Я резко подалась вперёд и обвила руками его шею.
– Заставлю удовлетворять меня в постели – такой ответ устроит?
Шарахнулся он так, что снёс стол. Перец из разбитой вдребезги перечницы усеял пол тонким слоем, рассыпанная соль дополнила картину, салфетки белыми бабочками разлетелись по кухне и стыдливо прикрыли это безобразие.
– Ше-ен!.. – я не знала, плакать или смеяться. – Чёрт, нельзя же так! Мойте теперь пол, мне не отойти – мясо пригорит. Я знаю, как выиграть войну: нужно просто отправить вас обратно на острова, они сами сдадутся империи.
Он тоже не мог определиться с чувствами: гнев боролся с комичностью ситуации.
– Знаете, льена Юлика… Если однажды меня спросят о самой невероятной женщине в моей жизни, я честно назову ваше имя. Это вас следует использовать в качестве оружия – ни один противник не сравнится с вами по непредсказуемости.
– Не заговаривайте мне зубы, – я перевернула мясо на сковородке золотистой корочкой вверх. – Ведро, швабра и тряпка в кладовой. Сначала соберите и выбросьте в мусор салфетки, соль и перец сметите веником в совок, и то, и другое в тумбе под раковиной.
Шен не спорил. Сделал широкий шаг, нога поехала по соли. Островитянин покачнулся, нелепо взмахнул руками, зацепился за штору и рухнул вместе с ней. Ткань затрещала, но не порвалась. Вместо этого отлетел карниз, краем стукнув поверженного парня по уху.
– Признайтесь, Шен, – вы мне мстите? – простонала я.
Он поднялся, пошатываясь. Потёр заалевшее ухо, оценил устроенный погром и глубоко вздохнул.
– Если бы… Очевидно, это вы на меня так влияете, льена Юлика. Где там ведро?
– Нет-нет! – поспешно возразила я. – Сделайте одолжение, Шен, посидите в гостиной до ужина. Я как-нибудь сама всё приберу. Сейчас я очень хорошо понимаю вашу кухарку – тоже близка к тому, чтобы начать заикаться.
Беда светлокожих людей в том, что они легко краснеют. Шен вспыхнул и вышел, на удивление больше ничего не своротив. Я дожарила мясо, отварила пасту и только после этого навела порядок. К счастью, карниз не сломался, просто выскочил из пазов, а шторы давно следовало постирать. Всё это время Шен провёл, тихо-тихо сидя перед визором. Показывали какой-то документальный фильм про снежных барсов. При виде сугробов меня передёрнуло.
– Ужин готов, Шен.
– Спасибо.
Не сразу сообразила, что это первая благодарность, которую я от него услышала. Мы поели в благословенном молчании, лишь под конец он спросил:
– Льена Юлика, я видел в кабинете шкаф с книгами. Их можно брать?
– Да, только, пожалуйста, ставьте потом обратно.
Он сам забрал пустые тарелки и встал к мойке. Я старалась не смотреть в ту сторону. В конце концов, достану из кладовой запасной сервиз.
– Шен, я скоро уйду в гости, вернусь часа через полтора.
– Вы меня ещё и предупреждать собираетесь? – его ухмылка уже не выглядела столь едкой.
– Мало ли. Вдруг вы решите, что пошла развешивать объявления о продаже инго с отсутствием чувства юмора и склонностью разрушать всё вокруг себя.
– Не продешевите, – хмыкнул он беззлобно.
Глава 10
Станция подземки находилась сразу за управлением, и у меня было стойкое ощущение, что я опять иду на работу. Внутри невольно вспомнилось, что Скирон – крупный портовый город, бывшая столица. В переполненный вагон поезда я еле втиснулась, благо, что проехать требовалось всего две остановки. Большинство пассажиров щеголяло такими же знаками, как и мой, – государственные служащие возвращались домой. Прислушалась к разговорам: горячо обсуждали личную жизнь Бергана, вернее, полное отсутствие оной, беззлобно поругивали острова и на чём свет стоит кляли снегопады. Особняком держались оживлённые группки подростков, их погода и политика волновали гораздо меньше, чем предстоящие экзамены и новая визокартина с участием популярной актрисы.
Вышла я почти в центре города, в районе, прозванным «модным». Здесь жили самые известные законодатели стиля и располагались лучшие салоны красоты, ателье и выставочные галереи. Любимое место для вечерних прогулок респектабельных горожан. Сейчас бульвар завалило снегом, скамейки, клумбы и чаши фонтанов превратились в снежные горы. Переливающаяся на тёмном фасаде надпись «Одежда на заказ» окрашивала сугробы во все цвета радуги. Я проигнорировала табличку «Закрыто» и толкнула вращающуюся стеклянную дверь. Тихо звякнул старинный колокольчик. Внутри царил полумрак, вдоль окон выстроились пластмассовые манекены в пышных нарядах.
– Добрый вечер, Юлика! – выпорхнула мне навстречу изящная красавица с ангельской улыбкой. – Льен Велон ждёт тебя в кабинете.
– Доброго вечера, Нарита. Спасибо.
Нарита растворилась в темноте так же бесшумно, как и возникла. Дорогу в кабинет я отлично знала и без неё. Дядя Бриш расхаживал из угла в угол. Даже издали чувствовалось, насколько он зол. Мне он сразу указал на кресло.
