Пространство, техники и участники домашних родов
Основное содержание главы сосредоточено вокруг изучения новой культуры родов, складывавшейся в городской среде. Мы не преследуем цель описать традиционные роды в крестьянских семьях – они в той или иной степени изучались и рассматривались этнографами. Нам важно понять, как трансформировались домашние роды в условиях городской среды, как на практики деторождения повлияли процессы урбанизации, внедрения научных знаний в повседневную жизнь населения, меняющиеся социальные роли женщин. Мы исходим из того убеждения, что во второй половине XIX – начале XX века в процессе подготовки горожанок к родам и непосредственно родинах слились воедино традиционный опыт, сформировавшийся в народной среде, а также активно проникавшие в эту сферу научные знания.
Репродуктивное поведение женщин в аграрных обществах с доминированием традиционного уклада жизни во многом зависело от природно-географических условий. Процесс деторождения был естественным, он определялся традициями и религиозными представлениями населения. Распространение имели натуральные роды, при которых женщина была подвержена многочисленным рискам, но оставалась активной участницей процесса. В условиях крестьянской жизни деторождение было тесно связано с сельскохозяйственными циклами[965]. Наиболее очевидная взаимосвязь между природно-климатическими факторами и репродуктивным поведением крестьянок – время зачатия и, как следствие, время деторождения. Природные циклы оказывали непосредственное влияние на повседневную жизнь крестьян, связанную с сельскохозяйственными работами. Анализ статистических данных рождаемости, как общероссийских, так и по отдельным регионам Центральной России, показывает, что присутствовали колебания числа рождений. В странах Западной Европы колебания объяснялись «космическими факторами». Наибольшее число рождений в среде сельского населения приходилось на февраль, что предполагало зачатие в апреле-мае. Сексуальная активность связывалась с «выходом из оцепенения» после зимних месяцев[966]. В России можно выделить два пика рождений – в январе и в летне-осенние месяцы. Высокие цифры рождений в июле – октябре предполагали зачатие с октября по январь. Определяющее влияние на репродуктивное поведение крестьян оказывало окончание полевых работ.
Сельскохозяйственные циклы, обусловленные природно-климатическими условиями, накладывали отпечаток на сексуальную жизнь крестьянского населения. Согласно статистическим данным, первый пик зачатий приходился на первое полугодие, следовавшее сразу после сбора хлеба и окончания сельскохозяйственных работ с сентября по февраль. А. О. Афиногенов, исследовавший жизнь женского населения Рязанского уездас конца 1880‐х годов, зафиксировал, что на данный период приходилось около 60 % зачатий (таблица 3). Данные медицинской статистики показывают, что в первое полугодие, следующее за сбором хлеба, когда население сытнее, число зачатий выше среднего числа зачатий второго полугодия. В 50 губерниях европейской России наибольшее число зачатий в апреле и январе, наименьшее в июле и марте. Низкое число весенних рождений можно объяснить занятостью крестьянского населения, связанной с летними полевыми работами, и сниженным уровнем зачатий. Существенное влияние на низкие цифры рождений в декабре оказывал Великий пост в марте.
Таблица 3.Рождения и зачатия в Рязанском уезде в 1889–1898 годах
Источник: Афиногенов А. О. Жизнь женского населения Рязанского уезда в период детородной деятельности женщины и положение дела акушерской помощи этому населению. СПб.: Тип. штаба Отд. корпуса жандармов, 1903. С. 44–46.
Значительное число деторождений в летние месяцы оказывало влияние на материнскую повседневность. Несмотря на свое положение, женщины вынуждены были заниматься тяжелыми сельскохозяйственными работами. Дореволюционный этнограф Семенова-Тян-Шанская на вопрос «Что делает женщина во время беременности?» лаконично отвечала: «Всё», а именно «в доме справляет всю домашнюю работу, в поле – вяжет, полет, молотит, берет конопли, сажает или копает картофель, вплоть до самих родов»[967]. Беременность словно не замечали. Крестьянки продолжали трудиться до наступления схваток. Теплое время года и необходимость выполнять полевые работы оказывали непосредственное влияние на родильное место[968]. Несмотря на указание этнографов, что крестьянки выбирали особое пространство для родов (чаще вне дома, удаляясь в баню, хлев), в период сельскохозяйственных работ женщины часто разрешались непосредственно в поле, лесу, в дороге. Естественные роды проходили в природных условиях.
