Инженер утверждает, что около трех минут десятого, то есть после четверти часа наблюдений за электрометром, который, кстати, даже не дрогнул, он заметил, что участок стальных дверей, замыкающих камеру, начал светиться, как бы раскалившись до вишневого цвета. Он поднес к нему руку, но температура оказалась нормальной. Спустя несколько секунд эта часть двери исчезла совершенно и в образовавшемся просвете появилось что-то вроде черного блестящего свинцового кабеля. Он думал, что это конец одного из змеевиков, которые, кажется, выполняют у марсианина роль конечностей. Однако инженер находился в таком состояний (вероятно, под вредным влиянием излучения), что совершенно не удивился увиденному, а сидел там еще минут десять, пока не потерял сознания. Я предполагаю, что если это явление, то есть локальное исчезновение пятнавдатисантиметровой стальной плиты, даже не имело места и представляет собою всего лишь плод отравленного воображения, то все равно оно в какой-то мере указывает на механизм действия лучей, генерируемых ареантропом. Эти лучи приводят к потере способности критически оценивать ситуацию, медленно и незаметно погружают человека в бессознательное состояние. Причем уберечься от этого, видимо, невозможно.
Когда доктор закончил, наступило долгое молчание.
- Собственно, это ничего не меняет, - наконец заметил профессор. Синьор Джедевани, вы у нас, да и не только у нас, лучший специалист по экспериментальной атомной физике. Ведь вы работали в Чикаго четыре года с циклотронами Лоуренса, хотелось бы знать ваше мнение: возможна ли подобная, хм, диффузия какого-либо тела сквозь стальную плиту при нормальных давлении и температуре? Если да, объясните это по возможности исчерпывающе.
Маленький оливковокожий Джедевани встал, немного помолчал, наконец воскликнул:
- Господин профессор, господа! Если возможно такое, то возможно все... Теоретически - конечно. Должен сказать, что теоретически, то есть с точки зрения теории вероятностей, брошенный наверх камень может не упадать, вода, поставленный на газ, не закипеться, все это лишь вероятно... как это говориться? - что это... произойти. Но в данный случай - нет. Я думаю, что если такой явлений возможен, то фундамент наших знаний по материя и ее структура будет сотрясен.
- Быть может, это уже произошло и пришелец разрушил наши представления о мире, - вполголоса заметил доктор.
- Если даже так, то взамен он даст нам нечто лучшее, более совершенное, - сказал профессор.
- Относительно излучений, - продолжал синьор Джедевани, - так я думаю, что все очень просто. Если части машины выделяют их, то в любой случай существует такой экран, панцирь, который их глушит, даже если их эмиссионное напряжение эквивалентно напряжению тела под давлением в шестнадцать триллионов атмосфер при температуре десять миллионов градусов, то есть звезд, высылающих такое излучение.
- А какова же толщина такого панциря? - спросил профессор.
- Около трехсот метров слоя свинца.
Изумление окружающих было неописуемым.
- Так мы здесь сидим на вулкане! - воскликнул доктор. - Может, все мы давно спятили под влиянием этих лучей. Смешно!
- Я не говорю, что такое напряжение существует, это максимум. Но ведь машина не может создавать такие давления или такие температуры...
- А вы-то откуда знаете?
- И вы еще спрашиваете, господин инженер? Только давление от излучения тела с такой температурой повалило бы все в радиусе нескольких километров... А у нас, хвала Богу, все стоит... - Он постучал согнутым пальцем по столу.
Профессор Уиддлтон не выдержал.
- Вы приехали сюда не для того, чтобы по дереву стучать, дорогой синьор Джедевани, - сладко проворковал он. - Каковы ваши предложения?
- Я хочу знать, чего вы хотеть?
- Разве не ясно? Я хочу поставить эксперимент, предложенный доктором.
- И в чем же он состоит?
- Вы что, памяти лишились? Мы будем воздействовать на машину марсианской атмосферой...
- Зачем?
- Чтобы машина вернулась к норме.
- А откуда вы знать, как эта норма проявляется?
У меня несколько секунд усиленно пульсировала кровь в висках. Я заметил, что у всех немного покраснели лица - надулись жилы на лбу.
Неожиданно мы ощутили толчок, из окна на нижнем этаже вылетело стекло. Все умолкли.
Потом двери распахнулись, и какое-то существо, ошалевшее от ужаса, с пеной на губах влетело в библиотеку.
- В чем дело, Бэрк?! - воскликнул профессор. - Вы пьяны?
- Спасите, профессор! Он идет сюда! Идет сюда! - заорал шофер, лицо которого от страха превратилось в пепельно-серую маску.
- Кто? Вы рехнулись?
В этот момент в зал вбежал инженер.
По лицу у него текла кровь, весь он был покрыт пылью и штукатуркой.
- Господа, внимание, он вырвался! - тяжело дыша, крикнул он.
- Что, где, как? - повскакивали все с кресел.
Я успел заметить, как синьор Джедевани подбежал к окну, что-то крича, и в этот момент прогремел стальной голос, моментально обративший хаос в тишину.
- Трусы!