– Садись, Юли. Если бы ты не позвонила, я сам тебя вызвал бы. Происходит чёрт знает что! Берг рвёт и мечет. Между Майу и Сайо пропало пять наших кораблей. Исчезли с радаров, не выходят на связь. В этот раз ни волн, ни свидетелей. Как корова языком слизнула!
Бриш резко развернулся и впился в меня взглядом.
– У нас больше нет времени разыгрывать спектакли. Я забираю островитянина, пусть с ним поговорят мои люди.
– Нет.
– Что? – грозно переспросил Бриш.
– Нет, – твёрдо повторила я. – Это не тот человек, чтобы сломаться под пытками. Он умрёт, но ничего тебе не скажет.
– А тебе? – дядя прищурился. – Тебе – скажет?
– Возможно. Если я помогу ему сбежать.
– У тебя есть идея? – оживился Бриш.
– Есть. Перестать корчить из себя сумасбродку. Шен умён, он и так меня подозревает. Я могу, к примеру, изобразить врага императора, члена тайного общества, мстительницу, мечтающую свергнуть Бергана. Подробности не важны. Главное – я должна пообещать ему свободу в обмен на информацию.
– Так пообещай! – вскинулся Бриш.
– Дядя, ты не понял. Это будет не обман. Мы на самом деле его отпустим.
– Юли, ты в своём уме? – скрестил руки на груди глава тайной службы.
– Я-то да, а вот где были твои глаза? – спокойно парировала я. – Ты сам-то понял, кого мне подсунул? «Какой-то парень, взят в бою!»
– Подробнее.
– Пожалуйста. Шен получил прекрасное образование, свободно говорит и читает на имперском. Не привык подчиняться, но мгновенно подмечает и впитывает любую информацию. Вполне приличный по нашим меркам дом для него нечто вроде сарая, где негде повернуться. Он никогда не сталкивался с грязной работой, подозреваю, что посуду он сегодня тоже мыл впервые в жизни. В итоге мы получаем как минимум высшую аристократию Сайо. Это не деревенский мальчик с архипелага, впервые оказавшийся в империи. Он не растает от ласкового обращения.
– Юли, зачем ты заставила его мыть посуду? – Бриш хохотнул.
– Ждала возмущённого отказа. У Шена кожа на руках нежнее моей. Вероятно, он жил в роскоши, не уступающей императорскому дворцу.
– Ты тоже могла бы купаться в роскоши, если бы ещё подростком не выбрала иной путь, – дядя улыбнулся краешком губ. – Ты понимаешь, что отпуская твоего Шена, мы теряем единственную ниточку к Сайо? Второго пленника уже не захватить – нам просто не подойти к острову!
– Лучше запытать его до смерти? – скривилась я.
– Я уже не знаю, что лучше, – Бриш покосился на окно, где за метелью расплывались очертания домов. – Меня который день подмывает пойти к Бергу, рассказать о наших подозрениях и умолять перенести эти клятые морские пути. Пусть он обзовёт меня трусом и отправит в отставку, пусть даже лишит всех наград. Всё равно о них знают только близкие люди… Юли, что тебе нужно для твоего плана?
– Место на корабле до архипелага, средства на дорогу, надёжный человек в сопровождение – и честное слово Бришара Велона, что ты не перехватишь Шена на полпути к островам.
– Умнеешь, – тяжело вздохнул дядя. – Слову главы службы доверяешь меньше, чем моему. И правильно. А в остальном – ты это придумала, тебе и выполнять. Когда ты последний раз официально отдыхала?
– Прошлой осенью.
– Вот и прекрасно, – Бриш посветлел. – Завтра оформишь отпуск, как положено, на месяц. Для всех ты отправишься морем на курорт в Ало́рис. Деньги я переведу на отдельную карту. Билеты тебе доставят с курьером, покажешь их инго. Доберёшься до Бару́, там вас встретят и проводят на корабль, идущий к архипелагу. Дальше смотри по обстоятельствам.
Он поправил плотные портьеры.
– Но в обмен у меня должна быть подробная информация, каким образом Сайо управляют погодой. Достоверные факты, которые я могу предоставить императору. Ты поняла, Юли?
– О каких фактах идёт речь?
– Что это за климатические установки, по какому принципу действуют, какова их дальность, где они расположены, почему никто не слышал о них раньше… Последнее, разумеется, ясно и так – секретное оружие потому и называется секретным, что о нём не кричат на всех перекрёстках. В идеале хорошо бы узнать, отчего Сайо не стали угрожать империи открыто, раз в их руках такой рычаг давления, но это, конечно, вопрос не к твоему островитянину.
– Знаешь, что навсегда останется для меня загадкой? – выдохнула я, глядя в усталое лицо Бриша. – Почему люди, наделённые властью, никогда не признают свои ошибки? Князь Сайо взял неверный тон, Берган оскорбился – а страдают неповинные люди!
– Алонсо Великий признавал, – хмыкнул дядя. – Его сын, Дилиáн Милосердный, тоже. Берг же слишком юн для императора. Он боится показаться мягким и уступчивым – по его понятиям, это признак слабости. Двадцать два года – возраст, когда мальчики изо всех сил стараются подчеркнуть, что они взрослые. И если допустили ошибку, то упрямо делают вид, что так оно и задумано.
– Сколько кергарцев погибло с момента начала войны́?
– Кампании, Юли, – машинально поправил Бриш.
– Войны́! Сколько, дядя?
– Тысяча семьсот тридцать два человека, – нехотя ответил он. – Не считая тех, кто находился на кораблях, исчезнувших этой ночью, – ещё тысяча триста восемьдесят человек.