погода, мы пойдем на уток. Риз говорил, что их теперь много.
— На охоту я готов во всякое время, — ответил я.
— Вот это хорошо, — обрадовался Мориц и предложил мне и Джорджу Вэну перейти в бильярдную. Там мы нашли мисс Йорк — она ловко упражнялась в игре, а ее брат, тетя Мэри и леди Бараделль смотрели, как она играла.
— Мне нужно выйти на минутку и переговорить с егерем, — сказал Мориц. — Играйте пока вчетвером, я скоро вернусь. А Вэн будет записывать.
Это предложение меня немного смутило. Я себя считал игроком выше среднего. Три года постоянной практики в Буэнос-Айресе с некоторыми выдающимися жуликами благоприятно отразились на моей игре. С другой стороны, я понятия не имел, как играл Норскотт, и играл ли он вообще.
Капитан Йорк вывел меня из затруднения.
— Если память мне не изменяет, Норскотт, то вы как будто мастер этого дела. Я предпочитаю играть с моей сестрой.
— Это очень вежливо по отношению ко мне, — запротестовала, смеясь, леди Бараделль.
— Не беспокойтесь, леди Бараделль, — заметил Мориц, — вы их лихо побьете. Стюарта очень трудно победить.
Я понял, что Мориц намекал на мой инцидент с «Френсисом», и усмехнулся про себя.
Мориц вышел, а мы, разместив шары, приступили к игре.
Я играл блестяще. Йорк и сестра его были хорошими, но второстепенными игроками, тогда как мой партнер, леди Бараделль изредка давала изумительные удары.
После одного из таких ударов Йорк заметил, улыбаясь:
— Если бы я не знал сэра Чарльза, я сказал бы, что вам не слишком везет в любви.
В это время я как раз натирал мелом кий для леди Бараделль, и на одно мгновение ее рука дотронулась до моей.
— Я и не говорю, что мне везет, — сказала она со странной улыбкой.
Возможно, что это было совпадение, но во всяком случае я почувствовал некоторую неловкость. Эта неловкость возросла еще больше после того, как леди Бараделль несколько раз, пользуясь тем, что на нас не смотрят, одарила меня такими улыбками, в которых только закоренелое упрямство могло усмотреть недостаток любезности. Очевидно, я невольно снова попал в очень запутанное положение. Вернулся Мориц, и мы бросили игру.
В половине одиннадцатого все разошлись. Дамы ушли первые.
— Спокойной ночи, — сказала леди Бараделль, пожимая руки Йорку и сэру Джорджу, — спокойной ночи, мистер Норскотт. — Затем нежно и тихо, так что ее слова дошли только до моих ушей, она прибавила: —Au revoir.
Большая часть мужчин с восторгом отнеслась бы к такому предложению, но я в этом не видел никакой радости, хотя и ответил ей таким же интимным пожатием руки, сказав самым ласковым голосом:
— Спокойной ночи, леди Бараделль.
Поболтав немного о предстоящих октябрьских бегах, мы взяли наши свечи и, пожелав друг другу приятного сна, вышли из бильярдной. Я расстался с Йорком на лестнице, затем, пройдя мимо комнаты леди Бараделль, вошел в свою и закрыл за собой дверь.
Была теплая лунная ночь. Я широко раскрыл окно, оперся на подоконник и так просидел некоторое время, не раздеваясь. Я был несколько озабочен и меня томило беспокойство: мне припомнилась известная поговорка о «женщине, которой пренебрегаешь»… Если бы знала Мерчиа, на что я иду ради нее.
В конце концов красота сада, пронизанного то серебристым светом, то глубокой тенью, постепенно убаюкала мою встревоженную мысль. Я зевнул и, постаравшись забыть леди Бараделль и другие осложнения, возникшие в моей жизни, опустил штору, разделся и лег в кровать.
Очевидно, свет мешал мне спать, так как обычно я засыпаю очень быстро. Я лежал некоторое время в полудремотном состоянии, которое уже начало переходить в сон, как вдруг послышался слабый шорох. Я вскочил, открыл глаза и в одно мгновение спрыгнул с кровати.
Дверь моей комнаты тихо открылась, и в бледном лунном сиянии появилась леди Бараделль. На ней был длинный голубой шелковый капот. Она была босиком, и ее бронзовые волосы разметались по плечам. Должен сознаться, что она была удивительно привлекательна.
Закрыв бесшумно дверь, она скользнула ко мне, и в ее глазах засветился торжествующий огонек.
— Ах, Стюарт, Стюарт, — прошептала она, протягивая руки.
ГЛАВА XIV
При всем моем старании казаться любезным, я не мог убедить леди Бараделль, что мои чувства к ней остались неизменными… Ясно, что люди обычно не приходят в гости в такой неурочный час, если не рассчитывают на более восторженный прием, чем тот, который я мог ей оказать.
