– Ложись, Большой Си! – заорал один из них. – У нас хватит сил прижать его к ногтю!
Цицерон бросился на пол, уходя с линии огня:
– Меньше слов, больше дела!
Прогремели первые выстрелы, но Человек-Паук уже оттолкнулся от стены и летел на врагов. Сколько их там? Четверо? Пятеро?
Одна из пуль угодила в окно.
– Что он вообще здесь делает?
– Какая разница? Мы можем стать теми, кто задаст трепку самому Человеку-Пауку!
Несмотря на весь свой пыл, враги не были совсем уж новичками. Двое бросились вперед, обходя Питера с флангов, остальные остались на месте, прикрывая их огнем. Прилепившись кончиками пальцев к гипсокартонной стене, Человек-Паук ударом ноги отправил одного из бегущих прямо во второго.
Но прежде чем он успел добраться до троицы в дверях, те рассредоточились. Приземлившись возле ближайшего гангстера, он сжал кулак.
– Как он узнал, что мы держим здесь эту дамочку Коннорс и ее щенка?
Человек-Паук сдержал удар на полпути.
– Погоди-ка. Семья доктора Коннорса здесь?
В отчаянье Цицерон закрыл лицо ладонью:
– Идиот! Он ничего не знал, пока ты не проболтался!
«Неудивительно, что он весь – как на иголках!»
Горя желанием исправить допущенную ошибку, громила открыл беспорядочную стрельбу. Вокруг засвистели пули. Выстрелив паутиной, Человек-Паук сдернул с полки увесистый том свода законов и выбил им оружие из рук стрелка.
В затылке вновь защекотало, и он прыгнул. Стена там, где он только что был, треснула под ударом тяжелого кресла. Обхватив ногами шею швырнувшего кресло громилы, Человек-Паук кувыркнулся и свалил его на пол.
– Обратите внимание, ребята. По-моему, это называется «бросок с захватом ногами шеи».
Из потайного хода появились новые гангстеры, и в кабинете сделалось тесно. Выбравшись из-под стола, Цицерон за их спинами пробрался к выходу и пустился бежать по потайному ходу, придерживая на бегу подбитую мехом шляпу. Новый выстрел паутиной вывел из строя еще троих гангстеров, но выдвижная панель уже начала закрываться.
«Проклятье! Он не должен уйти!»
Крутанувшись в воздухе, Человек-Паук уложил двоих ударами плеча, перехватил руку, сжимавшую пистолет, и швырнул стрелка в тех, кто еще оставался на ногах. Пробившись к закрывающейся двери, он рывком открыл ее и прыгнул в узкий потайной коридор.
Внизу, у основания длинной лестницы, с потолка, перекрывая путь, опускалась стальная дверь. Прежде чем она успела закрыться, Человек-Паук прыгнул вниз и подсунул под край двери пальцы. Сил едва хватило, чтобы тяжелый металл не переломал ему кости.
«Еще один добрый совет дяди Бена: поднимая тяжести, включай ноги!»
Присев, Человек-Паук вцепился в нижнюю кромку двери и выпрямился. Скрытый в потолке механизм пронзительно заскрипел. Несколько секунд напряженной борьбы – и шестерни механизма сломались. После этого поднять дверь было легче легкого. За ней оказалась новая лестница, уходящая вниз – множество пролетов, разделенных площадками через каждые пятнадцать футов. Вспомнив, как высоко располагалась контора Цицерона, Питер понял, что ему предстоит спуск минимум на тридцать этажей.
Для быстроты он прыгнул на стену. Гибкость суставов позволяла, прилепившись к стене ладонями, толкнуться ногами, кувыркнуться вниз и прилепиться к стене ступнями. Он устремился вниз, кувыркаясь все быстрее и быстрее. Впереди мелькнула тень – Цицерон был совсем рядом…
Но жалобный крик заставил Человека-Паука остановиться:
– Помогите! Прошу вас, помогите!
– Миссис Коннорс?
Неужели Цицерон отпустил их, чтобы легче было уйти? Обернувшись, Человек-Паук увидел на предыдущей площадке цифровой диктофон и понял, в чем хитрость. Трюк Цицерона задержал его всего на несколько секунд, но порой несколько секунд могут изменить целую жизнь.
Достигнув нижней площадки, он увидел перед собой короткий коридор. Впереди взревел мотор, лязгнули, раскрываясь, ворота гаража. Не желая повторять ошибку с Кингпином, Питер сорвал с пояса паучий маячок, со всех ног бросился вперед – и успел как раз вовремя. Черный седан, визжа покрышками, рванулся из небольшого гаража на улицу.
Не останавливая бега, Питер метнул маячок вслед автомобилю. Прежде, чем он смог увидеть, попал ли в цель, паучье чутье отчаянно забило тревогу – но бежать было некуда. В гараже и в коридоре взорвались множество бомб. Взрывная волна швырнула его к стене. Жарко полыхнуло пламя. Он заплясал, уворачиваясь от града осколков бетона, но тяжелая плита угодила в цель, едва не сбив его с ног, вывихнув плечо и сломав пару ребер.
Чудом избежав преждевременного погребения, Питер вырвался сквозь дымящийся пролом наружу. Насколько можно было судить, кроме него от взрыва не пострадал никто. На месте частного гаража осталась лишь дымящаяся воронка. Израненный, нервы на взводе, он едва услышал сквозь боль и шум в ушах тихий писк – что-то, кроме него, все же уцелело при взрыве.
В десяти футах от него, на островке бетонного пола, моргал красным огоньком паучий маячок.
«Ну вот. И след потерял».
