3. Несмотря на включение в реестр профессий и свою востребованность в обществе, повивальные бабки были дискриминированы системой профессионального труда: их жалование было существенно ниже выплат врачам и лекарям, в судебных процессах результаты их освидетельствования подвергали сомнению или не брали в расчет. И все же между повивальными бабками и врачами-акушерами в России не было столь открытого противостояния, как в западноевропейских странах. Во-первых, потому, что мужчин-врачей с достаточной акушерской подготовкой было мало и государство пошло по пути институционализации женского труда, признания его профессиональным. Хотя по закону деятельность повивальных бабок была подчинена врачам-акушерам, последние (как ни ругали порой неграмотных помощниц) без них часто обойтись не могли. Врачи считались контролирующими работу повитух, но сами практически не участвовали в принятии родов. Во-вторых, Россия оставалась страной слабоурбанизированной. Сколько ни продвигали в стране идею создания родильных госпиталей, сколько ни развивали акушерское образование, пространство родов в абсолютном большинстве случаев оставалось домашним, особенно вдали от городов.
4. Очевидно, что на пути к получению одной из немногих в России профессиональных специальностей, финансовой независимости, службе в официальных государственных учреждениях акушерское образование давало ту возможность, без которой не мог быть «запущен» механизм создания профессиональной гендерной идентичности. Процесс, связанный с вытеснением повивальных бабок и утверждением врачебного (мужского) авторитета, проходил в рамках клинического родовспоможения, которое стало атрибутом социальной жизни не ранее начала XX века.
5. На протяжении XIX века под влиянием новых медицинских знаний в городской среде складывалась особая культура домашних родов. Подавляющее большинство горожанок продолжали рожать дома, стационарное акушерство рассматривалось как патологическое пространство для родов. Под влиянием практического внедрения новых достижений в акушерстве и гинекологии, повышения уровня подготовки отечественных врачей, коммерциализации материнства на протяжении второй половины XIX века формировалась отдельная культура рождения, для которой были свойственны особые процедуры, действия, состав участников, отличавшие ее от родов в народной традиции. Домашние роды в городских семьях оказались сферой пересечения традиционных практик (отказ от стационарной медицинской помощи, появление на свет ребенка в домашней обстановке, семейные молитвы накануне родов, избегание мужского окружения на родах, привлечение повитух, вера в приметы, молебны, «правка» ребенка) и инноваций, связанных с развитием научного знания (предродовое просвещение на основе специальной медицинской литературы, приобретение накануне родов особых медицинских приспособлений, призыв профессиональных врачей и акушеров, использование современных болеутоляющих, применение новейших средств, облегчавших послеродовое восстановление). Вследствие медикализации репродуктивного поведения горожанок беременность и роды стали рассматриваться в качестве патологии, особого болезненного состояния, требовавшего интенсивного вмешательства представителей врачебного сообщества. В городских семьях исчезали символические ритуалы, сопровождавшие родовой процесс в крестьянской среде; обрядовая сторона играла все меньшую роль. Контроль над родами переходил в руки квалифицированных специалистов, которые вместо ритуалов использовали современные медицинские средства и манипуляции.
6. Культура домашних родов, сформированная в городской среде в XIX веке, содержала слабые элементы технократической модели родов в части использования новых медицинских инструментов, внедрения первых стандартов относительно призыва специалистов, медикализации. Однако женщины продолжали сохранять свободу в области выбора родильных поз, состава участников родов, призыва специалистов, используемых средств для ослабления родовой боли. Роженица была активной участницей родового процесса, а не «рожающей машиной»[1330]. Это характеристики биомедицинской и технократической моделей родов соответственно, сформированных в рамках стационарного акушерства. Это дает основание относить сложившуюся культуру домашних родов к холистической модели родов, в которой женщина выступает субъектом, находящимся в окружении семьи, профессиональной заботы, в естественной домашней обстановке. Это уже не естественная модель родов, которая в силу различных причин повышала риски для женщины (отсутствие специальных условий для родов, особой подготовки, помощников), но еще не технократическая модель, превращавшая женщину в «машину для родов», исключительно объект для врачебных действий.
