– Мы на Таити, Юджин. Мы на отличном пляже на Таити. Никаких забот. Твой лучший заклятый друг обо всем позаботился.
Мостик подлодки казался в миллионе миль и сотнях лет отсюда. Паук не сомневался, что путь обратно был во много раз дольше его забега к камерам. Чтобы усложнить ситуацию еще больше, освещение в коридоре внезапно отключилось, погрузив субмарину в темноту. Где-то внизу раздавались приглушенные хлопки взрывов.
«По крайней мере, воды стало меньше. Слава богу за такие маленькие подарки».
– Прости за все, Паучок, – прошептал Энгстром.
– Ты в порядке... Коулсон говорит, ты в порядке, так что и я скажу, что ты в порядке...
Парочка завернула за угол, и герой увидел, что они уже на подступах к мостику.
– Мария... Хилл... она по-прежнему хуже всех...
Человек-паук рассмеялся, несмотря на все усилия.
– Вот здесь я с тобой не поспорю, приятель.
Первое, что заметил Человек-паук, войдя на мостик с практически бессознательным агентом ЩИТа на плечах, – Доктор Осьминог никуда не делся, зато значительно продвинулся в деле конструирования самодельной спасательной капсулы. Теперь, когда у капсулы были изолированные края, она вселяла в Паучка куда больше оптимизма.
– Я думал, ты уедешь без меня, – заметил Человек-паук.
Октавиус пожал плечами.
– Это был блеф, чтобы поуменьшить твой неуместный идеализм. Если паутина не усилит капсулу, на такой глубине ее моментально расплющит давлением. – Доктор с отвращением покосился на ношу Человека-паука. – Но теперь ты принес мне новые осложнения. Кто это?
– Юджин Энгстром из ЩИТа, – ответил Человек-паук, пытаясь осторожно усадить юношу за ближайшую консоль. – Его пытали.
– Это не тот абсолютно некомпетентный болван, пытавшийся арестовать меня возле моего склада? Как ты вообще мог представить, что я захочу спасти этого олуха? Это просто выше грани моего понимания...
От его слов у героя мороз пробежал по коже. Снова ему пришлось напоминать себе, что помимо всего прочего Октавиус был убийцей.
– Он сказал мне, что я теперь – его лучший друг до конца жизни, – беззаботно сказал Человек-паук, – и он пойдет с нами. Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, Отто.
Что-то в словах Паучка дошло до понимания Октавиуса. Он лишь развернулся и уставился на капсулу, его грудь мерно вздымалась и опадала, лицо скривилось в озабоченную гримасу, а взгляд был тверд как камень.
– Это бесполезно, – начал он, но остановил себя, вместо этого пробежал своей настоящей рукой по изогнутой поверхности их спасательного средства, затем собрался с мыслями и повернулся к Человеку-пауку: – Она готова для твоего вклада.
Герой покосился на неподвижного Энгстрома, затем подошел к Доктору.
– Что мне делать?
– Ты должен создать кокон из своей паутины, чтобы изолировать капсулу и укрепить конструкцию, – ответил Октавиус, указывая на внутренности плавсредства. – Оставь этот край открытым, чтобы мы могли забраться внутрь, но покрой всю остальную поверхность плотным слоем, настолько толстым, насколько сможешь... за исключением двух округлых отверстий, каждое по пятнадцать сантиметров диаметром: вот здесь... и здесь.
Указанные им точки были равноудалены от середины окружности. У стенолаза были предположения касательно того, для чего будут нужны эти отверстия.
Лодка содрогнулась снова, и на этот раз толчкам сопутствовала страшная вибрация, от которой последние пассажиры субмарины едва удержались на ногах.
– Быстрее! – настойчиво поторопил его Октавиус.
Герой наклонился и нацелился своими веб-шуте- рами внутрь капсулы.
– Кстати, там на палубах свет погас, – сообщил он Доктору.
– Да, знаю, я отключил его на всех палубах, кроме этой, с целью сберечь энергию. Она нам понадобится, чтобы выбраться отсюда.
Активировав веб-шутеры, Паук залил паутиной внутренности лодки.
– К слову, о сохранении. Этот маленький трюк практически опорожнит мои запасы паутины.
– Тогда используй каждый грамм с толком, простачок, – ответил ему Октавиус, скорчив гримасу.
Он снова начал мерить мостик шагами, его настоящие руки были сложены за спиной, а металлические конечности отдыхали по бокам. – Есть еще кое-что, чего я тебе пока не сказал.
Человек-паук прервался и поднял голову.
– Говори уже, Док.
– Продолжай работу, болван! – процедил Доктор. – Б уравнении нашего побега есть только одно крошечное неизвестное, совсем незначительное.
– Насколько незначительное?
– Я могу быть... нет, я должен быть... без сознания на время нашего заплыва.
Герой поднялся на ноги.
– Хорошо. Потому что тебе нужно использовать... щупальца? Но почему?
Октавиус замер на месте, прислушиваясь к зловещим стонам подлодки вокруг них.
– Я сделал кое-какие вычисления, пока ты прохлаждался, вытаскивая это ничтожество, – он указал на Энгстрома. – У меня самого не хватит... силы, сознательной умственной силы, чтобы поддерживать капсулу во время всплытия на поверхность. Я уже... ослаб. Щупальца должны действовать самостоятельно. Я верю, что их инстинкт самосохранения возьмет верх, воля к жизни в них сейчас сильнее, чем во мне.
