уже моя!
И он вдруг захохотал таким жутким хохотом, что ко мне враз вернулось всё моё соображение. Ну или по крайней мере большая его часть.
— Арх, остановись! — велел я. Арх как раз собирался, видимо, броситься вперёд. Так тот придурок достал его, похоже. Да кто ж он такой? Я ведь слышал уже это имя! — Мы сюда не за этим пришли.
Арх стоял не оборачиваясь, глядя на противника. Хороши же переговоры, ничего не скажешь! Длинноволосый подлил масла в огонь:
— С каких это пор, Арх, ты подчиняешься всяким бродячим шутам?
Арх продолжал стоять, разглядывая его самым внимательным образом. Нет, слава богу, Арх вроде нормален.
— Арх, дружище, — позвал я, — мы запечатаем их в холме и зальём слезогонкой. Ничего страшного. Все будут наши. Слышишь? На что он тебе?
— Слышу, — отозвался наконец Арх. Хотя и несколько задумчиво.
Зато Бадат этот совсем точно взбесился.
— Так ты и правила чести забыл уже, ублюдок?! — взвизгнул он. — Какой-то приблуда тебе ближе благородного рыцаря?!
Тут уж я не выдержал по-настоящему. Чувствуя, правда, что всё идёт наперекосяк. Но я ещё надеялся покончить дело миром. Пока.
— Слушай, ты, благородный придурок! — рявкнул я не хуже мегафона. — Заткнись! У нас здесь переговоры или теретский рынок?! Ты на кой хрен сюда припёрся?
Слишком поздно я понял, что это была ошибка. Не следовало орать. Длинноволосый картинно простёр в мою сторону меч и ужасным голосом провинциального театрального злодея распорядился:
— Он надоел мне! Кара, убей его!
Ничего себе переговоры! Я услышал, как зарычал Серый. Забава встревоженно вскрикнула.
— Да стойте же, идиоты! — постарался я ещё по возможности убедить их остановиться. — Делать вам больше нечего, что ли?!
— Поздно, бродяга! — пророкотал низкий и гулкий, как из бочки, голос второго — Кары, очевидно. Я повернулся к нему, оскалясь. Ещё немного — и пристрелю мерзавца, ей-богу! Но было действительно уже поздно.
На склоне холма, за спинами наших новоявленных визави, из тёмного отверстия входа снова выныривали одна за другой быстрые серые тени. Опять… купили. Нарочно для переговоров вышли!
Эта мысль в тот момент была для меня наиболее отчётливой. Все пункты замечательного нашего плана разом перестали казаться мне такими уж замечательными.
Я вскинул пулемёт. Всё ж таки и мы не лыком шиты. Хотя какая-то недоумённая мысль и не давала мне покоя. Но я выгнал её из головы. Положение сложилось аховое. А чуть позже я понял, что оно даже ещё хуже, когда несколькими очередями на корню пресекши атаку оборотней, услышал предостерегающий окрик Забавы. Ума у меня вполне хватило, чтобы сперва присесть. Одновременно кувыркнувшись. А уж только затем начать оглядываться.
Как раз вовремя. Я увидел Кару, замершего в экзотической позе: с поднятой рукой и растопыренными пальцами. Ни дать ни взять — статуя Свободы. Только факела не хватает.
В этот момент с пальцев колдуна сорвались какие-то дымные полосы и с вкрадчивым шкварчанием пронеслись мимо моей головы, обдав жаром. Я остолбенел.
Кара оскалился. Серый яростно залаял. А Забава в дополнение оглушительно завизжала. Просто очаровательная симфония под названием «конец всему». Мечта какого-нибудь музыкального авангардиста.
Я выпустил ещё одну очередь в сторону холма и перекатом сменил позицию. Скорострельность у достопочтенного Кары представлялась не так уж чтоб очень большая. Да и точность в общем-то…
В норе разочарованно взвыли. Даже у нас оказалось слышно. Кара, сверкая глазами, выпалил вторично — и снова промахнулся. И вот только после этого оба мы с ним поняли, отчего его меткость не выносит никакой критики.
Кара, продолжая олицетворять собой истовую аллегорию Гнева, развернулся к Забаве и взмахнул своей «бойцовой» рукой. Я, выматерившись под нос и стараясь не упускать из виду нору, повёл стволом на колдуна и нажал на спуск.
К моему удивлению, я не попал. Тоже. Я убедился в том, только израсходовав не меньше полрожка. На таком коротком расстоянии подобное представлялось просто невозможным.
Стараясь не терять времени, я выпалил в Кару длиннейшей очередью, опасаясь только действительно расплавить ствол. Ничего не произошло. Колдун продолжал стоять. За спиной его из склона холма летели клочья, он же оставался как ни в чём не бывало.
И ещё дважды выпалил. Хотя с заметной натугой. Один раз в меня, второй — в Забаву. В меня он не попал. И в неё тоже. Но чувствовалась уже во всём этом неожиданном поединке нарастающая напряжённость. Словно у одной из сторон вот-вот могла наступить усталость. Причём я почти не сомневался у которой. Вряд ли Забава сможет отводить вражеские удары до бесконечности.
Но и относительно противника… Мне, конечно, приходилось разрываться между пещерой и колдуном, но для Кары, на мой взгляд, встретившееся сопротивление было и вовсе неожиданным. Не знаю уж, что он раньше думал. Хотя, впрочем, при такой комбинированной атаке часть оборотней могла рассчитывать прорваться. Вряд ли они знали, что я смогу помешать им…
Я сменил патроны в пулемёте и выпалил трассирующими. И сразу всё стало ясно. Бог ты мой! Пули просто отворачивали в сторону. Огибали Кару, слегка меняя траекторию!
