[783]. Будущий отец размышлял:
Необходимо поставить мать в наивозможно лучшие условия физические, умственные, нравственные и эстетические… Может быть, если бы эту простую мысль понимало большее число людей… то на свете было бы гораздо больше умных, здоровых, нравственных и эстетически развитых людей[784].
Устойчивость имели традиционные суеверия, которые нередко транслировались и представителями научной медицины. Сохранялось уверенность, что беременных следует оберегать от испугов, сильных негативных впечатлений, страхов, так как они могут причинить физические или психические «уродства» ребенку. «Доказательством служат несчастные, родившиеся идиотами, потому что были зачаты при неблагоприятных обстоятельствах или в утробе матери подвергались страху, оцепенению, испугу и другим сильным потрясениям мозга»[785], – писал известный в XIX веке врач В. В. Дерикер. Можно сказать, традиционными были представления о том, что если в состоянии испуга беременная женщина схватится за какую-либо часть тела, то у ребенка непременно на том же месте возникнет отметина. «Сознательные матери» старались как можно чаще бывать на концертах, музыкальных вечерах, слушать симфонии – все для правильного развития эстетических наклонностей будущего дитяти. Сознательные родители настолько проникались мыслью о важности подготовки к беременности, что заблаговременно старались позитивно мыслить. В редчайшем по содержанию историческом источнике – интимном дневнике А. В. Половцова – автор признавался, что во время близости со своей женой он «думал о будущем ребенке и о том, чтобы он был действительно человеком»[786]. Таким образом, состояние беременности, с одной стороны, лишало женщин возможности проявлять естественные эмоциональные переживания, выказывать свою слабость, с другой – способствовало ее нравственному совершенствованию и рефлексии. «Я опять беременна. И это заставило меня строго взглянуть на себя. Во-первых, если мне суждено иметь ребенка, то мой нравственный уровень не может на него не подействовать», – отмечала мемуаристка[787].
Наступившая беременность предписывала женщинам отказываться от модных тенденций в одежде. Новые ориентиры того, как должна выглядеть беременная, во что одеваться, стали задавать врачи. «Вообще беременная женщина в отношении к одежде необходимо должна правами и обязанностями матери принести в жертву все те требования моды, которые не совместны с ее положением»[788], – писал дореволюционный врач. Отечественные доктора, подобно своим западным коллегам, ополчились на модный атрибут женской одежды – корсет. Зачастую их носили даже 10–12-летние девочки, модные дамы не могли себя представить без корсета, который делал их талию «осиной», вызывая трепет и восхищение со стороны мужчин. Как только ни называли корсеты современники – «орудие пыток», «крайняя причуда», «наследованное от бабушек предубеждение» и проч., – спрос на них не заканчивался.
В начале XX века врачи объявили идейную войну традиционному атрибуту женского дворянского костюма: «Корсет, это знаменитое орудие пытки и обезображивания человеческого тела, должен быть строго изгнан»[789]. Возникшее в конце XIX века Общество охранения здоровья женщин обратилось в Министерство народного просвещения с инициативой запретить носить корсеты ученицам средних и высших учебных заведений. Мода входила в противоречие с требованиями гигиены.
С 1880‐х годов в научных исследованиях отечественных врачей (профессоров Б. И. Кияновского, В. Н. Жука) настойчиво доказывалось крайне негативное влияние корсетов на женское здоровье. Популяризаторы здорового образа жизни писали о том, что корсеты являются причиной многочисленных хронических заболеваний внутренних органов. Специалисты утверждали, что из‐за их постоянного ношения грудь и соски становятся плоскими, в результате чего многие дамы после родов не способны самостоятельно кормить грудью. Врачи установили, что корсет отрицательно влияет на регулы, задерживая их, нарушая естественный цикл. В связи с этим на страницах столичной и провинциальной прессы помещалось большое количество рекламных объявлений, в которых продавцы новинок фармацевтической промышленности обещали исправить все проблемы, связанные с задержкой менструации. В одном из многочисленных рекламных объявлений за 1914 год содержалось: «ДАМАМ высылается при задержке месячного периода гарантир., действующ., безвредный препарат… 4 р.»