Глава одиннадцатая
ПРОСНУВШИСЬ, Питер Паркер почувствовал, что и душа его, и тело поглощены лишь одним – болью.
«Я ведь силен? Конечно. Быстр? Хотелось бы верить. Однако сбрось на меня полтонны бетона – и утро уж точно будет хмурым. Сейчас ведь утро, не так ли?»
Из-за окна, сквозь щель между сдвинутыми шторами, в комнату пробивался дневной свет. Однако день вполне мог клониться к закату. Смутно вспомнился Гарри, заглянувший попрощаться по пути на лекции, однако с тех пор мог пройти не один час.
В конце концов он смог если не встать, то пошевелиться. Все тело было жестким, неподатливым, как доска. Питер попробовал выполнить несколько растяжек, но от этого только отчетливее понял, насколько сильно пострадал. Подумав, что под горячим душем может стать легче, он кое-как дополз до ванной. Но стоило струйкам воды коснуться ссадин и порезов – и он едва не взвизгнул от боли.
«Ай! Отчего паучье чутье не предупредило об этом?»
Через полчаса, хромая, точно древний старик, он все же сумел подняться на ноги.
Доктор Коннорс и его семья все еще пребывали в плену, но в таком состоянии Питер мало чем смог бы помочь им, если бы даже знал, где они.
Однако время шло, и ему становилось все лучше и лучше. Он взглянул на часы – 9:17, утро. Может, с наступлением ночи? К тому же, о похищении ему сообщил капитан Стейси – значит, Коннорсов наверняка ищет полиция.
«А я пока что доковыляю до ГУЭ и посещу хоть пару лекций. Только бы к доске не вызвали – если профессора вообще помнят, кто я такой».
Идти пешком оказалось затруднительно, и потому Питер сел в автобус. Выйдя на нужной остановке, он заковылял через площадь, опустив голову и ссутулив плечи. На ступенях у входа в корпус естественных наук в окружении приятелей стояли Джош и Рэнди. Питер сделал вид, будто не заметил их, чем заслужил презрительный взгляд Киттлинга.
– Что? Мы для тебя не компания?
– Легче, Джош, – заступился за Питера Рэнди. – Одно лишь то, что ты скажешь «прыгай», не значит, что все тут же кинутся спрашивать, насколько высоко.
– Ух ты, – фыркнул Киттлинг. – Что этот новенький съел за завтраком? Значит, заступаешься за друга? Ну, честь тебе и хвала.
Пробормотав «привет», но так и не оторвав взгляда от ступеней, Питер двинулся дальше, но, поднявшись до середины, увидел перед собой пару знакомых кроссовок.
– Гвен?
Поставив ногу на следующую ступеньку, Гвен заговорила, но спутанные мысли Питера понеслись вскачь с такой скоростью, что он пропустил все мимо ушей. Он замер, чувствуя себя точь-в-точь как пресловутый олень в свете фар.
«Когда я в последний раз видел ее? Нет, когда я в последний раз встречался с ней, как Питер Паркер? Я хоть СМС ей написал с тех пор, как она рассказывала о нападении на отца? За всем этим и в здоровом-то виде нелегко уследить. Вдруг сейчас все перепутаю и повторю что-нибудь из подслушанного Человеком-Пауком?»
– Питер! Ты хоть одно мое слово слышал?
Питер изумленно раскрыл рот.
«Вот черт! В том и дело, что нет! Чего она хочет? Расстаться навсегда или пойти в кино? Или только что сказала, что полюбила другого?»
Он вскинул было ладони, словно сдаваясь в плен, но это лишь вызвало новый приступ боли.
– Гвен, прошу тебя, прости, но я себя чувствую – хуже некуда. Правду сказать, лучше бы остался дома.
Гвен явно все еще дулась, однако протянула руку, чтобы поддержать его.
«Наши отношения. Она хочет поговорить о наших отношениях. Должно быть, так. Верно?»
– Знаю, нам надо поговорить. Но нельзя ли сделать это позже – скажем, в четыре, когда у меня кончатся занятия?
– Я не смогу, – помедлив, ответила Гвен. – Я буду занята.
Питер моргнул.
– Занята? Чем?
– Если тебе обязательно знать, я буду выполнять поручение отца.
– Прости. Я не хотел… Как насчет завтра? В любое время.
Гвен кивнула:
– В обед.
С облегчением проводив ее взглядом, Питер почувствовал себя слегка уязвленным.
«Она чем-то серьезно озабочена».
Он, хромая, двинулся вперед, надеясь добраться до аудитории и занять место в задних рядах без дальнейших происшествий, и едва не застонал вслух при виде подбежавшего к нему Гарри.
– Сосед! Я надеялся тебя встретить!
Питер взял себя в руки.
– Привет, Гарри.
– «Привет, Гарри»? И это все, что ты можешь сказать другу, только что отпустившему усы?
Питер прищурился, разглядывая едва заметный пушок под его носом.
– А раньше у тебя их не было?
Вопрос был задан безо всякой задней мысли, но, судя по реакции Гарри, для прямоты было не время.
– Ну вот, – протянул Гарри. – Теперь я понимаю, что чувствует Эм-Джей, когда я не замечаю ее новой прически.
Надувшись, он двинулся прочь.
Остановившись в дверях аудитории, Питер огляделся, гадая, нет ли поблизости еще кого-нибудь, кого он не успел обидеть – или, по крайней мере, еще кого-нибудь из знакомых. Он даже не замечал, что загораживает проход, пока кто-то, протискиваясь мимо, не зацепил его плечом. Легкое прикосновение вызвало новый приступ мучительной боли.