[856]. В простейшем своем виде фантом был куклой, повторявшей костный женский таз и головку доношенного плода. Впервые созданный в Швеции, он был повторен в России и описан в первой переводной книге по акушерству, название которой сохранилось благодаря исследованиям типографии Н. Н. Новикова: «Городская и деревенская повивальная бабка, или Наставление самое простое и ясное: В вопросах и ответах состоящее, как поступать пред родами, во время родин и после оных, и какие спасительныя средства в таких случаях употреблять должно» (первое издание – 1764 год, второе – 1786)[857]. Изобретение фантома упростило преподавание акушерства и стало в России новым стимулом для врачей открыто критиковать казавшиеся вечными предубеждения о невозможности мужчинам обследовать женские тела. Перу Н. М. Амбодика принадлежит и первое оригинальное русское руководство по акушерству – «Искусство повивания, или Наука о бабичьем деле» (СПб., 1784–1786). Оно имело важное значение для эволюции профессиональной врачебной этики. Западная Европа того времени переживала эпоху увлечения утилитаристскими идеями Иеронима Бентама (1748–1832), который считал основной нравственности пользу. В России же казавшиеся очевидными для европейцев идеи пользы противоречили нормам православной морали, которая препятствовала быстрому проникновению «чужих» мужчин, а именно врачей, в частное женское пространство. Оно было все так же табуировано, что опять-таки создавало все возможности для профессиональной социализации подготовленных повитух.
Плацдармом для контаминации теоретического медицинского (главным образом иностранного) знания и практических навыков в области акушерства призваны были стать родильные госпитали, которые поначалу открылись при воспитательных домах для самых бедных, особенно незамужних, женщин в качестве тайного убежища. Рожать вне дома было во всех сословиях зазорно, поэтому даже в самых бедных городских семьях повитух всегда приглашали на дом. Открытие в 1764 году в Москве «родовспомогательного отделения» при Воспитательном доме, «родильного госпиталя» – «Прибежища сирых и неимущих родильниц» – в 1771 году в Санкт-Петербурге, прямо на Невском проспекте (там, где теперь находится Казанский собор), Училища повивального искусства и операторства (1784)[858] при родильном госпитале Санкт-Петербургского воспитательного дома было не только важным шагом в истории русской благотворительности. Эти пространства дали возможность повитухам получить практические навыки и собрать первую статистику клинических случаев[859].
Положение учениц повивальных школ и института было парадоксальным. Теоретическим знаниям обучали мужчины-акушеры, не имевшие должного практического опыта в сфере родовспоможения. Речь шла не столько о научении, сколько об обмене информацией между врачами и практикующими повитухами, которые обогащали своих педагогов знаниями об апробированных не раз манипуляциях и практиках[860]. Обучавшихся акушерству в Московском университете и Медико-хирургической академии студентов посылали в родильные отделения воспитательных домов, чтобы повитухи научили их навыкам принятия родов[861]. Возникла необычная для Западной Европы и привычная в России (и применявшая на всем протяжении первой половины XIX века) практика организации ученичества у практикующих повитух, пройдя которую все научившиеся принимать роды должны были после подкрепить свои умения теоретическими знаниями, сдав экзамен мужчинам-врачам[862]. A у самих врачей учениц не было. Приехавшие из‐за границы (и много мнившие о себе) иностранные лекари были заинтересованы в росте числа родильных отделений: там они собирали практический материал, наблюдая за ловкими руками повитух, ведь шансов быть призванными «на дом» эти мужчины-врачи не имели.
