– Да! Нет! Не знаю… Вы меня бесите! – выпалил островитянин. – Рядом с вами я постоянно должен что-то доказывать, задумываться о вещах, которые раньше никогда меня не волновали, пересматривать свои взгляды.
– Это называется «взрослеть», – я опять не сдержала улыбку.
– Идите к чёрту!
Видимо, именно упомянутый рогато-хвостатый толкнул меня под руку, иначе чем объяснить, что я поймала отливающую перламутром прядь и аккуратно заправила её за ухо? А потом ещё провела подушечками пальцев по матово-белой прохладной коже. Не такой уж он и страшный, если присмотреться.
– Потерпите немного, Шен. Четыре дня – и вы больше меня не увидите.
Он хмыкнул.
– Вы так часто просите меня потерпеть, что я и сам начинаю чувствовать себя капризным ребёнком. Восемь вечера. Идёмте ужинать, льена Юлика.
Прежде чем ему ответить, я подняла с пола его одежду, встряхнула и повесила на крючки в шкафу. Шен засмеялся.
– Знаете, а из вас выйдет прекрасная жена.
Неожиданно мне стало приятно. И даже язвить расхотелось.
Команда «Альбаны» ужинала за одним общим столом. Себаш коротко кивнул нам и скороговоркой представил членов экипажа. Я запомнила лишь капитана, уж больно примечательная была внешность у жгучего брюнета-южанина с серыми кергарскими глазами. Между собой мужчины почти не разговаривали, жевали сосредоточенно и быстро.
– Семь баллов, – обронил полный краснолицый механик. – Нужно было пережидать в Бару.
– Проскочим, – откликнулся тощий как жердь кок и по совместительству ещё кто-то, я прослушала.
– Время, – капитан поморщился, поднимаясь. – Льена, постарайтесь без лишней надобности не покидать каюту.
За капитаном разошлись и остальные. Шен доел кашу с мясом, покосился в сторону кока и вполголоса спросил:
– Сколько баллов выдержит эта посудина?
– Десять? – предположила я.
– Тогда подождём. Хотя готов поспорить, ветер усилится.
Аппетит у меня пропал. С трудом проглотила две последние ложки каши и запила чаем. Громко поблагодарила кока, который в ответ пробормотал нечто неразборчивое и забрал тарелки. На обратном пути я не выдержала:
– Шен, ты сказал, что можешь успокоить море за минуту!
Он резко остановился, и я влетела в жёсткую спину.
– «Ты»?
– Простите, – смутилась я. – Это вырвалось случайно.
– Как же с тобой сложно! – выдохнул он. – Давай так: переходим на «ты» – и я укрощаю океан. Согласна?
Я гордо задрала нос и первая зашла в каюту. Достала из сумки книгу и попыталась читать. Шен уставился в иллюминатор. Болтанка усиливалась. За стеклом колыхалась гигантская масса воды, билась в прозрачную перегородку, казавшуюся сейчас такой тонкой и непрочной. Волна на глазах поднималась всё выше и выше, а отступала только затем, чтобы в следующий раз ударить сильнее, ещё и ещё. «Альбану» бросало вверх-вниз, желудок у меня то подступал к горлу, то проваливался в пятки.
При очередном качке книга вылетела из моих рук и упала на пол. Поднимая её, я поймала пристальный взгляд Шена. Если бы в нём плескалось торжество – клянусь, я скорее отправилась бы на дно вместе с «Альбаной». Но островитянин не злорадствовал. Просто ждал, что пересилит: разумный выбор или глупое упрямство?
– Прошу тебя, Шен…
– Пошли! – он соскочил с койки. – Покажу тебе, как это выглядит.
– На палубу нельзя, – напомнила я.
– Это не прихоть, – отрезал он. – Я должен чувствовать воду. Через стекло и металл не получится.
Подниматься по лестнице было страшно. Здесь сильнее ощущалась качка, приходилось держаться за поручни двумя руками. Дверь Шен открыл с трудом – ветер давил снаружи. Когда мы всё же выбрались, я позорно взвизгнула: в лицо ударил фонтан ледяных брызг. Волны заливали палубу, «Альбана» черпала воду то одним бортом, то другим.
– Стой тут! – приказал Шен.
Он шагнул вперёд, вытянул руки ладонями вверх, волосы объяло голубоватое свечение, пряди зашевелились, точно живые. «Альбана» плавно взлетела и замерла на гребне огромной волны. Беснующийся океан остался далеко внизу. Шен обернулся: его глаза и кожа тоже сияли этим нереальным фосфоресцирующим светом.
– Нравится?
От невероятности происходящего захватывало дух. Крошечная сияющая фигурка – и огромная власть над стихией. Тучи послушно расползались, открывая яркие созвездия на чистом тёмно-синем бархате неба. Пенные валы утихали, океан подчинялся своему повелителю. Напоследок волна качнулась и мягко опустила «Альбану» на ровную гладь с безобидными белыми барашками.
– Чтоб морские черти мои кишки сожрали да выплюнули! – из-за моей спины раздался хриплый бас капитана. – Парень, ты кто?!
«Повелитель волн», – ответила я мысленно.
Шен покачнулся и ухватился за меня рукой.
– Тот, кто избавил вас от шторма, – произнесла я вслух. – Льен капитан, этого достаточно, чтобы вы забыли то, что сейчас видели?
– Вполне, – капитан смотрел на Шена с благоговением, перемешанным с ужасом. – Льена, может, вам помочь? Ваш… – он замялся, подбирая слово.