[790]. Помимо негативного влияния на регулы корсет оказывал губительное воздействие на положение матки. Врачи свидетельствовали, что у большинства женщин, носящих корсеты, матка находилась в ненормальном положении, отклонившись в ту или иную сторону. Это приводило к бесплодию, патологиям при беременности и родах, болезненности менструаций, выпадению матки. Ущерб репродуктивному здоровью наносили распространенные в дамском туалете тесемки, поддерживающие юбки. Эти, на первый взгляд, безвредные приспособления сдавливали внутренние органы, обостряя опасность возникновения всевозможных заболеваний. Короткие рукава и открытый лиф дамского платья, глубокое декольте также оказывали негативное воздействие на женское здоровье. Девочки-подростки, обучавшиеся в средних учебных заведениях, нередко стыдились полного бюста. В связи с этим распространенной практикой среди них было ушивание лифа платьев до такой степени, чтобы он максимально сдавливал грудь, тем самым сохраняя детские формы. Следствием таких манипуляций становилась неспособность женщины в дальнейшем самостоятельно осуществлять грудное вскармливание по причине неразвитости сосков. Многочисленные заболевания, связанные с органами грудной клетки (бронхит, воспаления гортани, простудные заболевания, чахотка, пневмония и др.), сопровождали дворянок на протяжении всей жизни. Если одежда крестьянских женщин имела функциональные удобства, оберегала их репродуктивное здоровье, то одежда горожанок, и прежде всего дам высшего света, оказывала крайне негативное влияние на их способность к деторождению. Первоначально на Западе, а затем в России дамы высшего света стали отказываться от привычных деталей женского гардероба. «Освобождение» от стесняющего корсета, многочисленных тесемок, глубоких лифов проходило параллельно с волной феминистического движения. Отрицание корсета явилось символом женской свободы и эмансипации в одежде.
В то же время активная критика корсетов, лифов, обуви на каблуках акушерами и гинекологами свидетельствовала о том, что беременные аристократки не спешили отказываться от привычной одежды[791]. Некоторые врачи (В. А. Кашеварова-Руднева), желая поддержать дам в положении, допускали ношение ослабленных корсетов вплоть до начала пятого месяца беременности. На Западе для любительниц тонких талий, находящихся в положении, появились «корсеты-реформ». Они в меньшей степени стесняли женскую фигуру, были сделаны из более мягких тканей и по многим своим признакам напоминали бандажи.
В продаже отсутствовала специальная одежда для беременных, в связи с чем ее часто шили на заказ. Врачи рекомендовали обзаводиться платьями короче тех, которые привыкли носить дамы: «Особенно предостерегаем беременных от ношения длинных со шлейфами платьев»[792]. М. Манасеина указывала, что в качестве одежды для беременных отлично подходят платья polonaise (женские наряды Robe à la polonaise вошли в европейскую моду в 1770‐х годах), если над ними провести важную манипуляцию – сделать широкими в талии. С. А. Толстая в воспоминаниях повествовала о том, как Л. Н. Толстой самостоятельно заказывал ей платье, выбирая при этом особый фасон:
На мне было очень коротенькое, коричневое, суконное платье, широко сшитое на беременность. Его заказывал и покупал сам Лев Николаевич, говоря, что за кринолином (широкая юбка со стальными обручами) и за шлейфами он свою жену не найдет; да и неудобно такое одеяние в деревне. Я и потом долго ходила в коротких платьях[793].
Главное требование к одежде для беременной – практичность. Если одежду для дам в положении можно было сшить, то с обувью дело обстояло сложнее. Среди дамской обуви преобладали узкие остроконечные кожаные башмаки (туфли, сапоги, ботинки) на каблуках. В начале века в моду вошли туфли, которые должны были «страшно сдавливать ногу»[794]. Несмотря на то что они были противопоказаны беременным (вызывали или усугубляли отек ног, были травмоопасны), многие дворянки продолжали пользоваться ими, не желая отказываться от модных тенденций.
Среди одежды для беременных появлялись новые приспособления, главная цель которых состояла в сохранении красоты женской фигуры. Женщинам рекомендовалось носить «нагрудники», прообразы современных бюстгальтеров. Для их изготовления не требовалось особого умения, поэтому каждая женщина, владевшая навыками шитья, могла обзавестись данным предметом гардероба. Еще в 1870‐х годах известная врач М. Манасеина в своем популярном руководстве описывала несложную технику изготовления элементарного «нагрудника»:
Нагрудник этот делается в четверть аршины полотна, длина же его должна равняться ширине груди от одной руки до другой; на месте, соответствующем руке, делается выемка, и нагрудник оканчивается с каждой стороны двумя проймами, из которых верхние проходят к спине над плечами, а нижняя вершка на два ниже груди; проймы эти застегиваются сзади крест накрест… Спереди на этом нагруднике делаются четыре складки, две снизу и две сверху; широкие основания этих складок обращены кверху вниз, вершины же их сходятся посреди нагрудника; таким образом на нагруднике получаются две выемки, соответствующие форме грудей