С развитием частной медицины в моду входили различные формы диагностики здоровья беременной. В начале XX века в столичных городах появились химико-бактериологические лаборатории, услугами которых могли воспользоваться состоятельные дамы. Беременные аристократки все чаще практиковали сдачу анализов мочи. В то время эта процедура была недешевой. Стоимость общего анализа мочи в среднем составляла 10 рублей. В частности, в известном семействе Юсуповых представительницы женского пола регулярно отправляли анализы в престижные столичные лаборатории (доктора химии Пеля, доктора А. П. Шмита, Д. М. Цвета и др.). Члены семьи относились к результатам анализов весьма бережно, сохраняя их в семейном архиве (в настоящее время они находятся в фонде Юсуповых в РГАДА)[823]. Рост женского влияния в обществе, пробуждение женского самосознания приводили к тому, что представительницы высших классов стремились подчинить свою природу (в данном случае беременность) тщательному контролю извне. Рационализация сознания, развитие науки позволяли дамам в положении вести «научные наблюдения» за собственным состоянием и в случае отклонения вмешиваться в естественный процесс внутриутробного развития плода.
В начале XX века всё больше врачей подчеркивали важность организации государственного патронажа беременных. О. А. Шестакова в 1910 году писала:
У нас нет ни законов, ни обществ, заботящихся о беременной женщине. Она работает до последнего часа и даже нередко не обеспечена медицинскою помощью во время акта родов, даже в Петербурге[824].
Женщины-врачи, разделявшие идеи женской эмансипации, стремились защитить права работающих женщин, облегчить их участь, с другой – придать значимость женской репродукции на государственном уровне и рационализировать этот природный акт.
Идея общественной поддержки беременных была тесно связана с эволюцией гендерных ролей и статусов женщины в обществе. Материнство стало рассматриваться не только в качестве естественной сущности, природной обязанности женщины, но и ее социального и гражданского долга. В материнстве стали видеть форму общественно-полезного женского труда. И, как следствие, возникла необходимость его поддержки со стороны государства. Эмансипированные активистки женского движения требовали от государства системы социальных гарантий в осуществлении материнских обязанностей, тем самым акцентируя внимание на важности собственных ролей в обществе.
В медицинском сообществе доминировал тот взгляд, что попечение о матерях должно распространяться на три основных периода ее жизни: родовой, послеродовой и кормление грудью. Предродовое состояние женщины долгое время не рассматривалось в качестве объекта для государственной охраны и поддержки. К началу XX века акушеры и гинекологи стали приводить убедительные доводы в пользу того, что заботу о матерях и младенцах необходимо начинать с момента наступления беременности. Врачебный патронаж, по их мнению, должен был выражаться в профессиональном ведении беременности и дородовых консультациях. В частности, члены Всероссийского попечительства об охране материнства и младенчества полагали, что «попечение о ребенке должно начинаться еще до появления его на свет в убежищах для матерей, продолжаться в родильных домах и убежищах, а отсюда переходить в ясли и консультации»[825]. Многие врачи считали, что консультации для беременных необходимо сделать первым звеном в системе охраны материнства и младенчества. Отдельные деятели Попечительства выступали в пользу введения систематического контроля над женским репродуктивным здоровьем начиная с возраста ранней юности[826]. Известный доктор Н. Ястребов отмечал, что забота врачей о будущих матерях должна осуществляться еще до того времени, как девушки выйдут замуж, в период их школьного обучения. В связи с этим он предлагал «на первых порах» в программы учебных заведений повсеместно вводить курс детской гигиены и основы ухода за новорожденными. Доктор отмечал, что важно реализовывать меры по профилактике патологических выкидышей, мертворождений и преждевременных рождений[827]. Эту миссию должны были исполнять консультативные центры для беременных.
Впервые на практике поддержка женщин в предродовом периоде стала оказываться частными и общественными благотворительными организациями. В конце XIX – начале XX века в России функционировали филантропические общества, которые кроме всего прочего предлагали услуги бесплатного консультирования беременных. Они предоставлялись в Воспитательных обществах, а также в благотворительных организациях «Капля молока» (появились в России в начале XX века). Несмотря на то что «Капли» специализировались на распространении молочных кухонь для детей грудного возраста, некоторые из отделений общества охотно проводили бесплатный консультативный прием беременных. В частности, в рамках киевского общества «Капля молока» врачи принимали всех желающих, давая им различные советы по характеру проведения беременности, организации родов и уходу за новорожденными. В обществе практиковалось выделение пособий для нуждавшихся беременных женщин[828].