Когда Человек-паук взглянул на Доктора, в его взгляде мелькнула нотка жалости, но быстро исчезла.
– Если так должно быть, – сказал он, – значит, так тому и быть. Пояс сможет самостоятельно проделать все вычисления и учесть меняющиеся факторы давления и все такое?
Октавиус отрешенно кивнул.
– Полагаю, что да. Я знаю, что сможет. Он должен.
Мостик заполонил звук медленно трескавшегося стекла. На глазах у парочки по одному из обзорных окон пробежала большая трещина, сквозь которую начали просачиваться струйки воды.
– Эту штуку сорвет в любой момент, Док, – сказал Человек-паук, подхватывая Энгстрома. – Давай выбираться отсюда.
Положив агента ЩИТа в капсулу, Паук принялся насвистывать бодрую мелодию.
– Эх, какую китовую историю14 мы всем расскажем, это уж наверняка. – Он взглянул на Доктора. – Ты же понял, верно? «Двадцать тысяч лье под водой»?
Доктор указал на один из пустых шлюзов для спасательных капсул.
– Да, идиот... я однажды представлял, что Джеймс Мэйсон15 станет идеальным кандидатом на роль меня в фильме о моей жизни. А теперь мы поместим капсулу в шлюз.
Вместе они принялись толкать их устройство в свободный лоток, опустевший после того, как его покинула капсула ГИДРЫ. Их собственная была неуклюжей, построенной на скорую руку, и все же, когда они запихнули ее в шлюз, выяснилось, что она отлично к нему подходит.
– Автоматический механизм, запустивший оригинальную капсулу, почувствует присутствие нашей и поступит аналогичным образом, – объяснял Доктор, пока капсула вставала на свое место.
Прежде чем стенолаз успел озвучить свои сомнения, Доктор забрался в капсулу и поднял большой круглый лист металла. Человек-паук влез внутрь, и Октавиус закрыл листом проход, через который они только что зашли.
– Готово. Теперь изолируй люк своей паутиной, и я поставлю свои конечности на их место.
Четыре металлических щупальца протянулись вперед и свернулись кольцами вокруг тесной обшивки капсулы. Два щупальца добрались до лишенных паутины точек, выставили свои клешни и пробили корпус.
– Укрепи изоляцию вокруг точек, – велел Октавиус.
– Отто, только не говори мне, что у тебя в этих штуках запрятано какое-то подобие ракет.
Доктор коротко кивнул.
– Они послужат нам своего рода двигателями и крайне грубым рулевым механизмом.
Наконец Октавиус выскользнул из металлического пояса и уместился в углу капсулы. Паук наклонил голову и посмотрел на него.
– Теперь... ты будешь спать?
– Да, – пришел ответ, – но сначала я должен убедиться, что мы выбрались наружу.
Громкий, но приглушенный толщей воды взрыв сотряс капсулу, и не успели они опомниться, как их импровизированное спасательное средство на мгновение оказалось в свободном падении, а затем ударилось о твердую поверхность.
– Готовься к ускорению... – посоветовал Доктор.
Капсула дернулась, и их сначала отбросило к одной стене, а затем впечатало в противоположную.
– Мы вырвались! – воскликнул Человек-паук.
Несмотря на паутину, корпус капсулы слегка сплющило.
– Теперь, – сообщил ему Октавиус, – я должен быть глубоко без сознания для максимальной эффективности моих конечностей. – Он гордо выпятил челюсть. – Ударь меня.
За все время своих схваток с Доктором Осьминогом нашему герою выпадало немало возможностей сойтись с ним в кулачной драке, и Паук воспользовался большинством из них. И хотя сейчас были совершенно другие обстоятельства и общая атмосфера происходящего, Паук с радостью выполнил его просьбу.
Отведя одну руку назад – для полноценного размаха здесь не было места, – Паук заехал Октавиусу в челюсть и посмотрел, как тот без чувств улегся отдохнуть.
Внезапно Паука придавило осознанием, что оба его попутчика отправились в страну снов и он здесь совсем, совсем один, за исключением, конечно, искусственных конечностей Доктора.
Борясь с вращением капсулы, Человек-паук с восхищением наблюдал за тем, как из металлической конструкции выросла маленькая антенна, а весь механизм среагировал на внешний раздражитель, соответственно под него подстроившись. Мысленно Человек-паук сравнил устройство с только что вылупившимся птенцом, познающим новый и совершенно незнакомый ему мир. Пока хозяин спит, пояс будет самостоятельно проводить вычисления и, если понадобится, адаптироваться к постоянно меняющимся условиям, которые подкидывал им океан.
Стенолаз также почувствовал небольшой приступ гордости от осознания, что антенна функционировала благодаря своему новому компоненту, установленному им самим всего несколько дней назад.
Капсула дико вращалась, выброшенная предсмертными муками своей матери-субмарины. Человеку-пауку было любопытно, что же именно приключилось с огромной подлодкой ГИДРЫ, но он решил, что его безопасность, равно как и безопасность Энгстрома и Октавиуса важнее его любопытства.