и сотрясалось, а мобильная стартовая платформа вибрировала словно гонг. Но когда столб воды и кое-чего похуже, чем вода, взмыл в небо, Человек-Паук начал хохотать.
Железобетонный резервуар системы шумоподавления содержал триста тысяч галлонов воды, предназначенных для защиты пускового комплекса от продолжительных звуковых колебаний и взрывной волны при старте шаттла. Для системы, способной в течение долгих секунд выдерживать давление в несколько тысяч тонн, крошечная пачка семтекса была что слону дробина.
Воцарившаяся тишина была такой насыщенной, что у Паучка зазвенело в ушах. Затем из чистого ночного неба пролился дождь. Вода окатила героя по пути наверх и повторно искупала по пути вниз. Он не возражал. Отклеившись от балки, он пополз туда, где оставил бессознательного наемника и свою камеру. И солдат, и фотоаппарат нашлись в точности там, где он их оставил, хотя благодаря двойному холодному душу «хвост» пришел в себя и уже мог что-то бессвязно бормотать. Паутина и удачное расположение камеры защитило ее от воды. Человек-Паук спеленал наемника паутиной и опустил на землю, а затем, все еще посмеиваясь и купаясь в струях непрекращающегося «ливня», спустился сам.
Однако это был не конец. Внизу его поджидали многочисленные сотрудники службы безопасности Кеннеди и ВВС. Прилетевшие с Канаверала вертолеты «Черный ястреб» с оглушительным ревом приземлялись по периметру стартовой площадки 39-А. Несколько «Апачей» оставались в воздухе, продолжая охоту на наемников, покинувших стартовую площадку перед предположительным моментом взрыва.
Вокруг собрались сотрудники службы безопасности. Паучок удостоился аплодисментов и дружелюбных хлопков по спине, обычно припасаемых для успешного запуска. Лейтенант Гарретт подошла к нему и улыбнулась.
– Мне стоит позвонить ребятам из Комиссии по атомной энергии в Нью-Йорке, – сказала она, – и сказать им, что тебя действительно полезно иметь под рукой во время кризиса.
– Всегда рад помочь, – произнес Паучок.
К нему подошел один из астронавтов. Паучок узнал его несмотря на то, что он уже снял шлем, а шокированное выражение на его лице сменилось облегчением и благодарностью. Это был капитан Лакс с пресс-конференции. Он протянул закованную в тяжелую перчатку руку. Человек-Паук пожал ее и спросил:
– Э, разрешите подняться на борт, сэр?
– Разрешаю, сынок, в любое время. Вообще в любое. – Затем он бросил задумчивый взгляд в небо и повернулся к одному из людей из НАСА. – Гарри, – с укоризной произнес он, – твой прогноз погоды опять оказался неточным. Почему идет дождь?
Все рассмеялись.
– Неважно, – произнес седой старик. – Все равно старт придется отменять.
– Мы в любом случае не смогли бы улететь, – произнес один из астронавтов, – вся вода из резервуара отправилась погулять.
– Давайте порадуемся, что обошлось этим, – заметил Человек-Паук и повернулся к Гарретт. – Это был семтекс. – сообщил он. – Теперь я хочу вам кое о чем сообщить. Это была лишь одна из групп наемников. Вторая отправилась по каналу на юг.
Гарретт повернулась к другому офицеру ВВС.
– Майк, ты вроде говорил о том, что Береговую охрану предупредили о какой-то странной активности на юге.
Майк кивнул.
– «Джеймс Ди» уже в дороге, – подтвердил он, – что-то, связанное с большим выбросом радиоактивных отходов и прочей контрабандой. Хотели провернуть под покровом ночи. Кто бы ни обнаружил их, он остановил операцию.
– Я знаю, кто их обнаружил, – признался Паучок, – мне нужно бежать.
– Ты никуда не уйдешь, пока мы не выслушаем твой отчет, – резко произнесла Гарретт.
– Лейтенант, поверьте, если я останусь для отчета, будут большие проблемы. И для меня, и для кучи народа. Я вернусь позже, может, завтра днем или вечером. Тогда сможете допрашивать меня сколько пожелаете. И, – добавил он, – я прихвачу с собой ваш гидрогель. Но прямо сейчас… – Паучок покосился на один из припаркованных на стартовой площадке вертолетов. – Я проделал чертовски долгий путь, чтобы попасть сюда. Буду чрезвычайно благодарен, если кто-нибудь меня подбросит.
Ему не давала покоя та маленькая лаборатория в Эверглейдс. Веном выяснил, во что была втянута вторая группа наемников. Разобравшись с этим маленьким делом, он наверняка направится обратно в Глейдс, к лаборатории и Ящеру, попытается закончить и это дело. Если Человек-Паук его не остановит…
В МАЛЕНЬКОЙ душной комнате лаборатории, скрытой посреди Эверглейдс, Курт Коннорс склонился над прибором в ожидании сигнала. «Вот оно, – сказал он Фишеру около часа назад. – Должно быть оно. Иначе быть не может».
