К квалифицированной помощи крестьянское население прибегало исключительно при возникновении тяжелых патологий. Случаи такого поведения демонстрировали типичные заметки из губернских газет. Крестьянка позвала деревенскую повитуху, которая, как писал автор заметки, только шептала «бессознательно молитвы» и «ничего не делала, кроме вреда», приговаривая: «Видно Богу так угодно, голубушка… Если Бог не дает – не поможет дохтур»[1172]. За акушеркой во врачебный пункт, расположенный за 10 километров, послали только на шестой день мучений родильницы. Акушерка, понимая трудность положения, вызвала доктора, заставшего «лишь охладевший труп роженицы с младенцем во чреве». Описанный на страницах провинциальной печати случай демонстрирует как нежелание крестьянок пользоваться услугами профессионалов, так и катастрофическое положение дел с доступностью профессионального родовспоможения.
Общие показатели родов, принятых профессионалами, были незначительны. Крестьянское население «неохотно» обращалось за помощью к услугам врачей и акушерок[1173]. Родовой акт рассматривался как естественный процесс, не требовавший врачебного вмешательства. Продолжали преобладать домашние роды с привлечением необразованных «бабок»[1174]. По данным статистических отчетов за 1913 год, из 96 177 беременных Смоленской губернии больничной помощью сумели воспользоваться чуть более 2000 женщин, то есть 2 % рожениц[1175].
Существенная разница между ситуацией в столичных и провинциальных городах отражалась на том, что статистика обращений населения к организованному родовспоможению была крайне низкой. В 1910‐е годы клиническое родовспоможение стало рассматриваться как важная часть медико-социальной политики государства. В 1913 году специальная комиссия при Петроградском акушерско-гинекологическом обществе заявила, что в городах услугами стационарных родильных отделений должны пользоваться более 50 % рожавших. Для реализации этой цели, по мнению членов комиссии, необходимо было на каждые 1000 человек населения иметь 0,7 кровати[1176]. Местные органы власти не располагали ресурсами для реализации столь амбициозных целей.
Институционализация частых родильных клиник прошла несколько этапов. Начало было положено с коммерциализацией услуг родовспоможения. У истоков этого процесса стояли образованные повивальные бабки, которые вели частную практику в городах. Закон позволял ученым повивальным бабкам, сдавшим соответствующие экзамены и подтвердившим свою квалификацию, не только выезжать на дом для оказания соответствующих услуг, но и открывать собственные «убежища».
Из автодокументальных источников, принадлежавших привилегированным слоям населения, известно, что женщины этого круга обращались к частнопрактикующим образованным повитухам[1177]. Вплоть до 1860‐х годов авторитетными профессионалами в данной области считались заграничные акушерки, но с развитием повивального образования в России и появлением ученых акушерок в провинции на смену заграничным акушеркам пришли отечественные. Изучение объявлений провинциальных газет показало, что реклама услуг профессиональных акушерок с конца 1870‐х годов стала вполне распространенной. Из текста объявлений видно, что зачастую акушерки снимали квартиры и вели практику, принимая рожениц за плату[1178]. Они специализировали на услугах секретных родов («особ же, почему-либо не желающих родить дома, может принять у себя»)[1179], а также за отдельную плату предлагали «заботу о детях»[1180]. Сложно установить, каким образом акушерки реализовывали «заботу о детях», равно и то, как законодательно регламентировался этот вопрос, насколько они были вправе определять детей в воспитательные дома или содержать их у себя. В отдельных регионах России были зафиксированы криминальные случаи с участием акушерок[1181]. К частнопрактикующим акушеркам за помощью обращались преимущественно незамужние женщины с целью сокрытия самого факта родов.
Вслед за частнопрактикующими повивальными бабками, выезжавшими на дом или предлагавшими принять роды в своей квартире, с 1870‐х годов стали появляться частные акушерские клиники, родильные приюты и убежища. Этот процесс был связан с развитием научного акушерства, проникновением мужчин в акушерскую специализацию и получением ими соответствующей квалификации. Частные клиники подчинялись («состояли под надзором») Врачебному управлению. Согласно Врачебному уставу, частные лечебницы должны были предоставлять ежегодные отчеты о своей деятельности во врачебное управление.
