– Ну что, давайте отметим наше возвращение, – предложила Клава.
– А Гене не налили! – вдруг обнаружил кто-то.
– Ему нельзя! – запротестовала Клава. – Врачи запретили!
Никто и не настаивал. Дружно взялись за стаканы. Даже Клава позволила себе глоток вонючей жидкости. И тут один из гостей сказал, обращаясь к незрячему хозяину:
– За то, Гена, чтоб ты долго жил!
Клава поперхнулась самогоном и закашлялась. И долго откашляться не могла.
Якут, заприметив поблизости табурет, придвинул его и сел, не ожидая приглашения. Буза все светил своей зажигалкой, и разогретый металл уже жег ему руку.
– Ты лампочку гаси, – недовольно сказал Якут. – Брови спалишь.
Буза без разрешения Коляна ничего такого не осмелился бы сделать, да руку пекло уже совсем невыносимо, и он не выдержал. Зажигалка хищно клацнула, огонь погас, и такая кромешная темнота в первую секунду наступила, будто они все трое одномоментно ослепли.
– Людей много здесь живет? – спросил Якут.
– Людей тут нет, – ответил из темноты Колян. – Одни синяки.
– Алкаши? – уточнил понятливый Якут.
– Ну.
Колян закашлялся тяжело, надрывно.
– Давно откинулся? – спросил Якут.
– Отвянь! – огрызнулся Колян сквозь кашель.
Теперь Якут понимал, с кем имеет дело. Чалый и его алешка. Так, кажется, подобная публика выражается. Рецидивист и его человечек на побегушках, если по-простому.
– А у меня братан тут жил, – сказал Якут. – Я потому и приехал. Гена Вяткин. Слыхали про такого?
Не было из темноты ответа. Прямо-таки звенящая тишина. И вдруг закашлялся Колян.
– Буза! – сказал он сквозь кашель. – Дай свету!
Он всегда так говорил, когда требовалось щелкнуть выключателем. Буза послушно щелкнул. Теперь свет лампочки всех разом ослепил. Колян, щурясь, всматривался в плоское лицо Якута. Потом осклабился и с издевкой произнес:
– Похож! Вылитый Генка! Гы-гы-гы…
Буза тоже засмеялся дробным смехом, понимая, что это Колян так шутит. Якут нисколько не смутился.
– Братан, – повторил он. – Кореш, в смысле. Как он погиб, я будто брата потерял.
Колян так изумился, что даже перестал кашлять. Тут Буза еще влез.
– А-а-а, – протянул он. – Э-э-э…
И руку тянул в ту сторону, где, по его предположениям, сейчас находился Гена Вяткин, пускай и сильно поврежденный, но все-таки вполне живой. Хорошо еще, что Буза руку тянул, стоя за спиной у Якута, который лишь чудом не увидел этой разоблачительной жестикуляции.
– Засохни! – зло прикрикнул Колян на Бузу, и тот испуганно затих.
– Погиб! – скорбно подтвердил Якут, обнаружив, какое ошеломляющее впечатление произвела на собеседников эта новость. – А вы не знали?
Посмотрел внимательно на Коляна.
– Нет, – сказал тот.
– И Клава его тут не появлялась? – сверлил взглядом Якут.
– Нет, – стойко выдержал испытание Колян.
Взгляд Якута потух, будто он потерял интерес к происходящему.
– Я, собственно, ее ищу, – сказал Якут. – К ней ехал. Мне Генка когда-то говорил, что если с ним чего случится, так чтоб я Клавку поддержал. Чтоб не пропала. А что, тут у нее нет никого? Друзья? Подруги? Родня?
– Никого, – сказал Колян. – Ни с кем они тут не якшались.
– Может, приезжал кто? Гости были?
– Ты первый.
– И где же мне теперь ее искать?
– Не знаю, – пожал плечами Колян.
Но что-то угадывалось за этим его «не знаю». Что-то там было. Чего-то хозяин недоговаривал.
– Кажется, не сложился у нас разговор, – обнаружил Якут. – Вы мне не доверяете?
– Лажовый ты, – спокойно ответил Колян. – Пургу гонишь.
Там, где он когда-то отбывал срок, за подобные слова надо было отвечать. Но Колян гостя не боялся. Тот руки держал на груди крест-накрест, а волына у него сзади, за ремнем. Достань, попробуй. А у Коляна ружье под столом. Два ствола как раз на уровне живота гостя. И курки взведены. Так что Колян был спокоен.
– Правильно, жиган, – сказал Якут. – Задвинул я тебе маленько. Не доверился сначала. Но теперь вижу, что с тобой можно иметь дело. В общем, мне Клава эта нужна. Если поможешь найти, я деньги заплачу.
Ни один мускул не дрогнул на лице Коляна, но мудрый Якут на всякий случай сказал все тем же ровным голосом делового человека:
– При себе у меня всего пять тысяч. Я не бобер, на мне так легко не заработаешь.
Бобрами, как знал Якут, подобные Коляну люди называли тех, у кого есть деньги и кого из счастливого обладателя этих денег можно легко превратить в жертву.
– А вообще деньги есть, – сказал Якут. – Я тебе заплачу не пять тысяч, а пятьдесят, если поможешь с Клавой.
Пятьдесят тысяч – это были невообразимые по местным меркам деньги. Лишь несколько человек на весь поселок получали пенсии. Кто тыщу рублей, кто полторы. Плюс еще зарабатывали ягодой, грибами и шкурами звериными, сдавая все это владельцу приезжающей изредка автолавки. Колян брал свой процент с нищенских денег охотников и грибников, и еще по пятьсот рублей – с хозяина автолавки при каждом визите. Слезы, а не деньги. А тут – пятьдесят тысяч. Только не верилось в такое счастье. Лажоватый фраер. Обманет. Да и с какой стати он будет за Клавку платить полтинник? Цену человеческой жизни Колян знал. Копейка ей цена.
