Карат знал об этих чудовищах только благодаря рассказу Шуста. У крепко выпившего приятеля язык развязался до полного недержания, и он поведал все, что где-то от кого-то когда-то слышал. Причем беседа происходила в одном из развлекательных заведений Кумарника – ничтожного грязного поселения на границе Внешки, отнести этот стаб к надежным не смог бы даже самый отъявленный оптимист. Дальнейшие события убедительно это доказали.
Больше в Кумарнике никто не живет.
Упоминанием скреббера даже самого сурового рейдера можно довести до позорно-перепуганного состояния или инстинктивной вспышки защитной агрессии. Здешний люд суеверен до смешного, и это суеверие укоренилось куда сильнее всех прочих.
Не поминай скреббера, вообще не поминай. И не нарвешься на пулю, которую может выпустить излишне суеверный старожил Улья. Среди таких хватает до чрезвычайности нервных людей, потому как непросто сохранить психику в условиях хронического стресса.
Чем же так страшен скреббер? Главным образом – своими впечатляющими возможностями и загадочностью. Его всесокрушающая сила и непостижимая тайна – убийственный коктейль, любого за душу возьмет.
Главная загадка кроется в происхождении. Эти твари явно не относятся к зараженным, хотя какое-то отношение ко всему происходящему, несомненно, имеют. Это особое явление Улья, в нем нет ни единого намека на земное, пусть даже уродливо измененное инфекцией Улья.
Истинные инопланетяне мрачного Стикса.
Внешне Шуст именно с инопланетянами их и сравнивал. Если видишь что-то, что ни на что не похоже и выглядит примерно так, как монстры в классике фантастических ужастиков, это и есть скреббер. Даже элита, которая может изменяться до полной неузнаваемости, то есть так, что никто не сможет сказать, от кого именно произошла эта тварь, сохраняет какие-то земные черты.
У скреббера вообще ничего земного нет. И на обычную тварь он не походит не только обликом – по духу тоже не соответствует. Можно ли представить, что заматерелый мертвяк пройдет мимо обделавшегося от такого зрелища человека и не обратит на него ни малейшего внимания? Конечно же, нельзя.
А скреббер может. Скреббер совершенно непредсказуем, он не кидается на всех подряд, как это принято у зараженных.
И пару слов о его силе. Так сказать – для завершенности образа.
Сильнее скреббера в Улье зверя нет. Говорят, что самая матерая элита может если не навалять танку с легкостью, то хотя бы сразиться с ним на равных или около того. А если возьмется за дело организованной стаей, то ему вообще ничего не светит.
Тот случай, когда когти и животная мощь круче тяжелой брони. Возможно, пробить ее и не могут, но есть способы навалять боевой технике и без этого.
Скребберу стая не нужна, он вроде бы закоренелый одиночка. Но среди племени скребберов встречаются такие, которым даже танковая колонна внешников нипочем. А ведь там не собранный неизвестно где печальный металлолом, там современная и всем обеспеченная техника, иной раз превосходящая земные аналоги.
Сильнее всех на свете, пугает до запачканных штанов одним упоминанием о себе, непостижимый в своей загадочности.
Это скреббер.
– Заткнулись все! – громко, но без крика произнес Рэм.
И странное дело, даже начавшие сейчас визжать, словно откормленные поросята при виде ворот мясокомбината, разом захлопнули рты. Есть что-то в этом человеке, видимо, на таких, как он, и держится выхолощенное благополучие Полиса. Ну а уникальный ксер с его патронами и снарядами – лишь важнейшая часть экономической подоплеки. Человек с таким голосом даже банду до смешного суеверных и тяготеющих к анархии вольного рейдерства бойцов может мгновенно угомонить парой простых слов.
Такое дорогого стоит.
– Для самых мнительных скажу – мы находимся в стабе. Да, он не выглядит особо безопасным, но это именно стаб, так что упоминать скреббера считаю возможным.
– Народ волнуется вовсе не из-за упоминания этой твари, – спокойно заметил Пастух. – Их чересчур возбудило слово «завалить». И меня, признаюсь честно, тоже.
– Да, Рэм, ты о чем вообще, проясни, мать твою, – поддержал его Хан. – Не верю, что это сказано серьезно.
– Всем вам было предложено выполнить определенное задание, и по его результатам полагается выплата вознаграждения. О сути задания не было сказано ничего, кроме того, что скорее всего выполнять его придется на западе. Но формально вы пока что свободны, контракта как такового нет. Вас наняли, вам хорошо платили и не требовали ничего взамен, кроме работы над повышением боевых возможностей и ожидания нужного момента. И вот этот момент настал – пришло время для главного, мы находимся возле границы охотничьей территории скреббера, от нас требуется уничтожить эту тварь. Тот, кто примет в этом участие, по возвращении в Полис получит красную жемчужину, а также по двадцать горошин и сто пятьдесят споранов. Карточка гражданина тоже прилагается, она может здорово облегчить жизнь. А еще полная свобода от всех обязательств – вы чисты перед Полисом, и Полис вам ничего не должен. Награда на порядки достойнее всего того, что вы когда-либо видели раньше. За всю нашу историю никто такую не получал. И это касается не только нашей истории, вы сами прекрасно знаете.