Ее лицо стало постепенно выражать подозрение, и наконец она отошла, заломив руки.
— Почему вы меня обманываете? Тут что-то есть… Скажите мне правду, Стюарт!..
Так как именно правду я и не хотел ей говорить, то мне оставалось только одно — смущенно молчать.
— О, не говорите мне ничего! — сказала она с горечью. — Я вас слишком хорошо знаю! — Ее, глаза загорелись гневом. — Вы думаете, я из тех женщин, которых можно по прихоти привлечь и бросить?! Неужели вы хоть на минуту могли подумать, что меня можно обмануть?!
— Нет! — грустно ответил я, — этого я не думал. Она засмеялась неприятным, горьким смехом и, откинув назад волосы, посмотрела мне в лицо.
— Я вас люблю, Стюарт, — сказала она твердо. — Я люблю вас так, как вряд ли многие женщины способны любить. И я предпочитаю видеть вас мертвым, чем в объятиях другой женщины.
Не сказав больше ни слова, она повернулась и выскользнула из комнаты.
Я стоял и смотрел на дверь. Я был похож на человека, случайно дотронувшегося до динамитной бомбы. Не знаю, что означала последняя фраза леди Бараделль, но было ясно, что. я приобрел еще нового врага, и более опасного, чем все те, которыми меня успел наделить Норскотт. После зрелого размышления, я проклял моего двойника.
Это меня несколько успокоило, и я снова лег в постель. Усталость взяла свое, я закрыл глаза и впал в желанное забытье.
Сон, как бы краток он ни был, всегда возвращает свойственную мне бодрость. Я проснулся на следующее утро с ощущением чрезвычайной легкости. Утреннее солнце освещало мою комнату, и молчаливый лакей приготовлял мне ванну.
— В котором часу завтрак? — спросил я.
— В девять часов, сэр. Теперь только три четверти восьмого.
Таким образом, у меня было достаточно времени, чтобы пойти повидаться с Билли, прежде чем присоединиться к остальной компании.
Часы на камине пробили половину девятого, когда я вышел из комнаты. Спокойно, но поспешно спустился я вниз, так как не имел ни малейшего желания встретиться с Морицом или с кем-нибудь другим, прошел в сад и вышел через боковую калитку на главную дорогу. Птицы весело щебетали в кустах, и на голубом небе ярко светило солнце.
Билли сидел на скамейке у первого поворота и курил трубку.
— Значит, вас еще не укокошили, — сказал он с видимым удовольствием.
— Наоборот, Билли, я ничего не видел, кроме любви и ласки.
Я сел около него и критически прибавил:
— Я не высокого мнения о вашем табаке.
— Это лучшее, что может дать «Плау». Вы уже начинаете важничать, Джек. — Он похлопал меня по плечу. — Вы знаете, я нашел свое призвание. Я могу дать Шерлоку Холмсу два очка вперед и сразу же уложить его. У Билли не было обыкновения хвастать, и потому я посмотрел на него с любопытством.
— Продолжайте, Билли. Он усмехнулся.
— Этой ночью я занялся слежкой. Я решил, что не мешает осмотреться и познакомиться с окрестностями, и сейчас же притащился сюда. Я торчал некоторое время за воротами, изучая местоположение, а затем — так как вблизи не было никого — перескочил через забор и прошел сквозь кустарники до самого дома. Я пробыл там около десяти минут, скрываясь за кустами, как вдруг увидел, что появился не кто иной, как ваш друг!
— Кто?!
— Тот молодец, который подсыпал яд в питье вашему Мильфорду. Он, по крайней мере, в точности соответствовал вашему описанию: высокий, некрасивый, кривобокий, и одно плечо выше другого.
— Продолжайте, Билли, — оживился я. — Это становится интересным.
— Хорошо… Он вполз, как полагается жулику, и сел на забор, как раз против меня. Мне показалось, что он кого-то поджидает. В самом деле, не прошло и десяти минут, как к нему вышел молодой человек во фраке, по-видимому, ваш двоюродный брат…
— Мориц пошел подышать свежим воздухом после обеда, — заметил я. — Он сказал, что ему нужно повидать егеря.
— Ах, вот как, — проворчал Билли. — Ну, так он его повидал. Они чесали языки добрых двадцать минут, и все про вас, милый друг.
— Это было интересно?
— То, что я слышал, было интересно, но, к сожалению, до меня доходило одно слово из десяти: они большей частью шептались. Они как будто назначали на сегодня что-то касающееся вас и какого-то мола, насколько я мог расслышать.
Я закивал головой.
— Или сегодня на охоте должен произойти несчастный случай, или я ничего не понимаю!..
— Похоже на то, — ответил угрюмо Билли. — Они, по-видимому, были чертовски довольны собой. Кроме того, я слышал также и о вашей девице с пистолетом. Как ее зовут — Мерчиа?
— Мерчиа!.. — повторил я. — А что они о ней говорили?