Первые частные родильные приюты характеризовались непостоянством деятельности. Нередко основанные частными лицами приюты могли переходить к городским властям. В частности, в 1876 году доктор А. Ф. Петров, приехав на службу в Екатеринбург, открыл небольшой родильный приют в квартире акушерки. Через год город взял содержание приюта на свой счет, а в 1884 году приобрел для него специальное здание[1182].
Одной из первых частных акушерских лечебниц стала лечебница доктора медицины и акушера Варнавы Алексеевича Добронравова «для страдающих женскими болезнями и беременных», открытая в 1880 году. В описании причин содержатель в основном перечисляет причины финансового характера: «Из приезжающих… иногородних больных не все обладают средствами, чтобы… пользоваться комфортабельной гостиницей, и лучшими врачебными советами»[1183]. Хоть В. А. Добронравов и ссылается на перенятый им опыт организации подобных клиник за границей, во многом принципы первых частных клиник, принадлежавших врачам, не отличались от подобных заведений, содержательницами которых были повивальные бабки. Акушерская лечебница размещалась непосредственно в доме врача, где для оперативных целей была выделена и специальным образом обустроена отдельная комната.
К началу XX века прием частных врачей-акушеров пользовался высоким спросом в крупных городах. Только в одной столице частный прием вели свыше 120 врачей-акушеров[1184].
Принцип поступления пациенток был схож с поступлением в казенные родильные дома. Женщины предоставляли о себе сведения (имя, «законные виды на жительство»). В том случае, если пациентка намеревалась сохранить «секретность» своего поступления, она вкладывала записку со своими данными в запечатанный конверт. Владелец клиники выдавал расписку с обязательством вернуть конверт.
В организации частной клиники было немало отличий от казенных родильных отделений. Несомненным преимуществом была возможность неограниченное время оставаться в клинике. Пациенток размещали в отдельной комнате. В частной клинике не было ограничения по сроку пребывания. Между содержателем клиники и пациентками заключался договор. При желании пациенток их могли свободно посещать родственники и знакомые.
Плата за пребывание могла существенно колебаться. Минимальная стоимость содержания в частных родильных приютах (в отдельной палате) составляла 15 рублей в сутки, однако чаще всего оплата определялась «по взаимному соглашению с учредителем»[1185]. В клинике В. А. Добронравова плата зависела от рода предоставления услуг, но не могла быть меньше 100 рублей в месяц. За 10–14 дней проведения в частной клинике беременные в среднем платили 100 рублей, за месяц – 150. Лечебница предоставляла услуги резервирования места в случае внезапного наступления родов. Такая услуга стоила 25 рублей. В частной клинике доктора В. А. Бродского стоимость одного дня в общей палате составляла 10 рублей, в палате на 2 кровати – 25 рублей. Если пациентка выбирала отдельную комнату, то ей необходимо было заплатить от 50 до 100 рублей в зависимости от условий и времени пребывания. За оперативное вмешательство требовалось вносить отдельную плату по соглашению с владельцем клиники[1186]. В столичных частных родовспомогательных заведениях плата за роды и шестидневное содержание доходила до 50–60 рублей[1187].
Так же, как и повивальные бабки, содержатели частных лечебниц предоставляли услуги содержания (брали детей «на присмотр»[1188]) и определения дальнейшей судьбы новорожденных. Ребенка можно было оставить на содержание, что стоило 450–600 рублей в год. Это внушительная сумма, равная годовому жалованью врача. Передача на содержание ребенка осуществлялась через подписание «письменных условий» в присутствии одного поручителя, а также при предоставлении расписки об исправном перечислении платы. Если мать не забирала ребенка и не просила взять его на содержание, младенец передавался в воспитательный дом.
Нередко при частных родильных отделениях располагался штат кормилиц, услугами которых могли воспользоваться женщины. В рекламном объявлении смоленской акушерки М. А. Богдановской-Лукиной читаем: «Имеет комнаты для беременных рожениц и родильниц со всеми удобствами, а также доставляет и кормилиц»[1189].
В частных клиниках, как правило, предлагались услуги не только родовспоможения, но и гинекологического лечения. Спрос на частные родильные клиники был обусловлен возможностью производства искусственного выкидыша, что нередко называлось «открыть задержавшиеся регулы»