– Раньше нас никто не заставлял приближаться к такой твари, – буркнул один из двух уцелевших танкистов.
Нет, парочку погибших достали не под броней, просто на марше они сидели в кабине тягача, а в танке оставляли только половину экипажа – на всякий случай. Вот и накрыло с водителем вместе.
– Я понимаю, – согласился Рэм. – И поэтому прямо сейчас каждый из вас примет непростое решение. Или остается со мной и позже, добыв скреббера, получает заслуженное вознаграждение, или уходит прямо сейчас и не получает ничего. Для таких будет оставлен транспорт и легкое вооружение, дорогу назад вы знаете, Полис найти несложно.
– Мне кажется, тебе придется охотиться в одиночку, – произнес тот же танкист и сочно сплюнул, едва не угодив в путавшегося под ногами кота, почему-то решившего, что он тоже приглашен на собрание.
– Посмотрим, – ответил Рэм. – Итак – кто на скреббера?
Карат здесь новенький, еще не заразился всеобщей склонностью к суевериям, ужасы Улья пусть и прошлись по нему коваными сапогами, но в целом обошлись снисходительно. К тому же он чертовски много должен Полису, и другой возможности расплатиться не просматривается.
Поэтому почти не замешкался, без колебаний вышел из толпы, встал рядом с Рэмом. Кот, видимо, счел, что хозяин только что подписался на что-то выгодное в плане гастрономического вознаграждения, проворно просеменил следом и с важным видом уселся у ног Карата.
– Как видите, два бойца у меня уже есть, – мертво улыбнувшись, произнес Рэм.
Пастух поднял с земли громадную винтовку, подошел, аккуратно поставил ее на сошки, встал бок о бок с Каратом, без эмоций заявил:
– Три. Никогда себе не прощу, если пропущу такую охоту. Да и хрен вы его добудете без меня.
Разом вышли два бойца – экипаж оставшегося пикапа, все как на подбор мелкие, чернявые и вертлявые. Был еще третий, но в ночном бою словил пулю в шею. Хан их за внешность обзывал цыганами, а Карат не успел запомнить прозвища никого, кроме старшего, того звали Шугой.
Он и ответил за обоих:
– Рэм, оплата нас устраивает. И вообще, если сношать, так королеву, а если подыхать, так под скреббером. Все в тему, мы так и катимся по жизни, так что без нас не уезжай.
Один из техников из «водника» почему-то переглянулся с Косым, подошел молча, встал рядом с Рэмом. Вроде бы его звали Залет, но Карат в этом не уверен, слишком быстро их представляли, и слишком много народа собралось в отряде до того, как бой подсократил его численность. И почти сразу вслед за техником решился второй снайпер. Посмотрел при этом как-то недобро, будто очень недоволен происходящим, но колебания во взгляде не было.
– Пастух, ты без меня мамонту в задницу с трех шагов не попадешь, придется за тобой присмотреть.
– Считая кота, ко мне перешли семеро, – заметил Рэм. – Остались желающие подзаработать?
– На дне сортира я видел такую работу, мать твою, – ответил на это Хан.
– Согласен, – поддержал его тот же танкист. – Тухлятиной на версту несет, надо быть совсем тупым, чтобы на такое подписаться.
– Это ваш выбор. Значит, возвращаемся назад и разбегаемся в разные стороны. Вам остается грузовик, бак полный, патроны есть. Если не сглупите, доберетесь.
– Оставь нам пулемет, – попросил Хан. – Ты же со второго грузовика достал, он целый. Без крупняка мы вряд ли доедем, сам знаешь.
– Хорошо. Пулемет и три полные ленты. Но вы должны будете сдать его в Полисе. И выданное оружие тоже. Иначе уйдете в черный список.
– Уверен, что будет кому нас вносить?
– Вот и проверим.
– А если заключим новый контракт с Полисом?
– Вряд ли с вами кто-то что-то станет заключать после такого. Вам дали шанс, вы его не использовали. После такого принято прощаться.
– Ты слишком хорошо думаешь о Полисе. И вообще, Рэм, не грузи. Мать твою, ведь любому понятно, что такие контракты так не делаются. Скажи ты сразу, что придется подписываться на скреббера, за тобой бы разве что котяра пошел.
– Не я это придумал. И скреббер нужен не мне. Он нужен Полису. Так надо. Все, возвращаемся, там Глыба уже заскучал.
– Если он останется при нас со своим пулеметом, мы куда хочешь доедем, – осклабился Хан.
– Даже не надейтесь, он от меня ни на шаг не отойдет.
– С чего бы это?
– Хочешь поспорить?
– Ты даже его не спросил.
– А вот сейчас и спросим.
– Глыба, мы тут решили поохотиться на скреббера. Ты с нами?
Вопрос Рэм озвучил в стандартном кластере, причем мимоходом, демонстративно плюнув в главное суеверие Улья, но пулеметчик на это даже не поморщился, ответил мгновенно:
– Зачем такое спрашиваешь? Поболтать не с кем?
– Да понимаешь, тут Хан наивно размечтался, что ты неистово мечтаешь с ним уехать. Может, замуж за тебя собирается, даже не знаю.