это кончилось — что она больше не думает об этом, — что мы оба одержали верх! Не надо плакать, мама. Я не должен был воскрешать в тебе эти воспоминания…
Г-жа Лемуан. Помяни мое слово, она еще причинит тебе горе!
Клод. Как же было хорошо раньше — когда мы еще не знали страданий… Но сейчас мы бы уже не могли так. Каждый нес крест другого, каждый приносил жертву ради другого. Мы словно обогатились… стали лучше, да, лучше…
Г-жа Лемуан. Как прекрасно ты умеешь выразить все это! (Вытирает слезы.)
Клод. Там звонок. Это, должно быть, Франсис. Ты извини — мы отпустили служанку, я пойду открою.
Г-жа Лемуан (одна.) Слишком добр, слишком великодушен. (Сокрушенно качает головой.)
Клод возвращается и вслед за ним в гостиную входит Франсис.
Клод. Дружище, ты ведь должен был прийти к завтраку.
Франсис. Мне нужно было посмотреть больного в Жуа-ан-Жоза; я вернулся только к двум.
Г-жа Лемуан. Когда ты ел?
Франсис. Полчаса назад, в баре-автомате. (Клоду.) Так все в порядке? На днях некто из консистории говорил мне о тебе. Подумай-ка, они очень высоко тебя ценят! Ты словно загипнотизировал своих прихожан, они прямо-таки боготворят своего пастыря.
Г-жа Лемуан. Почему ты никогда не приходишь его послушать?
Франсис. Что поделаешь, это не по моей части. (Клоду.) Мама предупредила тебя, что мне надо кое-что тебе сказать?
Клод. Да, но я понятия не имею, о чем речь.
Франсис. Послушай, мама, как я тебе уже говорил… разумеется, ты можешь остаться: но ты знаешь, что мне придется затронуть в разговоре с Клодом достаточно тягостный вопрос. Я бы не хотел лишний раз тебя волновать.
Г-жа Лемуан. Если я не помешаю, я предпочла бы…
Франсис. Мишель Сандье (у Клода вырывается невольное восклицание; г-жа Лемуан вздрагивает) недавно был у меня на приеме.
Г-жа Лемуан. Неслыханно!
Франсис. Ничего удивительного: он знает из медицинских журналов, которые, судя по всему, читает самым прилежным образом, что мои исследования касаются именно того тяжелейшего недуга, который его поразил.
Клод. Так эта болезнь…
Франсис(вполголоса). На сегодняшний день она неизлечима. (Громче.) Но он хотел меня видеть и по другой причине.
Г-жа Лемуан. О!
Франсис. Мама, ты видишь, Клод сохраняет хладнокровие.
Г-жа Лемуан.И даже чересчур. Меня одно имя этого негодяя…
Франсис. Мишелю Сандье осталось жить недолго, и он это знает. Я даже должен сказать, что к своему положению он относится с поразительной трезвостью и спокойствием.
Г-жа Лемуан. Наверное, просто рисуется…
Клод. Мама!
Франсис. На протяжении многих лет он вел жизнь… я не просил его вдаваться в подробности, но, конечно, это имеет самое непосредственное отношение к его теперешнему состоянию.
Клод. Так что дальше?
Франсис. Очевидно, ему приходится задумываться над прожитой жизнью… или, во всяком случае…
Клод. Ты об Осмонде?
Франсис. Да.
Г-жа Лемуан. Не хочешь же ты сказать…
Франсис. Он начал с большой осторожностью, но было ясно, к чему он клонит. Вспомнил, как бы между прочим, что знал тебя прежде и даже имел возможность тебя слышать… в какой-то церкви.
Клод. Он спросил об Эдме?
Франсис. Он только осведомился, «хорошо ли поживает ваша золовка». Ему было очень трудно сделать следующий шаг. У него ведь не было никаких оснований предполагать, что мне что-то известно; да и в любом случае… Я наблюдал, как этот несчастный пытался задать вопросы, которые упорно не желали сходить с его уст. Не надо укорять меня за то, что я ему чуточку помог.
Г-жа Лемуан. Франсис, но как же так!..
Франсис. Я ему сказал просто: «В самом деле, мне кажется, что я вас видел прежде в Сен-Лу-де-Тальваз, когда мой брат был там пастором». Больше ничего. Но как, оказывается, велика сила названий! Он очень побледнел. Он молчал, опустив глаза — вот так, — и затем сказал: «Да, у меня был дом в Сен-Лу». Тогда я сделал вид, будто только что вспомнил: «А ведь, правда, припоминаю: этот большой дом на склоне горы… Вы там живете по-прежнему?» Он опять замолчал. Мы стояли, ты понимаешь; осмотр уже, разумеется, был окончен. Я делаю шаг к двери, он не двигается с места. «Вы хотели меня еще о чем-то спросить?» «Да», похожее на выдох. Он берет мои руки в свои, тревожно заглядывает в глаза, словно допытываясь, что мне известно. Я сохраняю спокойствие. Тогда он: «Вы действительно не догадываетесь, о чем я хочу попросить вас?» Что я мог ответить? Если б вы знали, до чего мне не хотелось и дальше играть в прятки с умирающим…
Г-жа Лемуан. Уверена, что он не так плох, как ты хочешь это представить.
