В стабах к ним особое отношение. Из-за понятного демографического перекоса на одну женщину порою приходится до пяти и более мужчин, так что даже совсем уж безнадежная крокодилица может смело примерять на себя корону блистательной королевы. Плевать на кривую физиономию, украшенную лишь отборными бородавками; плевать на грушевидную фигуру; плевать на то, что ты неоспоримая чемпионка мира по целлюлиту; то, что ты не умеешь варить борщи, вообще никому неинтересно. На возраст тем более плевать, ведь Улей за год превращает старуху в интересную барышню средних лет, и на этом процесс останавливается далеко не всегда. Дамам не приходится бродить по кластерам в поисках приключений, все, что требуется для жизни, приносят благодарные мужчины.
От слабого пола требуется лишь чуток ласки.
Даже до этого относительно приличные на радостях пускаются во все тяжкие: или скатываются на совсем уж беспросветное дно, или удерживаются в каких-то слабо выраженных рамках, но при этом меняют не всегда первоклассных кавалеров со скорострельностью пулемета – эдакие местные гетеры. Менее удачливые из них быстро становятся откровенными дамами полусвета, обслуживая клиентов в многочисленных развлекательных заведениях самого разного пошиба. Те, которые дружат с интеллектом, подбирают себе достойную пару, так что правящие верхушки всех стабов представлены почти исключительно женатыми мужчинами.
И жены у них нередко умнее муженьков.
Серьезно настроенные глупышки тоже на обочине не остаются, просто обычно им приходится довольствоваться вариантами попроще. Есть, конечно, некоторая доля брачного неликвида, но для этого надо быть совсем уж печальным экземпляром, потому как повышенным спросом пользуются любые, невзирая на самые безнадежные внешние данные и вакуум в черепной коробке.
Как всегда, не обошлось без исключений разного рода. Так, к примеру, вмешалась религия. Сект в Улье множество, и у некоторых весьма строгие правила касательно семейных дел и вообще отношений между мужчинами и женщинами. А тут если веришь, то веришь всерьез, так что приходится выполнять все заповеди, в том числе касающиеся брачных дел и распутства.
Также имеется ряд специфических умений, которыми награждает Улей, к их обладательницам отношение настороженное. В том смысле, что и достойную пару им найти непросто, и в дамах полусвета делать нечего. Это касается прежде всего знахарок и особенно нимф – и те, и другие умеют оказывать воздействие на психику. Именно поэтому у Греты сложности с личной жизнью и гражданством – в Полисе ее ценят, но не любят.
Но ее судьба – пустяк. Если в первом случае все достаточно мягко, то во втором куда жестче. Нимфа может полностью подчинить мужчину своей воле, превратить в покорного раба, а кому такое понравится? На некоторые стабы им даже вход заказан, настолько пугаются тамошние дяди.
Хотя, если точнее, пугаются не мужчины, а их женщины. Не хотят терпеть конкуренток, которым стоит щелкнуть пальцами, и все самцы с восторгом улягутся у их ног. Нимфам повсеместно запрещают пользоваться этим даром, их всячески пытаются контролировать, а иногда и отстреливают исподтишка.
Проклятье какое-то, а не дар, ведь выжить в Улье вообще не помогает, а вот пострадать от него можно запросто.
Диана еще не получила свой подарок от Улья, но скорее всего это окажется что-то безобидное и малополезное. Почему Карат так решил? Потому что большая часть наград Стикса именно такие. Однажды он видел человека, который мог заставить сесть ему на ладонь любую птичку, главное, чтобы некрупная. Другого обожали все собаки, даже самые злые, и четко подчинялись его мысленным приказам. Третий усилием воли сжигал микросхемы в электронных устройствах, при условии, если они зажаты в его руках. Четвертый мог задерживать дыхание почти на двадцать минут.
Впрочем, в последнем случае нельзя сказать, что совсем уж нет пользы. Да, при желании из первых трех тоже можно что-нибудь вытащить. Но в общем, понятно – обычно тебе перепадает хлам или что-то вроде него. Лишь редчайшие счастливчики получают дар-мечту – умение ксера.
Ксеры тут на таком положении, что самой великолепной женщине и близко не снилось.
Девочка останется в стабе. Полис не очень-то нравится Карату, но нельзя не признать, что это самое безопасное место из всех встреченных, что для Улья важнее всего. Много людей, ценятся дружелюбие, чистота и порядок. А что до некоторой замкнутой кастовости, так беспредела в этом вопросе нет, даже у тех, кому не удалось обзавестись гражданством, имеются права, и нарушать их не может никто, включая верхушку.
С этим строго, репутацию стаба можно убить в ноль парочкой несправедливых авторитарных решений. Был стаб уважаемым, а стал беспредельным. Это клоаки Улья, порядочная публика старается их избегать, в том числе и торговцы, такие места рискуют быстро прийти в упадок.
