– Вполне может быть. Я забросил удочки в этом направлении, но может пройти пара недель, прежде чем я получу какую-то обратную связь.
– Хорошо. А тем временем у тебя есть фотограф. – Питер поднялся на ноги. – Спасибо, что ввел меня в курс дела.
– За бесплатную лекцию, ты хотел сказать, – ответил Аренс, тоже вставая со стула. – За первый урок я уже беру плату. – Он протянул руку, и Питер пожал ее. – Где встретимся?
– Можем здесь.
– Тогда приходи в четверг к пяти.
– Договорились.
Питер приложил ладонь ко лбу и отвернулся. Прежде чем он ушел, на столе у Аренса зазвонил телефон, замигали различные лампочки, и на лице репортера промелькнуло выражение полнейшего отвращения.
– У этой штуки слишком много кнопок, – пожаловался он, нажимая наугад первую попавшуюся и поднимая трубку. – Алло? – Ответа явно не последовало, поскольку Мэл быстро нажал еще несколько кнопок, каждый раз со все большим раздражением повторяя «Привет», и только с энной попытки ему улыбнулась удача.
Питер, улыбаясь, ушел прочь. Затем его улыбка слегка померкла. Эта технофобия явно говорила о том, что Аренс никогда не заведет себе мобильный телефон. И не получит счет на четыре тысячи долларов, потраченных кем-то еще.
В последний раз оглянувшись, Питер двинулся к лестнице. Аренс нехотя отодвинул печатную машинку в сторону и включил монитор, на экране которого высветились слова, набранные шрифтом, максимально близким к печатному: «Когда-нибудь я устарею».
Питер спустился вниз.
– ОХИК, – пробормотал он себе под нос. Эта корпорация была замешана в стольких преступлениях в последнее время, что Питер практически рассчитывал найти ее следы под каждым камнем. Сперва они складировали радиоактивные отходы по всему Нью-Йорку, затем контрабандой завозили отходы из-за границы, чтобы незаконно переработать и вывезти обратно. Они были замешаны в воровстве, отмывании денег и фальшивомонетничестве…
Это была большая паутина, и теперь он наткнулся на еще одну ниточку. И все это время он оставался маленьким паучком, пытающимся распутать паутину и не застрять самому.
Питер почти пожалел, что не может связаться с Веномом и спросить, как проходит его расследование деятельности ОХИК. Именно оно привело симбиота из Сан-Франциско на другой конец страны – прямо в центр контрабандных операций ОХИК во Флориде. Снова ядерные отходы для переработки.
Но даже если бы он знал, куда делся Веном внезапного исчезновения во Флориде, Питер не смог бы заставить себя сделать первый шаг. В конце концов, между Веномом и Человеком-Пауком по-прежнему оставалось одно незаконченное дельце.
Человек-Паук все еще был жив.
«Нет, – решил он, – даже если бы ты знал его номер, вряд ли стоило бы обращаться к нему за советом. Кроме того, ты вполне можешь и сам разузнать пару вещей в ближайшие несколько дней. Подожди и увидишь».
Питер направился домой.
3
НА СЛЕДУЮЩИЙ день, в половине десятого утра Питер Паркер сидел за кухонным столом, прижав телефон к уху. Ухо постепенно начинало болеть, причем не столько от давления на телефон, сколько от необходимости семнадцать раз подряд прослушать ужасную электронную версию «К Элизе», проигрываемую, судя по звуку, слегка неисправным компьютером. И сейчас он слушал ее уже в восемнадцатый раз.
– Вы ждете кого-то конкретного? – раздался в трубке голос.
Питер посмотрел на лежащий перед ним блокнот. Лист был весь покрыт закорючками и стрелочками, нацарапанными от бессилия вынужденного прослушивания музыки, от которой Бетховен в гробу бы перевернулся. Посреди закорючек пряталось несколько имен, каждое из которых было перечеркнуто все более толстыми слоями каракулей.
– Я хочу поговорить с мистером Джегером.
– Он разговаривает по другой линии. Вы подождете?
Искушение заорать «А у меня есть выбор? Я потратил почти час, пробираясь через ваше интерактивное голосовое меню» было весьма сильно, но Питер, приложив значительные усилия, его поборол:
– Да, я подожду, спасибо.
Музыкальная заставка, безжалостная, словно китайская пытка водой, в девятнадцатый раз заиграла «К Элизе».
Питер приглушил эту звенящую пародию на мелодию – сегодня утром он изрядно набил руку в этом деле, – и уставился в окно на прекрасный яркий день и повисший над городом смог. Мимо пролетела бабочка. Это был большой монарх, и он не просто бесцельно порхал, как обычно делают эти создания. У этой конкретной бабочки были на уме не только места, куда нужно было долететь, и другие бабочки, с которыми нужно было повидаться, она летела с уверенностью, которая предполагала зарегистрированный в диспетчерской «Ла-Гуардии» план полета.
Питер отчаянно желал оказаться на улице, а не торчать в заточении седьмого круга ада удержания на линии. «Я сам это на себя навлек», – подумал он. Этим утром, когда ЭмДжей проснулась, все еще подавленная из-за огромного счета, он по глупости предложил позвонить в телефонную компанию.