Это крикнул профессор. Его тщедушная фигурка как бы выросла. Сверкая глазами, он стоял, склонившись над столом и крепко опираясь о него.
- Немедленно успокойтесь! Господин инженер, что случилось?
- Машина вышла из камеры - не знаю, как ей удалось. Я был внизу, электрометр у дверей показал сильнейшее излучение, которое увеличивалось скачками с двенадцатисекундными интервалами. Тогда я пошел на первый этаж, чтобы проверить, регистрируется ли излучение на потолке камеры, и тут почувствовал толчок, который бросил меня на пол. Приборы разбились...
В этот момент со двора - а может, со стороны фасада - донесся дикий крик, ударивший нам в уши так, что все вздрогнули и повернулись к окнам. Крик повторился, раздался сдавленный хрип, который перешел в нечленораздельное бормотание - и все стихло.
- Мы бессильны чем-либо помочь, - медленно и тяжело цедил слова профессор. - Мы не знаем его возможностей, не знаем, как защищаться, мы можем только советовать.
- Но мы же тут сгинем! Нет, я уезжаю, - прошипел Джедевани.
- Извольте. Двери открыты, я никого не задерживаю, мое место здесь, даже если мне суждено погибнуть на половине фразы. - Лицо профессора было словно высечено из камня.
Да! Это был могучий старик!
Джедевани повалился на стул.
- Как он вышел, куда? И что делает? - спросил профессор.
- Не знаю, не видел. Может, Бэрк скажет? - бормотал инженер, силы которого были на исходе. Он тяжело опустился на стул и с трудом дышал, вытирая платком со лба и волос кровь, смешанную с побелкой.
Бэрк, нашедший убежище между двумя библиотечными шкафами, был извлечен оттуда доктором, который медленно и флегматично достал из нагрудного кармашка футляр, отыскал ампулу сердечного средства и сделал огромному, трясущемуся мужчине укол. Затем убрал шприц и обратился к профессору:
- Если так пойдет и дальше, то скоро у меня кончатся ампулы. Такой эпидемии я не предвидел.
Он старался выдерживать шутливый тон. Профессор пожал плечами - теперь мне показалось, что его болтливость и рассеянность были лишь маской, за которой скрывался дьявольски твердый и крепкий стержень. Словно ядрышко в скорлупе ореха.
- Говорите, Бэрк, что вы видели?
- Господин профессор, а он сюда не придет? - Шофер все еще дрожал.
- Нет! Да говорите же, чертов осел!
- Я стоял у лифта, вдруг вижу какую-то вспышку, словно небесный огонь, гляжу - там, где были двери, только пыль, да такая, будто потолок обвалился, и из этой пыли выдвигается...
Он затрясся, лицо побледнело.
- Ну что? Что вы видели?
Все стояли вокруг, напряженные, бледные. Профессор наклонил голову, и его черные глаза горели, казалось, каким-то бессмертным огнем. В этот момент я подумал, что даже марсианин не выдержал бы такого взгляда.
- Огромная черная сахарная голова медленно плыла, а перед ней и за ней извивались в воздухе странные змеи, словно щупальца. Она двигалась, раскачиваясь из стороны в сторону, и один раз даже ударилась о колонну. Я почувствовал толчок.
- Так вот что это было. Значит, дверь он не вырвал, - шепнул мне Финк.
- Гляжу: кирпичи летят, ноги мои сами оторвались от пола, и я влетел в лифт, слава Богу, он еще действовал, - докончил шофер, испуганно оглядываясь на дверь.
- Черт возьми, сахарная голова, от которой приходится бежать... - начал кто-то у меня за спиной.
В этот момент воздух в зале взорвал единый крик.
Немного потемнело, через окно я увидел плотные клубы пара.
- Пруд кипит, - раздался чей-то голос. Действительно, вода в пруду кипела и взвивалась небольшими смерчиками, которые тут же сливались воедино. Так продолжалось минут пять и прекратилось так же быстро, как и началось.
- Мне кажется, я понимаю: машина частично пришла в норму, но не совсем. Говоря по-нашему, она как бы пьяна, отсюда удар о колонну, отсюда раскачивание, отсюда же, похоже, этот спектакль, - профессор говорил медленно, потирая рукой лоб. - Хм, по-видимому, она приспособилась к нашей атмосфере... Господа...
Все обернулись к нему.
- Господа, остается последнее средство: надо воспользоваться нашими гранатометами. Несколько близко взорвавшихся гранат со смесью углекислого газа, хлора и ацетилена должны дать желаемый эффект. Если мы снова изменим ему состав окружающей атмосферы, он опять впадет в коматозное состояние, которое мы сумеем использовать получше.
Мысль показалась удачной.
- Надо спуститься в подвалы за гранатами и гранатометами, - бросил кто-то.
- Кто это сказал? Ну...
Все переглянулись.
- Ну, в чем дело? Никто не хочет спускаться?
В ушах у меня все еще бился страшный крик, крик человека, который видит приближающуюся смерть.
- Я пойду! - сказал я.
- Благодарю, Макмур, вы еще не вполне освоились у нас. Пойду я сам. Профессор отошел от стола.
Кучка мужчин ожила.