– Пурга! – сказал Колян. – Пустой разговор. Если ты серьезно, давай аванс. Пять тыщ.
Сидевший все это время неподвижно, Якут расцепил наконец руки, которые держал крест-накрест на груди, и только теперь изумленный Колян увидел в его правой руке пистолет, который Якут на протяжении всего разговора, оказывается, прятал под мышкой. Левой рукой он выдернул из кармана толстую пачку денег и бросил ее на стол перед Коляном – в подтверждение серьезности своих намерений. Но в том, что это серьезный фраер, Колян уже убедился, и доказательством не деньги были, а пистолет, готовый к бою.
Колян вытянул из укрытия ружье, положил его на стол, сгреб деньги жадной пятерней и произнес:
– Переночуй у нас. Буза, покажи хату. А я тут покумекаю, как с тобой быть. Завтра дам ответ.
Якут не двигался с места и смотрел выжидательно. Словно хотел получить подтверждение того, что его не обманут. Колян догадался.
– Пустить сквозняк? – сказал он веско. – Я так не делаю.
– И еще не надо, чтобы про меня тут знали, – подсказал Якут.
Колян кивнул. Он сам был в этом заинтересован.
Буза повел было Якута в одну из комнат здесь же, на первом этаже. Сам шел впереди, освещая путь фонарем. Луч света выхватывал из темноты пустой, как выстуженная зимняя дорога, коридор. Большинство дверей отсутствовало – их давным-давно сожгли в буржуйках. Одну из уцелевших Буза распахнул перед гостем. Но Якут даже не переступил через порог.
– А второй этаж тут есть? – спросил он.
– Акакжеестьконечно, – ответил Буза привычной скороговоркой.
– Там буду спать, – сказал Якут, развернулся и направился к лестнице, которая едва угадывалась в темноте.
Буза метнулся следом, услужливо подсвечивая фонарем.
Поднялись на второй этаж.
– Здеськолянаблатхата! – доложил Буза с таким подобострастием в голосе, будто они не мимо двери комнаты проходили, а лично сам Колян здесь был.
Якут сразу направился в конец коридора, бегло, но внимательно осмотрел последнюю в ряду комнату и объявил:
– Здесь!
В комнате отсутствовала мебель, света не было, но зато входная дверь и оконные стекла чудом уцелели. Буза принес для гостя матрац и пыльную подушку, после чего был выпровожен за дверь. Якут подпер дверь доской.
Комнату он себе выбрал хорошую, угловую. Окна смотрят сразу на две стороны. Когда рассветет, будут видны и дорога, ведущая в поселок, и сам поселок тоже.
Когда Буза возвратился в свою комнату на первом этаже, он застал Коляна в состоянии глубокой задумчивости. Ружье лежало на столе. И деньги рядом. Много денег. Целых пять тысяч. Буза, который жил так же невнятно, как говорил, никогда одномоментно такой суммы не держал в руках.
– Я хотел сегодня Вяткина валить, – сказал Колян. – Ночью. Думал, пойдем с тобой и замочим.
В это Буза поверил без труда. Мочить однозначно.
– Не успел, – сказал Колян. – Это хорошо.
– Аэтотоннезнаетпровяткинаподи!
– Ты сам умри! – посоветовал Колян. – Гляди, не брякни! Фильтруй базар!
– Ямогила! – доложил Буза, памятуя о безжалостных кулаках Коляна.
– Бабло у этого фраера есть, – сказал Колян. – Но он не при себе держит, это точно. Так что Клавку ему предъявим. Баш на баш. Он нам бабло, мы ему бабу. Клавка ему вряд ли нужна. Парашу гонит фраер. Небось к Вяткину интерес имеет. Хочет через Клавку какие-то связи прозвонить.
– Таконаемускажет! – растерянно развел руками Буза. – Чтовяткинживойздоровыйвсмысле.
– Мы ему жмурика предъявим.
– Этокак?
– Он нам бабло, мы ему Клавку, – повторил выведенную им формулу Колян. – Как обещали. Только никто не обещал, что она живая будет. Это у живых метла работает ништяк, – он показал жестом, как хлопочет язык у болтуна. – А жмурики молчат. И ничего она ему про Вяткина не скажет.
Буза обездвижел, осознав, наконец, о чем речь. Бить ему приходилось, и не раз, а вот убивать – еще нет.
– Получим лавэ за бабу, – мечтательно произнес Колян. – А там и Вяткин окажется живой. Если будет фарт, еще бабла срубим.
Колян отправился за Клавой на ночь глядя. Бузу взял для подстраховки. А нож у него всегда был с собой, за голенищем сапога.
Пришли к бараку, в котором жили Корнышев и Клава. Окно их комнаты было освещено.
– Неспятзаразы, – сделал открытие Буза.
Оно и к лучшему.
Колян и Буза поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Еще издалека они услышали какой-то шум. Будто пьяная гульба. Оказалось, что это как раз за корнышевской дверью. Удивленный Колян ударил в дверь ногой, и та распахнулась, потому что не была заперта.
За столом под пыльной тусклой лампочкой действительно собралась разношерстная компания: четверо местных доходяг, слепой в черной маске во главе стола и ослепительно прекрасная Клава, которая смотрелась здесь английской королевой, посетившей в благотворительных целях бомжатник.