Фишер был рад это слышать. Он не особо любил ученых и с трудом терпел совместную работу. Все они слишком много знали. У них всегда было что-то, что они могли использовать против тебя, так что приходилось постоянно сохранять бдительность. Его босс сам был ученым, и это нисколько не облегчало работу. Общаясь с ним, он всегда должен был быть настороже и не выдать свою неприязнь и недоверие к этой братии. В конце концов, какое ему дело, кто его нанимает, главное, чтобы платили вовремя. Со своей стороны Фишер всегда добросовестно относился к работе и всегда выполнял обещания. При этом он внимательно следил, чтобы ни его самого, ни его босса не смогли прищучить.
Последняя часть задачки все больше занимала его мысли, поскольку проект приближался к стадии «ускользнуть и не попасться». Как только работы в лаборатории будут завершены, здание немедленно уничтожат, чтобы и проект, и организация могли двигаться дальше. Ненужный персонал будет сброшен за борт, а сам Фишер, скорее всего, перейдет на другую работу.
Он почувствовал на себе чей-то взгляд – Коннорс глядел на него с откровенным отвращением.
– Ну? – поинтересовался Фишер. – Готово?
– Еще несколько минут, – ответил Коннорс, – но есть одна загвоздка. Перед прошивкой я бы хотел, чтобы вы это вытащили. – И он протянул свою единственную руку.
Фишер посмотрел на почти заживший шрам на том месте, куда они вживили имплантант, рассмеялся и покачал головой:
– О, нет. Я не получал никаких приказов на этот счет. Кроме того, – он покосился на устройство. – Вдруг оно не работает? Если прошивка сведет тебя с ума? Если ты выйдешь из-под контроля и начнешь тут все громить? Мне нужен способ контролировать тебя. Ну нет, – подытожил Фишер, – этот имплантант – мой маленький страховой полис. На случай, – он слегка прищурился, – если тебе в голову придут всякие забавные идеи, когда лекарство начнет действовать. – Он сделал паузу. – Если оно начнет действовать.
– Вы слишком любите все контролировать.
Фишер засмеялся. Они уже проходили это раньше, и он был вынужден признать, что наслаждался этим. Коннорс слишком открыто показывал свои уязвимые места.
– Все упирается в контроль, – произнес Фишер, – в конце концов, люди просто животные. Некоторые в большей степени, чем другие.
Его забавляло полное боли выражение лица Коннорса. Просто поразительно, насколько некоторые люди не выносили правды.
– Твоя маленькая авария только сделала эту сторону более доступной, так сказать, раскрыла правду, нравится тебе это или нет. Как и остальным, тебе нужен кто-то, кто держит поводок.
Коннорс отвернулся от наемника.
– Это не имеет значения, – весело продолжил Фишер, – благодаря этому имплантанту впервые появилась возможность контролировать твои действия после того, как ты обращаешься в Ящера. Так что, если мы решим немного порулить монстром, тебе-то какое дело? Ты-то вообще никак не можешь им управлять. По крайней мере, мы не даем тебе никого убивать. Тебе следовало бы поблагодарить нас. Мне кажется, твоя нежная гуманистическая натура сильно бы пострадала, случись что-то подобное. Ну а если мы и пользуемся твоими обращениями для своих целей (чуточку налички там, парочку пушек сям), пока ты бегаешь по округе, сверкая чешуей и разрушая все вокруг, – какое это имеет значение? Все в любом случае ведет к твоему исцелению. Без нашей защиты, без наших денег ты не смог бы приобрести необходимое оборудование. И босс не смог бы предложить тебе гидрогель. Он бы не смог достать тебе еще гидрогеля после того, как ты потерял последнюю партию. Как беспечно с твоей стороны.
Коннорс повернулся к нему и оскалился.
– Это был не совсем мой выбор, – ответил он, – я пытался убежать. А кто-то хотел, чтобы я остался и сразился с Человеком-Пауком ради развлечения. Вы сами виноваты, а потом постарались повернуть все так, чтобы ваш босс подумал, будто это моя вина.
– Контроль, – произнес Фишер, пожал плечами и улыбнулся. – Мы все еще работаем со считыванием сетчатки глаза, пытаемся прояснить изображения для дальнейшей работы, которая будет иметь большое значение. Если тебе это не нравится, можешь уходить… ну, по крайней мере, попытаться. Но если ты уйдешь, что будет с твоим исцелением, если это не сработает? И нам ты будешь нужен еще какое-то время. У организации множество потребностей.
– Например, угрожать космическим шаттлам? – с горечью спросил Курт.
– Ба, что такое шаттл или два? Астронавты не пострадают – у них будет уйма времени выбраться наружу. Что же до содержимого шаттлов, наши люди, скорее всего, смогут подобрать часть содержимого. Приятный маленький бонус, поскольку настоящие дела сегодня творятся гораздо южнее. Даже если все пройдет не по плану, они все равно сделают свое дело. Каждый коп, сотрудник береговой охраны и солдат ВВС этой части штата будет там. Кому какое дело, что творится в болотах, когда на мыс Кеннеди напали «плохие парни»? – он рассмеялся.
Фишер не понял, какая эмоция промелькнула во взгляде Коннорса, но у него были дела важнее, чем психоанализ полусумасшедших ученых. Устройство издало тихий звон, Коннорс наклонился, открыл отсек и вытащил оттуда маленькую цилиндрическую колбу с янтарной жидкостью. Он изучил ее на свету. На его лице появилось выражение, которое было хорошо знакомо Фишеру – страх. «Он боится, что она не сработает. Или что она сработает, но он так и останется привязан к нам».