Франсис. Ему осталось жить несколько месяцев, и он это знает.
Клод. Что дальше?
Франсис. Так вот, я ему сказал, что мне известно все. О, пусть Клод действует, как сочтет нужным. Он абсолютно свободен. Но полагаю, что я не мог поступить иначе.
Клод. Безусловно.
Г-жа Лемуан. Ты вполне мог ничего не знать: это предательство хотя бы по отношению ко мне.
Клод. К чему притворство!
Франсис.Я заканчиваю. Он просит разрешения перед смертью повидать дочь.
Г-жа Лемуан. Какие он имеет права на этого ребенка?!
Франсис. Это уже другой вопрос.
Г-жа Лемуан. Это единственный вопрос! К тому же ты не имел права брать на себя такое поручение.
Клод. Мама, ты слишком часто произносишь: «имеет право», «не имеет права».
Г-жа Лемуан (Франсису). Ты знаешь брата, знаешь, что он чересчур добр, чересчур великодушен. Я ему как раз только что это говорила.
Франсис. Ты сейчас предопределяешь его ответ.
Г-жа Лемуан. О, я знаю моего Клода.
Франсис. Мы не должны влиять на его решение.
Г-жа Лемуан. Кто мне запретит высказывать свое мнение?
Франсис. Но это бессмысленно. Никто не может поставить себя на его место.
Г-жа Лемуан. Мать — может. Видеть дочь? Но не думает же он, что мы откроем нашей дорогой крошке…
Клод. Он может видеть Осмонду, зайдя к нам, как любой другой.
Г-жа Лемуан. Но ты не можешь позволить этому человеку прийти к тебе в дом. Это скандал… это безнравственно! Ну скажи же, Франсис!..
Франсис.Я молчу.
Клод. Мама, я простил.
Г-жа Лемуан. Ей — возможно.
Клод. Ей, разумеется.
Г-жа Лемуан. Не ему.
Клод. Это означает только, что жизнь пока от меня этого не требовала.
Г-жа Лемуан. Если б не то преимущество, что он болен…
Франсис. Мама!..
Г-жа Лемуан. И что же, ты думаешь, он удовольствуется такой встречей с Осмондой, «в гостях»? Бог знает, какие вслед за этим он предъявит претензии!
Клод. На мою долю выпало испытание: мне с ним жить изо дня в день.
Франсис. Дружище, вот тут уже я с тобой не согласен. Все же не надо давать затягивать себя в шестерню. Ты должен сохранять полную свободу действий.
Клод.Я чувствую, что более не в силах продолжать обсуждать эти вопросы без Эдме.
Франсис. Однако было бы чрезвычайно неосторожно посвящать ее в это! Подумай, дорогой. Это чревато для нее опасным потрясением. Это — тот случай, когда, на мой взгляд, принимать решение должен ты один.
Клод. А я думаю иначе.
Франсис. Пойми меня правильно. Я ни на миг не допускаю, что в присутствии этого несчастного она может испытать что-то вроде ностальгии…
Клод. Франсис!
Франсис. Но шок, испуг — да… Вот тогда — подумай, какие последствия такое потрясение будет иметь для хрупкого организма. Ты меня прости, дружище, но ведь ты прекрасно знаешь, что твою жену нельзя назвать уравновешенной натурой; и и ты собираешься с легким сердцем подвергнуть ее подобному риску? Словом, не может быть и речи о том, чтобы она с ним снова увиделась; и даже пересказать ей то, что я тебе сообщил, было бы…
Клод (горестно). Осмонда — их дочь… и, кроме того… нет, я не могу решать это за Эдме.
Франсис. Позволь, позволь; Мишель под каким-нибудь предлогом придет к тебе в отсутствие твоей жены.
Г-жа Лемуан (негодуя). Я ухожу.
Франсис. Постой, мама… И когда Осмонда будет дома.
Клод. И Осмонда должна будет скрыть этот визит от матери?
Франсис. Я согласен, здесь есть определенная трудность. Надо подумать, как ее обойти…
Клод.Я не стану.
Франсис. Ну хорошо…
Клод. Уж лучше я прямо откажу ему, чем еще раз обмануть Эдме.
Франсис. Ну так откажи, в самом деле. В конце концов, этот бедолага…
Клод. Здесь на карте — наши отношения. И если мне удалось создать между нами атмосферу доверия, близости, то вы…
Франсис. Ты рискуешь снова поставить все это под вопрос.
Клод. Почему же?
Франсис. Не знаю, но я это чувствую.
Г-жа Лемуан. А где он был все эти годы? Что он, заботился об Осмонде?