О чём-то подобном я смутно слышал раньше. Приходилось читать. Какие-то воспоминания участников Великой Отечественной. И гипотезы в этой связи о природе феномена скандинавских берсерков. Тех, помнится, тоже нельзя было достать никаким оружием во время боя, хотя выходили они сражаться зачастую без доспехов. О подобном же упоминается в некоторых южноазиатских хрониках. В связи с восточными единоборствами.
Но чтобы встретить это здесь?! А с другой стороны — ты чего, собственно, ждал? Что тебе ещё и ключи вынесут? От квартиры, где деньги лежат. На блюдечке с голубой каёмочкой.
Зевать было некогда. Я очередной очередью пресёк очередную же попытку оборотней вырваться из пещеры и снова кувыркнулся в сторону, избегая удара колдуна. Вот только что мне с ним делать — я явно сообразить не успевал.
Раунд затягивался. И не в нашу пользу. Кара снова выпалил. Ещё отчаянней закричала Забава. Как я понял, закричала именно мне. Но что я могу сделать?! Я с силой вдавил спуск, но ни одна пуля не задела стоящего колдуна.
Серая молния метнулась вдруг к нему сбоку — и полетела с визгом на землю. Я не успел даже ни обрадоваться этой помощи, ни испугаться за Забавиного пса. Колдун выпалил в Забаву снова — и на этот раз попал.
Забава с криком повалилась на землю, корчась от боли. Ах ты тварь ползучая! Я дал несколько очередей по Каре и тут же по пещере, пытаясь одновременно лихорадочно сообразить, что же такое можно сделать?!
Вот когда мне стало, пожалуй, по-настоящему страшно! Я не знал, что тут можно предпринять, и при этом не мог бросить всё, поскольку волколаки в норе только и ждали возможности выбраться.
Я ещё раз сменил позицию и дал несколько очередей. С другой стороны на Кару башней надвинулась закованная в железо фигура с занесённым огромным мечом — Ангрест вовремя сообразил, что требуется прийти на помощь, — но тоже полетела на землю.
После этого колдун наконец принялся за меня. Я рванулся прочь от дымных полос… Тут меня и приложило. Впечатление было такое, словно достали раскалённым утюгом.
Я взвыл и метнулся со всем проворством. Уо-у!.. Всё это время болтавшийся у меня на поясе мегафон сказал наконец своё веское слово. Да так, что я от боли зарылся носом в траву. Но, кажется, это и помогло. Я стал лучше соображать, от страха видимо. И метнулся к стоящему на земле мешку, не теряя из виду пещеру. Очень кстати! Оборотни, не унимаясь, снова попробовали рвануться наружу.
Да, задумано у них, надо признаться, было неплохо. Все планы прорваться имели шансы на успех. Вот только меня они действительно не учли, похоже. А я уже сообразил, как мне их пресечь. Вот до мешка только добраться бы…
Остановившись на полпути, я длинной очередью загнал волколаков назад под землю. В тот же момент почти сразу получив ещё одно жгучее попадание. Пронзительный, режущий болевой всплеск.
У меня впечатление было такое, что всё тело сковал холод. Но в охватившей меня ярости я только оскалился Каре в ответ, оставшись стоять на ногах. А затем шагнул вперёд, нагнулся и засунул руки в мешок.
Не знаю как кому, а мне доводилось видеть одноразовый гранатомёт только в кино. Но ничего другого мне в тот момент не оставалось. Как только довериться моему непонятному снаряжению.
Глухой кожух с пистолетной рукояткой и спусковой скобой, на передней и задней оконечностях имелись откидные крышки. Конструкция простая как валенок. Хотя нет, пожалуй. Скорее — как лапоть. Ну да не один ли чёрт? Стреляло бы только… Ну!
Первую ракету израсходовать пришлось всё же на пещеру. Волколаки точно обезумели, — видимо, предчувствовали, что что-то пошло не так. Огненный снаряд крайне эффектно влетел прямо в тёмное пятно входа. Взлетел фонтан земли, взрыв расколол тишину. В пещере разом стихли — точно их выключили. Ещё бы! Четверть кило серебра во все стороны — это вам не фунт изюму, господа!
Чуть довернув трубу, вернувшуюся в исходное состояние, я навёл гранатомёт на Кару. Оба мы на секунду замерли, сверля друг друга взглядами. А затем оба выстрелили.
Ни он, ни я не стали уклоняться. Просто не было уже времени. И оба мы, видимо, опасались, что следующего выстрела нам сделать не дадут. И не так уж оказались неправы как стало ясно.
Всё это я сообразил уже гораздо позже, задним числом. А тогда, нажав на спуск, я с полным хладнокровием проследил, как протягиваются ко мне дымящиеся шнуры от закрытого взметнувшимся клубком взрыва колдуна.
Ох и досталось мне! На полную катушку, надо полагать. Как ни смешно, от более серьёзных последствий кроме ожога спасло меня то, что огненный жгут помимо огня наносил ещё вполне увесистый, «материальный» удар. Кевлар задержал неведомую массу, и я полетел на землю, не выпустив из рук гранатомёта. И в очередной раз заработав сегодня искры из глаз. Впрочем, я довольно быстро вскочил, глотая хлынувшие обильным потоком слёзы.