7. К основным чертам родин в городской среде начала XX века можно отнести следующие: распространение домашних родов; ограничение призыва на роды профессиональных врачей (их присутствие не означало непосредственного участия в родовом процессе), предпочтение отдавалось акушеркам; относительно слабая (по сравнению со странами Западной Европы и США) медикализация родовой деятельности; частое присутствие мужа на родах; физически и психически женщины были не готовы к предстоящему событию; роды проходили сложнее, чем в других социальных группах; послеродовое восстановление затягивалось; сохранялась процедура «правки» ребенка; для восстановления женщины всё чаще прибегали к новейшим изобретениям (болеутоляющие, «набрюшники», бандажи, «гигиенические подушки», «дамские пояса», «регулоприемники»).
8. Домашнее пространство считалось самым подходящим для разрешения женщины от бремени. Если среди крестьян присутствовала маргинализация «родимого» места, роженица нередко выбирала нежилое, периферийное место (баня, хлев, подполье), то в состоятельных семьях горожан, дворян роды происходили в супружеской спальне. Спальня превращалась в аксиологический центр, где во всех смыслах зарождалась новая жизнь. Роженица и ее семья накануне предполагаемого события должны были самостоятельно подготовить все необходимые для родов атрибуты и приспособления (родильную комнату, средства гигиены, специальные медицинские предметы, а иногда и инструменты), а также договориться с врачом, акушеркой или повитухой. В условиях доминирования домашних родов акушеры превращались в могущественных покровителей семьи, от которых зависело супружеское и семейное счастье. Привлечение на роды врача или акушера/акушерки, чьи услуги оценивались в несколько раз выше, чем услуги повитух, считалось выражением благосостояния семьи. Предпочтение отдавалось женщинам-врачам и акушеркам ввиду особого морального подтекста родового процесса: благовоспитанные, к тому же первородящие дворянки искренне смущались мужчин-акушеров, предпочитая им специалисток женского пола. Послеродовой период у состоятельных горожанок все больше медикализировался. Им на помощь приходили новейшие средства медицины и фармацевтической промышленности. Эти нововведения были призваны сохранить красоту женского тела и снизить возможность появления гинекологических патологий.
9. Появление родильных отделений в государстве свидетельствует о зарождении клинического родовспоможения, которое является частью организованного, научного (профессионального) акушерства. Процесс медикализации деторождения приводил к тому, что экспертные системы (врачи, а вслед за ними органы власти через соответствующую социальную политику) стали рассматривать родильную клинику в качестве единственного легитимного места для родов. Этот процесс длился более полутора веков, имея противоречивые результаты и неравномерно внедряясь в повседневную жизнь населения в различных регионах России. Клиническое акушерство было призвано унифицировать процесс родовспоможения, регламентировать процедуры медико-социальной помощи беременным и роженицам. Не менее важной целью этого процесса было усиления контроля со стороны государства над частной сферой жизни населения через контроль тела в целом и репродуктивного поведения в частности. Развитие клинического родовспоможения защищало интересы не только пациенток, врачей, но и государства.
10. Первые родильные клиники появились в конце XVIII века при медицинских учебных заведениях и воспитательных домах исключительно в столичных и университетских городах. Их главная задача состояла не столько в заботе о здоровье женщин, сколько в возможности развивать практические навыки у врачей. Врачам-акушерам, имевшим хорошую теоретическую подготовку, студентам медицинских заведений катастрофически не хватало практического материала ввиду табуирования родового процесса и сохранения женского пространства родов. В условиях домашних родов невозможно было заставить женщин обращаться за помощью к врачам-мужчинам. Их авторитет и профессионализм напрямую зависел от уровня развития практических навыков. В связи с этим история появления первых акушерских клиник в России была тесно связана с интересами врачей-мужчин, которым остро не хватало «практического» материала для развития собственных профессиональных навыков, укрепления научного авторитета и развития системы образования будущих врачей-акушеров. Поэтому первые родильные клиники явились пространством для врачебных экспериментов и акушерского образования.
11. Формирование системы клинического родовспоможения, которая являлась составной частью профессионального (организованного) акушерства, продолжалось на протяжении всего XIX века. Развитие клинического родовспоможения было тесно связано с буржуазным развитием и благотворительным движением второй половины XIX века. Стационарное акушерство в регионах, лишенных университетов, со слабым благотворительным движением, стало развиваться с 1860–1870‐х годов в связи с земской и городской реформами. Именно с этого периода стал наблюдаться существенный рост родильных клиник. Родильные отделения содержались в большинстве случаев за счет общественных и частных пожертвований, среди которых значительный вклад вносили купцы, промышленники и крупные фабриканты. К концу XIX века в городах клиническое родовспоможение стало коммерциализоваться, появлялось все больше частных клиник. Их преимуществом бы