Мэри Джейн наградила его мечтательным взглядом и произнесла:
– Знаешь, я думаю, это действительно не повредит. Этот мир еще не до конца эмансипирован. Может, мужской голос…
– Хорошо, – сказал он, – ты беги готовить руки к работе, а я попробую до них дозвониться.
Питер думал, что за спрос денег не берут. Впереди его ждал погожий солнечный денек, а позавчерашняя ночь, когда он не только отдубасил парочку плохих парней, но и, возможно, получил зацепку, которая поможет с оплатой, выдалась весьма приятной. В конце концов, если он решит вопрос таким образом, ему не придется беспокоить контакт сержанта Дрю. Поэтому он позвонил в CellTech и попросил соединить с кем-нибудь из отдела обслуживания клиентов.
Вернее, попытался. CellTech гордился качеством звука своей системы, и всякий раз, стоило только Питеру заговорить с кем-то, кого посчитал настоящим человеком, он обнаруживал, что беседует с очередным роботом.
Робот учтиво продолжал повторять: «Если у вас есть вопрос о регулярном выставлении счетов, нажмите „один“. Если вас интересует подключение новых услуг, нажмите „два“. Для всех остальных вопросов нажмите „три“».
Он нажал «три» и продолжил нажимать три, слишком рано и слишком часто, поскольку всякий раз робот вежливо икал и повторял: «Пожалуйста, введите номер вашего счета и нажмите „решетку“».
Когда он справился с этим, робот еще раз икнул и продолжил: «Пожалуйста, пользуясь буквенными клавишами на телефоне, введите свое имя и нажмите „решетку“. Сначала укажите фамилию. Для букв „Ь“ или „Ъ“ нажмите „один“».
«Если у них уже есть номер счета, зачем им имя?» – удивился Питер, нажимая на клавиши. И вот тут-то и начались проблемы. Клавиатура была маленькой, а пальцы большими, и всякий раз, как он нажимал не ту кнопку, вежливый голос повторял: «Извините, введенное вами имя не соответствует ни одной из наших записей. Пожалуйста, попробуйте еще раз».
К четвертому или пятому разу Питер уже просто хотел заехать роботу по его так называемому лицо. Поэтому он повесил трубку, сделал несколько глубоких вдохов, затем снова набрал номер телефонной компании и попробовал запросить обычный баланс счета.
– Если вы хотите проверить баланс, нажмите «один». Если вы хотите добавить в свою учетную запись еще одного пользователя, нажмите «два». Если вы хотите… – Робот довольно подробно продолжил описывать ряд вариантов, которых Питер совершенно точно не хотел, и наконец произнес. – Для всех остальных запросов по счету нажмите «шесть».
Питер ткнул указательным пальцем в нужную клавишу с еле сдерживаемой злостью разъяренного мирового лидера, развязывающего Третью мировую войну. Телефон икнул, и робот произнес те самые слова, которых он ждал все это время.
– К сожалению, все операторы в настоящий момент заняты. Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии.
Грянули первые аккорды «К Элизе».
Судя по голосу первого живого человека, до которого Питеру удалось дозвониться, парень был с большого бодуна, и вся его напускная деловитость не могла скрыть этого факта. «CellTech-отдел-по-обслуживанию-клиентов-Брайан-чем-я-могу-вам-помочь?» – скороговоркой прорычал он. Обычно так проговаривают предупреждения о возможных рисках для здоровья в конце рекламы фармацевтических средств.
– У меня есть вопрос по поводу очень большого счета за телефон, – начал Питер.
Последовавшая за этим пауза яснее всяких слов намекнула, что большой счет за телефон был проблемой Питера и только его.
– Номер вашего аккаунта, пожалуйста.
Питер назвал нужный номер, убедившись в предпочтении проговаривать его словами, а не набирать на клавиатуре.
Еще одна пауза.
– Простите, но я не вправе предоставлять вам какую-либо информацию об этом аккаунте.
– Что? Почему? А, он зарегистрирован на имя девочки, а я мальчик. Все в порядке. Я ее муж. Питер Паркер. Это аккаунт моей жены, Мэри Джейн Уотсон-Паркер.
– Простите, но я не вправе предоставлять вам какую-либо информацию об этом аккаунте. – Парень настолько точно повторил предыдущую фразу, и на секунду Питеру показалось, что он снова говорит с роботом. Этот парень явно проводил слишком много времени в обществе компьютеров своей фирмы. – Мисс Уотсон-Паркер должна сама позвонить нам, добавить вашу учетную запись в свой аккаунт и запросить код подтверждения. Если она передаст этот код вам, а вы сообщите его нам, мы сможем предоставить вам всю необходимую информацию об этом аккаунте.
Питер слегка изогнул бровь, но цель подобного запроса была вполне благородной: защитить клиента.
– Хорошо, я так и сделаю. Спасибо.
Он позвонил ЭмДжей на ее сотовый и услышал зевок. В тот момент на часах была всего лишь половина девятого, а со всем этим беспокойством Мэри Джейн спала плохо.
– Алло?
– Дорогая, это я. Слушай, сотрудники CellTech сказали, что не будут со мной разговаривать, пока ты не позвонишь им и не скажешь, что они могут со мной разговаривать.
– Ага. Поняла. Какая жалость, ведь они никому не позволяют пользоваться моим номером телефона без моего ведома.