Впервые консультации беременных женщин в качестве «первого звена в системе охраны материнства и младенчества» были признаны Попечительством об охране детства и материнства, развернувшим масштабную деятельность в условиях военного времени (1914–1917)[829]. Врачам Попечительства принадлежала инициатива открытия так называемых «убежищ для матерей», где впервые практиковался особый подход к ведению беременности. Такие учреждения были основаны в Петрограде, Тамбовской, Тульской, Псковской губерниях. Если в обычные родильные стационары женщины поступали с началом схваток, то «убежища» предлагали новые услуги – помещение беременных в отделения в случае возникновения осложнений. В уставе таких убежищ отмечалось, что будущая мать может лечь в отделение за полтора месяца до предполагаемых родов. Женщины находились под пристальным присмотром врачей, которые контролировали правильное течение беременности и стремились предупредить появление осложнений.
В 1910‐е годы были озвучены идеи о важности патронажа беременных не только общественными организациями, но и представителями центральной и местной власти. По мнению активистов Всероссийского попечительства об охране материнства и младенчества, врачебный патронаж беременных должен был стать гарантом женского репродуктивного здоровья. Эти мысли были высказаны российскими врачами еще в 1906 году на Миланском конгрессе по вопросам социального призрения, Брюссельском конгрессе (1907) по борьбе с детской смертностью, III Международном конгрессе в Берлине по охране детей грудного возраста. Об этом же шла речь в отделениях Ведомства учреждений императрицы Марии, Отделе борьбы с детской смертностью и охраны детства (в частности, в проекте врача П. Ю. Кроля). Однако военное и революционное время поставило крест на инициативах дореволюционных врачей. В то же время многое из того, о чем они писали и что предлагали, стало воплощаться на практике уже советским правительством.
Идеи государственной поддержки женщин в период беременности, введения форм социального страхования по беременности и разумного ограничения их труда были озвучены А. М. Коллонтай в рамках социалистической идеологии. Суть ее концепции, сформулированной еще до революции, состояла в том, чтобы государственные органы власти обязали работодателей предоставлять женщинам восьминедельный дородовой и восьминедельный послеродовой отпуск (в том случае, если мать самостоятельно кормила грудью ребенка, продлить его до 13 недель); гарантировали выделение во время отпуска «вспомоществования» в размере среднего заработка; обеспечили роженицу бесплатной акушерской и медицинской помощью; заботились о повсеместном открытии консультаций для беременных[830]. Таким образом, меры поддержки, предложенные А. Коллонтай, чьи взгляды относят к радикальному феминизму, мало чем отличались от идей сторонников либерального феминизма, с той лишь разницей, что они были рассчитаны исключительно на представительниц пролетарского класса. Под влиянием этих идей власти приняли в 1912 году страховой закон, предоставлявший беременным женщинам 6-недельное пособие по случаю родов[831].
Несмотря на обилие идей о важности дородовых консультаций и попытки их реализации на практике, говорить о формировании системы врачебного патронажа беременных не приходится. Он продолжал оставаться привилегией для состоятельных родителей, стремившихся осуществлять уход за детьми в тандеме с «экспертами», чье влияние на материнскую повседневность становилось все более выраженным.
1. Результатом развития акушерских знаний на протяжении 1760–1860‐х годов стало то, что женское тело, его репродуктивные функции превращались в объект наблюдений, контроля и особых практик со стороны врачей-акушеров. Роженица из активного участника, субъекта родовой деятельности, по крайней мере в теории, превращалась в пассивный объект врачебных манипуляций. Повивальное искусство концентрировалось исключительно на процессе родоразрешения, акушерская наука включила в себя учение о половом развитии женского организма, о женских болезнях, о протекании беременности, «естественных» и «трудных» родах, послеродовом восстановлении, грудном вскармливании.
2. С конца XVIII века в России началось проникновение врачей-акушеров в сферу родовспоможения; оно не было столь агрессивным, как в истории западноевропейского акушерства. Гендерные стереотипы общества, устойчивость «женского пространства» родов выступали мощными препятствиями на пути медикализации родовспоможения. Повитухи продолжали быть основными участницами родов, именно повитух призывали на роды как в семьи привилегированных слоев населения, так и в семьи простолюдинов. Прослеживался значительный разрыв между теорией акушерской науки и практикой. Научному акушерству не удавалось вытеснить народное акушерство, женское пространство родов продолжало доминировать. Врачам было слож