Значимым этапом в институционализации профессиональной деятельности повитух явилось принятие 20 сентября 1789 года[863] «Устава повивальным бабкам». Это и есть первый в российской женской истории документ, регламентирующий женский профессиональный труд. Основные требования, предъявляемые к профессиональным повитухам, состояли в необходимости пройти в медицинской коллегии «испытание» как доказательство владения теоретическими и практическими навыками, под присягой дать слово не заниматься абортированием младенцев «дачею проносных и изгонительных лекарств» («Ни с кем и никогда [в том] соглашаться не буду и к тому себя употреблять ни за что не дам»). Законодательно фиксировались и необходимые для профессии человеческие качества: повитухи должны были быть «доброго поведения», скромными, не болтливыми («соблюдая всегда молчаливость»), готовыми прийти на помощь «во всякое время, днем или ночью»[864], соблюдая… трезвость, «дабы во всякое время в состоянии были дело свое исполнять». «Недостаточным родильницам» (неимущим) они обязаны были «услуживать безденежно». Если повитуха получала жалование от казны, то ей запрещалось брать плату с рожениц[865]. Однако профессиональному акушерству не удавалось уничтожить устойчивую традицию преподносить подарки за принятые роды, распространенные в крестьянской среде. Деревенских повитух одаривали холстами, пирогами, медом, рушниками, хлебом и др. С появлением профессиональных повивальных бабок, в дальнейшем акушерок, как крестьяне, так и представители высшего сословия продолжали дарить им подарки[866].
Текст «Устава» заставляет признать его первым документом, подчеркнувшим приоритет теоретического, высокопрофессионального, медицинского (по сути же – мужского) знания над практическим, малопрофессиональным, отчасти знахарским женским. «Устав» впервые развел деятельность врачей и повитух. Повитухам не разрешалось осуществлять хирургические вмешательства, «наистрожайше» запрещалось «вступать в лечение от других болезней»[867], вменялось в обязанность приглашать профессора повивального искусства при трудных родах. Но таковых было мало! Так что в норму была введена возможность в трудных случаях звать вторую повитуху. И все же именно с этого распоряжения берет начало превосходство мужчин в медикализирующемся процессе родовспоможения в России.
Помимо родовспоможения «Устав» вменил повитухам в обязанность (что было следствием развития государственного контроля над репродуктивным поведением подданных) проводить освидетельствования женщин для установления факта избавления от беременности, плодоизгнаний, «лишения девства»[868]. После юридического казуса – истории с «девкой Елло», которую подозревали в детоубийстве (за него карали смертной казнью), но не смогли доказать факт ранее замеченной беременности, – такие доносы повитухи должны были подавать постоянно[869], a заодно информировать о всех известных случаях преждевременного разрешения от бремени.
Открытие в 1797 году при поддержке императрицы Марии Федоровны родильного госпиталя для бедных замужних матерей было новым шагом к институционализации женского профессионального повитушеского труда. При госпитале появилась Повивальная школа на 22 воспитанницы, впоследствии ставшая Повивальным институтом[870]. Следует отметить, что термин «институт» (от фр. institut – так по постановлению Конвента стали именовать крупные общественные школы во Франции) был впервые употреблен в России в отношении повивального учреждения (чуть позже – Мариинского института). Впервые государство дало возможность женщинам получить не только профессиональное образование, но и некие социальные гарантии труда. Окончившие курс девушки, именовавшиеся повивальницами или повивальными бабками, определялись для службы в различные города России, где им следовало прослужить на указанном месте не менее 6 лет[871]. Определенные на службу воспитанницы получали «экипировочными деньгами» 200–300 рублей[872]; на них надо было приобрести необходимые для родовспоможения инструменты («повивальный ящик»). Помимо финансовой поддержки, выпускниц информировали (через Министерство внутренних дел) о вакансиях по губерниям. Директор института распределял места, учитывая успехи каждой воспитанницы. Ей предоставлялись прогонные деньги, на которые она могла добраться до места своего назначения. Так родильные клиники не только помогали бедным родильницам, но укрепляли теоретическое и практическое образование повивальных бабок, работали «на усовершенствование и распространение повивальной науки» в провинциальные города[873].
Параллельно с развитием женского среднего повивального образования акушерская специализация стала проникать в высшее медицинское образование. Следует отметить, что преподавание акушерства в различных госпитальных школах практиковалось с 1763 года. Впервые при Медико-хирургической академии для будущих врачей с целью развития акушерской специализации была введена практика в родильных отделениях Воспитательного дома[874]. Для врачей родильные отделения были единственным местом, где они могли непосредственно присутствовать на родах и получить практические навыки.
По законам 1773 и 1797 годов в губерниях России появились медицинские управы, a них в составе медицинских чинов – акушерки