Стоило ему допеть – и нетерпеливое предвкушение чуда вновь овладело всем его существом.
Уэсли озадаченно взглянул на Коннорса. Сильвермэйн шагнул вперед.
– Есть там что-то вроде этого? Отвечайте! Есть?
Но Коннорс с Уэсли молчали. Марко скрестил руки на груди.
– Мистер Сильвермэйн задал вопрос.
– И да и нет, – наконец сказал Уэсли. – Кое-какое сходство имеется, но…
Лицо Сильвермэйна вновь озарилось детским восторгом.
– Ага! За работу! Сделайте мне этот нектар – немедля!
– Не могу, – возразил Коннорс. – Я не имею никакого понятия, как эти химикалии подействуют на ваш организм. Если этот состав убьет вас, погибнет моя семья. Я ведь не ошибаюсь?
Сильвермэйн кивнул – так, точно его голова едва держалась на шее.
– Самое сложное уже позади. Теперь я могу нанять любого из тысячи химиков – и он сделает мне нектар по этой формуле. Но время не ждет, и потому я облегчу тебе выбор. Ты немедленно создаешь мне этот нектар, или они умрут сейчас же. Вначале – сын. Для полной ясности: тебе остается только надеяться, что нектар подействует, как надо.
Марко повел своего босса к выходу. Рептилия в глубинах разума Коннорса встрепенулась.
– Сильвермэйн!
Старик оглянулся. Коннорс указал на Уэсли. Тварь, затаившаяся внутри, не доверяла партнерам – и, кстати сказать, вообще никому.
– Я рискую жизнями своих близких. Он – нет. Он мне здесь не нужен.
Некоторое время взгляд Сильвермэйна блуждал между двумя учеными и, наконец, остановился на Коннорсе.
– Окей.
ЛЕКЦИИ кончились, и лавина пихающихся локтей и плеч вновь напомнила Питеру обо всех его ушибах. Впрочем, боль утихла настолько, что ему удалось миновать переполненный студентами холл, не выглядя полным инвалидом. Однако едва он оказался снаружи, вечерняя прохлада проникла сквозь одежду, и утратившие гибкость суставы совсем онемели. О прыжках и полетах над городом все еще нечего было и думать.
Прогулка немного помогла, но острая боль в груди означала перелом одного, а то и двух ребер. К счастью, ребра болели только когда он определенным образом расправлял плечи или делал слишком глубокий вдох. Может, зайти в клинику и наложить тугую повязку? Но показавшееся впереди «Кофейное Зерно» отвлекло Питера от телесных мук.
«Может, и к лучшему, что Гвен занята. Сегодня я не гожусь для серьезного разговора».
При виде парочки, уютно устроившейся за столиком у окна кафе, Питер вздохнул.
«До сих пор чувствую себя полным придурком из-за того, как набросился на Флэша. Кстати, я хоть извинился?»
Подошедшая к столику официантка заслонила обзор, однако Питер успел увидеть блеск роскошных платиновых волос. Подумав, что это всего лишь игра света, он двинулся дальше, но что-то заставило его остановиться и шагнуть к окну.
«Минутку…»
Официантка все еще заслоняла лица сидевших за столиком – но не отутюженный военный мундир.
«Флэш? С Гвен? Не может быть».
Он придвинулся еще ближе.
«Не может…»
Но тут девушка подняла взгляд, благодаря официантку, и отрицать очевидное стало невозможно. Это действительно была Гвен. Она сидела за столиком вдвоем с Флэшем, и оба они, подавшись вперед, смотрели друг другу в глаза. Слов их Питер не слышал, но это было уже неважно. Гвен солгала ему.
Питер отвернулся от окна кафе и, не разбирая дороги, двинулся прочь.
«Вот, значит, как…»
Время шло. Звуки большого города – голоса прохожих, шум машин – постепенно утихали.
«Только полный идиот мог вообразить, что такая девушка, как Гвен, может…»
Взгляд его затуманился. Он даже не заметил, как стемнело.
«Но я ведь думал, что мы с ней…»
Тут он наткнулся на что-то – или что-то наткнулось на него, неважно. Во всяком случае, оно легко расступилось.
– Эй, недомерок, смотри, куда прешь!
Слова донеслись откуда-то издалека – словно из динамиков магнитофона или телевизора, включенного в одной из квартир наверху.
«Я бы и за миллион лет в это не поверил!»
– Да он и не слышит! Может, ему уши прочистить?
Двое здоровых парней заступили ему дорогу. Паучье чутье защекотало в затылке, но слабо, едва ощутимо. Питер отмахнулся от них левой:
– Прочь с дороги.
Глухой шлепок врезавшихся в кирпичную стену тел вернул Питера к реальности. Опираясь друг на друга, пострадавшие поднялись и пустились бежать.
«Нет! Неужели случай с Джей-Джей-Джеем меня ничему не научил? Ударь я самую малость сильнее – и…»
Все произошло так быстро, что нападавшие вряд ли смогли как следует разглядеть его. К тому же, они ни за что не признаются, что их отшвырнули с дороги, будто котят. А больше никто не видел? И, кстати, куда это его занесло?
Питер огляделся. Сам того не сознавая, он ухитрился забрести на одну из самых темных улиц Нижнего Ист-Сайда, одну из немногих, где до сих пор орудовали торговцы крэком.
«Да я будто сам напрашиваюсь на неприятности. Неудивительно, что Гвен предпочла Флэша такому кретину, как я».