Сколько лет Диане? Если не соврала – почти пятнадцать. Красивые каштановые волосы подстрижены аккуратным каре, личико миловидное, детские черты уже почли сошли на нет, невысокая, для кого-то излишне худощавая, но фигура еще развивается и скорее всего проблем с этим не будет. Моторика тоже без изъянов – плавная, женственная, естественная, при этом уверенная – из таких барышень получаются хорошие танцовщицы. Глаза вот непонятные, проблемы у нее с ними, их не видно под линзами уродливых очков. Но это Улей, он много отнимает, но и дает немало, так что вскоре она должна позабыть о старых болячках. В общем, если сейчас первой красоткой Улья Диану назвать сложно, всего лишь через год-два все может измениться.
С такими внешними данными она будет иметь успех.
В большинстве приличных стабов брачный возраст начинается с семнадцати лет, возраст согласия с пятнадцати или шестнадцати. Местами цифры отличаются, причем куда чаще в меньшую сторону, чем в большую – вынужденная мера ввиду дефицита женщин. Так как детей бросать на произвол судьбы в нормальных поселениях не принято, тем более столь ценные кадры, девочек содержат в общежитиях на всем готовом, под строгим надзором. То есть гулять направо и налево им не позволяется, если и дают волю, то в исключительных случаях или с представителями правящей верхушки. Но последнее актуально только для самых беспредельных стабов, в порядочных такое, мягко говоря, не приветствуется.
Ну а как стукнут законные шестнадцать-семнадцать, так думай сама, чем дальше займешься. Если не клиническая дура, не пропадешь.
Диана не пропадет, она точно не дура. А вот с Каратом не все так однозначно.
Нет, дурой его тоже назвать сложно, а вот дураком – запросто. Что еще можно сказать о человеке, который, возможно, сам себе вырыл могилу? Жемчужина, благородно отданная Диане, и впрямь принадлежала не ему. Ее ждут в Полисе так же, как четыре оставшихся. Причем скрыть потерю не получится, на месте тех, кто послал отряд Рэма, Карат бы не стал общаться без ментатов с единственным вернувшимся. А с ними скрыть вранье трудно, хотя вроде бы способы имеются. Но даже Шуст не смог толком объяснить, как именно это работает. Что-то из той же области, что и обман детекторов лжи.
Карат это не умеет, значит, соврать не получится.
И что потом? Как принято поступать с человеком, который самовольно распорядился чужим сокровищем?
Ну а что ему еще оставалось делать в сложившейся ситуации? Вот такой он мягкотелый. Сперва спас девочку, потом под впечатлением того, что она вовремя вычислила засаду особо хитрого рубера, отдал ей жемчужину.
Да он бы и без засады отдал. Ну, не мог иначе, никак не мог. Не тот характер.
Хотя можно было поступить по-другому – подождать проявления симптомов. Вот только довелось однажды подслушать рассказ, как новенький изменился в один миг. Только что перед тобой нормальный человек, заражение никак не проявляется, и вдруг дергается, медленно разворачивается, и вот уже на тебя уставился мутный взгляд свежеиспеченного мертвяка.
При столь молниеносном сценарии перерождения Карат рисковал высматривать симптомы до морковного заговенья. Точный ответ могут дать лишь в той лаборатории… при крематории. Но туда добираться слишком долго, так что у него оставался только один вариант гарантированно спасти Диану.
Вариант дорогостоящий.
Он им воспользовался и пока что нисколько об этом не жалеет. Что сделано, то сделано, все разборки оставим на потом.
Широкое русло вывело на совсем уж безоглядно открытый простор. Видимо, сюда принесло участок грандиозной реки или немаленькое озеро. Даже не понять, в какую сторону теперь направляться. Ну уж точно не на юг, там даже без помощи прицела просматриваются городские многоэтажки, тварей в густонаселенные места тянет со всей округи. Ровно на восток? Почему бы и нет, там вроде бы лесистые берега, крупных поселений не видать, может, даже найдется продолжение водного пути.
Уж очень не хочется расставаться с лодкой.
Карату она настолько понравилась, что не менял ее, несмотря на множество встретившихся возможностей. Мог бы с мотором выбрать, но тут не все просто, сам он на них не ходил, только с опытными спутниками, мало что понимает. Такое вот упущение, хорошо бы взять пару уроков у знающих людей. Вроде ничего сложного, но все же наука, надо учиться.
Диана, оглядываясь по сторонам, спросила:
– Я не вижу берега в той стороне, и в той тоже. Это что, море такое?
– Да вот же он, километрах в трех-четырех. Видно прекрасно.
– А… Ну это у меня из-за глаз, бывает такое.
– Попей живчика.
– Зачем?
– Глаза быстрее вылечатся.
– Моя болезнь не лечится.
– На шестой день моего пребывания здесь я попал в крутой переплет. В меня выстрелили из гранатомета, от голеней пара костлявых палок осталась. А теперь ковыляю на своих двоих, пусть и прихрамываю. Другу моему вообще ногу оторвало, он лежит сейчас в больнице, ему ее восстанавливают, скоро будет как новая.
– Ногу нельзя восстановить.
– Забудь. У тебя теперь другая жизнь, ты в Улье, и ты иммунная. Главное, чтобы голову не оторвало, все остальное можно вылечить. Ну почти все.