– Друг, – подсказала я.
– Ваш друг на ногах не держится.
– Со мной всё хорошо, – Шен попытался выпрямиться, его повело. – Вот поесть бы не мешало.
– Организую, – капитан придержал дверь, пропуская нас вперёд.
В каюте я поняла, что замёрзла. Не мудрено – выйти в одной блузке. Шен тоже поёжился. Завернулся в одеяло, подложил под спину подушку и удовлетворённо расслабился. Я последовала его примеру.
– Очень устал? – первой нарушила тишину.
– Терпимо. Но ужасно проголодался. Ощущение, что не ел пару дней.
– Так происходит у всех водников?
– Только у самых сильных. Скромные способности требуют меньших затрат.
– Всё-таки я не понимаю! – вырвалось у меня. – Такая власть над водой – и никто о ней не знает, не слышал, даже не догадывается! Как это можно скрывать – не год, не десять, а веками?!
– Юли, острова хорошо хранят свои тайны. К тому же разве великая империя интересуется тупыми дикарями? – улыбка Шена вышла невесёлой. – Большей дичи, чем по визору в твоём доме, я не слышал никогда. Мы и детей не учим, и городов не строим, и дорог нормальных у нас нет.
– И питаетесь одной рыбой? – подхватила я.
– А это, кстати, верно, – неожиданно согласился Шен. – Ну не коров же нам разводить – на скалах! Мы, Майу и Койу ещё кое-как держим коз, у остальных и этого нет. Зато на несколько лиг от берега тянутся рыбные хозяйства. Устричные, креветочные, крабовые фермы, все виды моллюсков и съедобных водорослей… Представь, какой вред наносят гигантские теплоходы, которые постоянно курсируют рядом с островами!
В дверь громко постучали: кок принёс поднос с горячей едой. На худом лице застыло недоумение. Он явно не понимал причину подобных привилегий, но приказы капитана на судне не обсуждаются. Шен набросился на второй ужин так, словно его не кормили месяц.
– Посуду потом на камбуз отнесите, – проворчал кок и поспешил уйти.
Не иначе испугался, что и от него откусят кусочек. Из вежливости я старалась смотреть в иллюминатор. К сожалению, ночь превратила стекло в подобие зеркала. Вместо звёзд над морем я видела с аппетитом жующего Шена. Удивительно, несмотря на все его невероятные способности, в моём отношении к нему не появилось ни страха, ни робости. Шен остался… Шеном.
– Юли, и всё-таки, почему ты меня не боишься? Даже сейчас?
Настолько созвучный моим мыслям вопрос застал врасплох.
– Не знаю. Отвечу, что не чувствую от тебя угрозы, – совру. Я прекрасно понимаю, что при определённых обстоятельствах ты вполне можешь убить человека, – чуть было не ляпнула «уже убивал». – Физически ты гораздо сильнее меня. Островитянин, враг, ненавидишь империю. Если бы моя жизнь стояла между тобой и свободой, ты не колебался бы ни секунды. Но ты не ударишь исподтишка – благородство у тебя в крови. Это подкупает.
Он замер, не донеся ложку до рта. Медленно опустил руку.
– Мне очень жаль, что ты имперка, Юли.
Я была вынуждена отвернуться, чтобы не показать свою растерянность.
– Мне тоже жаль, что ты с островов.
Глава 16
Первая наша совместная ночь в крошечной каюте прошла нескучно. Шторм утих, но «Альбану» всё равно покачивало. Сначала с узкой койки свалился Шен. Затем, к собственному стыду, улетела на пол и я. После – опять островитянин. Хорошо, что мы не выключали ночник – я помнила, что Шен боится темноты.
– Это не кровати, это издевательство! – он поднялся и гневно пнул приваренную к стене койку. – Здесь нет и тридцати дюймов!
– Тридцать один с половиной, – уточнила я. – Предлагаю сложить койки и постелить матрасы на пол. Мне пришлось однажды так поступить на пути из Монáо в Ай-Туá.
– Каким ветром тебя занесло в такую даль? – буркнул Шен и начал снимать матрас. – Там же одни пальмы и камни.
– Не просто камни, – я вздохнула совершенно искренне. – Развалины древних культовых сооружений. На крошечном острове – храм Всевышнего, один в один скиронский, но меньше раз в десять.
Мой матрас Шен тоже снял и положил на пол. Наверное, для него это было непривычно – заботиться о ком-то.
– Только не говори, что ты отвозила туда корреспонденцию из своего управления, разве на Ай-Туа завелись разумные попугаи, – он фыркнул. – Эти острова необитаемы.
– Тогда я ещё училась в университете и принимала участие в научно-исследовательской экспедиции.
Говорить о том, что экспедиция была ловушкой для поимки хитрого мерзавца, я не стала. Как и о том, что одним из моих спутников был агент тайной службы. Для всего научного мира мы изучали древности и совершили множество открытий. А что заслуженный профессор университета на обратном пути «приболел» и прямо из порта отправился в «больницу», знали только несколько человек в Кергаре. Спустя неделю студенты плакали над трогательной эпитафией в траурной рамочке. Я жалела лишь о том, что лично не утопила убийцу, проводящего опыты над инго. Страшно, когда легенды становятся основой для пыток, ещё ужаснее – когда человек пытается воспроизвести жуткие описания казней «для достоверности». На его счету были десятки смертей, он не доверял никому и всегда был настороже, однако в горяще