Но от этого признания было не легче. И, когда сотовый Питера зазвонил, боль от измены Гвен была все так же свежа, как и несколько часов тому назад.
Ответив на вызов, Питер тут же пожалел об этом.
– Да?
– Питер? Это Гвен.
– Я знаю.
– Окей… – тон Питера явно смутил ее. – Сегодня утром ты был в таком скверном состоянии… Я хотела спросить: теперь тебе лучше?
– Нет.
Последовала долгая пауза.
– Вот как? Но, если тебя что-то мучает, я имею право знать что.
Голос ее звенел, исполненный знакомой смеси боли и тревоги, но сейчас Питер – в первый раз в жизни – не верил в ее искренность.
– Конечно, Гвен, у тебя есть все права. Надеюсь, ты с удовольствием воспользуешься ими в компании Флэша Томпсона, а я здесь больше ни при чем.
С этими словами Питер дал отбой, сел на край тротуара, уперся локтями в колени и подпер ладонями подбородок. Посидев так некоторое время, он оглядел улицу и поднялся на ноги.
Боль или не боль – пора было браться за дело.
Глава двенадцатая
ЧЕЛОВЕК-ПАУК несся вперед, бросая вызов высотным зданиям, сломанным ребрам и всему остальному миру. Выпуская паутину на всю возможную длину, он взлетал к небесам и стремительно падал к земле, чтобы в следующий миг вознестись еще выше. Да, он опасался за судьбу семьи Коннорса, но, когда израненное тело угрожало отказать, сил ему придавало не это. Его гнали вперед воспоминания о Гвен с Флэшем.
Впрочем, какая разница, что придает ему сил? Дядя сказал бы, что разница есть: поддавшись злости, утрачиваешь ясность мышления, и это скажется в самый неподходящий момент. Но Питер никак не мог справиться с чувствами, да и не время сегодня было для забот о душевном спокойствии. Оставалось одно: выпускать пар и надеяться, что от этого быстрее утихнет боль и прояснится разум.
«Хотя – кого я хочу одурачить? Я сам-то помню, когда в последний раз был спокоен и счастлив? Стоп, а ведь помню: когда получил от Робби чек. Ого! И сколько потребовалось, чтобы после этого испортить все, ополчившись на Флэша? Полдня? Или Гвен положила на него глаз еще до этого?»
Был вечер пятницы, и огромному Нью-Йорку не было никакого дела до разбитого сердца Питера. Горожане всех мастей праздновали грядущие выходные, и некоторым наверняка требовалось что-нибудь покрепче смузи. Силы полиции трех штатов были сосредоточены на Кингпине, а это значило, что любой наркодилер или курьер, попавшийся на улице, скорее всего, работает на Маггию. Все, что требовалось Питеру, – найти хоть одного и расколоть.
В таком настроении ему вправду очень хотелось расколоть что-нибудь.
Охотясь за информатором, он несколько раз ошибся: прерванные им беседы оказались хоть и не для чужих ушей, но абсолютно невинными. Только через час ему подвернулось нечто более перспективное – «порше» с открытыми окнами, битком набитый юнцами из богатеньких семей, орущими что-то вроде «щас зажжем». Не подозревая о присутствии Человека-Паука наверху и чуть позади, водитель свернул в тихую боковую улочку и цыкнул на расшумевшихся дружков. Под их сдавленное хихиканье он подрулил к запущенному крыльцу и мигнул фарами.
Человек-Паук перебрался на пожарную лестницу напротив. Сутулый тощий человек на крыльце ответил на сигнал вспышкой зажигалки.
«Могу поспорить, он не ответы на экзаменационные вопросы тут продает».
Из-за груды хлама у ног дилера выбралась фигурка поменьше – мальчишка, одетый явно не по погоде. Как только водитель передал ему свернутые рулоном купюры, Человек-Паук прыгнул на крышу «порше» и топнул ногой.
– Вам что, в школе ничего не задали?
Двое подростков в машине захихикали. Еще один поднял телефон.
– Это еще что? – рыкнул на него Человек-Паук. – Думаешь, мы тут селфи будем снимать? Объяснять нужно?
Водитель оказался понятливее своих дружков.
– Простите, сэр! – сказал он и нажал на газ.
Человек-Паук подпрыгнул, позволяя «порше» убраться из-под него. К этому моменту мальчишка с деньгами успел отбежать на полквартала, но Питеру был нужен не он. Метнувшись вдоль скользкой от копоти кирпичной стены, он догнал удирающего дилера, подцепил его за шиворот и поднял в воздух.
Стараясь не тревожить поврежденные ребра, Человек-Паук развернул жертву лицом к себе.
Дилер оказался парнем примерно того же возраста, что и Питер. Одет он был намного теплее и добротнее, чем сбежавший мальчишка.
– Втягиваешь детей в торговлю своей отравой? Сколько этому пацаненку? Лет восемь?
– Он прячется от социальных служб, пока его мать на реабилитации, – охотно ответил дилер. – Если подумать, я доброе дело делаю. Я его, вообще-то, не усыновлял.
– Ах ты, паршивый…
Покрепче сжав его ворот, Человек-Паук спиной вперед полез наверх и поволок пленника за собой. По пути прохвост, не отрываясь, смотрел вниз. Стоило ему поднять взгляд или закрыть глаза, Человек-Паук легонько покачивал его и кивал в сторону земли.
Четвертый этаж, пятый, шестой… Поднявшись до седьмого, Человек-Паук спросил: