– Чем торговал Пальмгрен?
– Оружием, в частности.
– В частности?
– Да. Он занимался практически всем. Ему принадлежала, например, компания, занимавшаяся операциями с недвижимостью, он был владельцем множества домов в Стокгольме. Его фирма в Мальмё считается своего рода фасадом, прикрытием, хотя и вполне респектабельным на вид.
– Значит, он зарабатывал большие деньги?
– Да, и это еще мягко сказано. А сколько, никто не знает.
– А что говорят об этом налоговые органы?
– Много чего говорят. Но точно ничего не известно. Большинство предприятий Пальмгрена зарегистрировано в Лихтенштейне, и считают, что основная часть его доходов шла на счета в швейцарских банках. Даже если деньги, заработанные им в Швеции, и учитывались полностью, то все равно главные его капиталы были недоступны шведским налоговым властям.
– А откуда эти сведения?
– Частично из министерства иностранных дел, частично из налогового управления. Теперь ты понимаешь, почему этим убийством так обеспокоены самые высокие инстанции?
– Нет, а почему?
– Ты и в самом деле не понимаешь…
– Ну, скажем, не улавливаю, к чему ты клонишь.
– Вот, слушай, – раздраженно сказал Мальм. – У нас есть небольшая, но весьма воинственно настроенная политическая группировка, резко выступающая против того, чтобы Швеция имела какие-то отношения со странами, которые я тебе называл. Кроме того, значительно большее число людей верит официальным заявлениям о том, что Швеция никаких дел с Родезией, например, или с Мозамбиком не ведет. Деятельность Пальмгрена была и остается хорошо замаскированной, но из определенных источников нам случайно удалось узнать, что экстремистским группировкам в нашей стране она была отлично известна и что Пальмгрен числился в их черном списке. Если уж выражаться банально.
– Лучше уж банально, чем неясно, – подбодрил его Мартин Бек. – А как вы узнали об этом? О черном списке?
– Этим занималась служба безопасности. Кстати говоря, определенные и весьма влиятельные круги настаивают на том, чтобы расследование по этому делу было передано этой службе.
– Подожди минутку, – прервал его Мартин Бек.
Он отложил трубку и принялся искать сигареты. Наконец нашел помятую пачку в кармане брюк. Все это время он лихорадочно думал. Служба государственной безопасности, или СЭПО[73], как ее обычно называли, была совершенно особым учреждением, многими презираемым, но знаменитым прежде всего своими нелепыми действиями и своей полнейшей непригодностью к делу. В тех редчайших случаях, когда ей удавалось что-то раскрыть или даже поймать какого-то шпиона, это непременно доводилось до сведения широкой общественности и подавалось, как жареная индейка на блюде, с гарниром неопровержимых доказательств. Даже военная контрразведка и та работала лучше. По крайней мере, о ней хоть не было слышно.
Мартин Бек закурил и вернулся к телефону.
– Что ты там, в конце концов, делаешь? – возмутился Мальм.
– Курю, – ответил Мартин Бек. – Ну так что там с СЭПО?
– Со службой безопасности? Предлагают передать это дело ей. И она сама, кажется, им заинтересовалась.
– Позволю себе задать один вопрос. С чего бы это она им заинтересовалась?
– А ты подумал о модус операнди преступника? – спросил Мальм со значением.
«Модус операнди. Интересно, откуда ты это вычитал», – усмехнулся про себя Мартин Бек.
– Насколько я вижу, тут есть все признаки покушения в классическом стиле. Фанатик, который думает только о том, чтобы выполнить задуманное, и не беспокоится о том, схватят его или нет.
– Да, в этом что-то есть, – согласился Мартин Бек.
– Многие считают, что да. В частности, служба безопасности.
Мальм сделал паузу, очевидно ради пущего эффекта, потом сообщил:
– Я, как ты знаешь, не распоряжаюсь персоналом службы безопасности и не осведомлен об их делах. Но сейчас имею информацию о том, что они посылают в Мальмё одного из своих специалистов. Впрочем, уже, наверное, послали. Кроме того, в Мальмё у них ведь есть и постоянные сотрудники.
От отвращения Мартин Бек затушил наполовину выкуренную сигарету.
– Официально за розыск отвечаем мы, – начал Мальм, – но, вероятно, можем считать, что служба безопасности будет вести, так сказать, параллельное расследование. И естественно, тебе следует избегать конфликтов.
– Конечно.
– Но прежде всего тебе нужно поскорее взять преступника.
«Пока этого не сделала служба безопасности», – подумал Мартин Бек. В таком случае на этот раз можно не спешить.
– Как можно скорее, – подчеркнул Мальм.
Бек с тоской посмотрел в окно, за которым улица купалась в солнце. С Хаммаром, предшественником Мальма, тоже приходилось нелегко, особенно в последние годы, но тот, во всяком случае, хоть был полицейским.
– А у тебя есть какие-то соображения насчет того, как вести расследование? – ласково спросил он.
Мальм размышлял довольно долго. Наконец подобрал подходящую формулировку:
– Решение этого вопроса я с полным доверием передаю тебе и твоим помощникам. У вас ведь большой опыт. – Красиво сказано. И Мальм, очевидно сам очень довольный ответом, продолжил: – И вы не пожалеете для этого сил, так ведь?
– Так, – машинально произнес Мартин Бек, думая совсем о другом. – Фирму Пальмгрена в Мальмё можно считать почти что липовой?
– Этого бы я не сказал. Наоборот, она себя великолепно оправдывает.
– Чем она занимается?
– Импортом и экспортом.
– Чего?
– Сельди.
– Сельди?
– Да, – удивленно сказал Мальм. – А ты разве не знал? Покупает селедку в Норвегии и Исландии и потом ее экспортирует. Куда – не знаю. Все совершенно законно, насколько я понимаю.
– А фирма в Стокгольме?
– Прежде всего недвижимость, но… специалисты считают, что Пальмгрен нажил себе состояние с помощью других источников и таким путем, который мы не имеем возможности проверить.
– Ладно, понимаю.
– И еще я должен тебе кое-что сообщить. Во-первых, то, что Пальмгрен совершенно независимо от своих африканских и прочих зарубежных дел был и у нас видной личностью, и у него весьма влиятельные друзья. Значит, действовать надо осторожно. А во-вторых, ты должен учитывать возможность того, что убийство совершено по политическим соображениям.
– Да, – посерьезнел Мартин Бек. – Я учитываю такую возможность.
На этом разговор кончился.
Бек позвонил в отделение. Монссон еще не давал о себе знать, Скакке был занят, а Баклунд вышел.
Неплохая идея. Выйти.
Погода манила. К тому же была суббота.
В вестибюле гостиницы, куда он спустился через несколько минут, было многолюдно. Приезжие обменивали валюту, слышался разноязычный разговор, но среди тех, кто толкался у конторки портье, один человек сразу же должен был привлечь внимание. Довольно молодой, полноватый, в клетчатом костюме модного покроя, полосатой рубашке, желтых ботинках и носках такого же ядовитого цвета, он стоял, небрежно облокотившись на стойку. Волнистые напомаженные волосы, усики, как видно требующие немалых забот. В петлице цветок и под мышкой свернутый в рулон экземпляр журнала «Эсквайр». Рекламный красавчик с обложки грампластинки. Бек узнал этого человека. Паульссон – старший криминальный ассистент из Стокгольма.
Когда Мартин Бек подошел к портье отдать ключ от своей комнаты, Паульссон бросил на него взгляд столь наигранно пустой и безразличный, что трое стоявших рядом с ним людей обернулись и посмотрели на Бека.
Cлужба государственной безопасности была уже на месте.
Еле сдерживая приступ смеха, Мартин Бек повернулся к своему законспирированному коллеге спиной и вышел на улицу.
На Меларбрун он остановился и взглянул на гостиницу. Неплохое здание и архитектура оригинальная.
Паульссон стоял у входа в гостиницу и наблюдал за ним. В своем маскарадном наряде он бросался в глаза, и вряд ли какой-нибудь враг общества не узнал бы его. Кроме того, Паульссон отличался удивительной способностью попадать на экран телевизора в связи с демонстрациями и прочими инцидентами.
Мартин Бек улыбнулся и пошел к гавани.
Бенни Скакке снимал комнату в доме на Чарлексгатан, всего через квартал от здания полиции. Комната была большая, уютная, с удобной и практичной, хоть и чуть потертой, мебелью. Ему она досталась от криминального ассистента, которого перевели служить в Ландскруну. Хозяйка, пожилая и по-матерински добрая женщина, была вдовой полицейского и требовала от жильцов только одного: чтобы они тоже служили в полиции.
Ванная и кухня находились почти что рядом, и Бенни Скакке пользовался ими сколько хотел. Он был человеком привычки или, точнее, становился им. Бенни, собственно говоря, вовсе не хотел жить по расписанию, но считал, что скорее добьется своей цели, если будет действовать по определенной системе. А целью его было стать шефом полиции.
Каждое утро он вставал в половине седьмого, делал зарядку, занимался со штангой, принимал ледяной душ, растирался полотенцем и одевался. Потом плотно завтракал.
Поскольку его рабочее время не имело точных границ, он занимался спортом тогда, когда был свободен в течение дня. Не реже трех раз в неделю ходил в бассейн, ездил за город на велосипеде или, надев тренировочный костюм, бегал трусцой по Лимхамнскому полю, не пропускал тренировок в футбольном клубе полиции и участвовал во всех матчах на Мариедальспланен. Вечерами изучал право, он уже сдал два кандидатских экзамена и осенью надеялся сдать третий.
Каждый день в одиннадцать утра и в девять вечера он звонил своей невесте Монике. Они обручились в Стокгольме за неделю до того, как его перевели в Мальмё; она только что получила диплом специалиста по лечебной физкультуре и пыталась найти работу тоже в Мальмё, но ближе, чем Хельсингборг, ей ничего не могли предложить. Во всяком случае, и это было неплохо, потому что удавалось встречаться в тех редких случаях, когда их выходные совпадали.