Впервые в изучении истории родильных практик взаимосвязь между культурой деторождения европейцев и их представлениями о природных и сельскохозяйственных циклах, в целом влияние природных факторов на практику деторождения описал историк, антрополог Жак Жели в книге «Дерево и плоды»[969], опираясь на французские источники раннего Нового времени. По мнению исследователей истории деторождения, эта взаимосвязь нарушается при переходе от аграрных к индустриальным обществам[970]. Процесс урбанизации, рационализация сознания, медикализация частной жизни приводят к смене модели родов. Традиционная культура деторождения заменяется технократической, которая тесным образом связана с развитием медицинской науки[971]. И если в странах Западной Европы этот процесс происходил со второй половины XIX века, в России ввиду доминирования аграрного общества длительное время сохранялась традиционная модель родов[972]. Клиническое родовспоможение проникало исключительно в городскую среду и касалось патологических случаев. Несмотря на развитие организованного акушерства, появление родильных отделений, значительное увеличение числа врачей, профессиональных повитух и затем акушерок, доминировали домашние роды. Домашние роды (или, как они назывались в XIX веке, роды «на дому», «разъездные роды»), особенно в регионах России, губернских и уездных городах, были основными в профессиональной деятельности врачей и акушерок на всем протяжении XIX века.
Культура деторождения, формировавшаяся в городской среде, таким образом, переставала зависеть от сельскохозяйственных циклов. Другое важное отличие от традиционных родов в крестьянской среде состояло в том, что новая модель домашних родов испытывала значительное влияние со стороны профессиональной медицины, что выражалось в привлечении образованного медицинского персонала, использовании новых технических средств и манипуляций.
Опираясь на материалы эгодокументов, медико-статистические отчеты провинциальных и столичных врачей, частных родильных приютов, можно выделить три основные формы проведения родов, которые практиковали горожанки и представительницы интеллигентных групп населения. Несмотря на развитие знаний в области акушерства и гинекологии, открытие все большего числа стационарных родильных отделений, наиболее распространенными являлись домашние роды с приглашением профессиональных врачей или акушерок. На всем протяжении XIX века продолжали бытовать традиционные («по старинке») роды с участием повивальных бабок (в мемуаристике их нередко называли «бабушками»). В крайне редких случаях горожанки прибегали к родам в условиях государственных или частных стационаров (родильных приютов, лечебниц, родильных отделений). В условиях развития профессионального акушерства оформилось два типа родовспоможения: разъездное и стационарное. В случае разъездного родовспоможения специалисты приглашались на дом, тем самым сохранялась модель домашних родов. Практически все авторы учебников по акушерству, в том числе оперативному, написанных в начале XX века, предполагали, что осуществление серьезных оперативных процедур может происходить как в стационарах, так и на дому[973].
С развитием идеологии «сознательного материнства» стали популяризоваться практики подготовки к родам, «предродовое просвещение» становилось частью повседневности «новых матерей». Накануне родов впервые рожавшие женщины стремились как можно больше узнать о предстоявших испытаниях. Если раньше знания женщин ограничивались сообщениями более опытных подруг и родственниц, то с появлением значительного количества научно-популярной литературы о беременности и родах они охотно самообразовывались в этом вопросе.
Анализ книжного рынка в России конца XIX века показывает, что число публикаций на тему акушерства, деторождения и ухода за детьми стремительно выросло. Особенно популярными стали работы врача Владимира Николаевича Жука. Его книга «Мать и дитя» (впервые была опубликована в 1881 году) многократно переиздавалась и имела широкое распространение[974]. Он являлся автором многочисленных работ, раскрывавших особенности протекания беременности, подготовки к родам, грудного вскармливания, ухода за новорожденными. В условиях низкой половой просвещенности девушек, незнания элементарных вопросов женской гигиены (в семье об этом говорить было не принято) книги о физиологии родов воспринимались читательницами как откровение и непререкаемые источники знаний[975]. С развитием гендерного самосознания и женского просвещения представительницы образованных слоев населения стали обращать особенное внимание на телесные практики, связанные с деторождением. В сфере репродукции отсутствовала трансляция знаний от матери к дочери. В связи с этим научная литература становилась единственным источником сакральных знаний для будущих родительниц.