отовность внести в фонд 250 долларов. Немного денег решил подбросить и офис генпрокурора штата. Был поставлен вопрос об аккордной выплате какому-нибудь другому детективу по результатам расследования. На встрече, где обсуждалась эта тема, присутствовали представители властей округа Монтгомери, но они отказались подписать соответствующее соглашение, что позже имело важное значение. Они решили снова обратиться в детективное агентство Бернса и возобновить работу над делом.
В 1913 году агентство поручило расследование Дж. Н. Уилкерсону. Там, где другие видели трагедию, Уилкерсон увидел возможность наживы. До него доходили досужие разговоры о возможной причастности к убийству Джонса – как, впрочем, и многих других. Джонс, однако, представлял наиболее интересную, с точки зрения Уилкерсона, кандидатуру на роль подозреваемого – потому что у него имелись деньги. Без всякого сомнения, слухи по поводу Джонса фигурировали и в докладе, который получил Уилкерсон, когда стал заниматься этим делом. Уилкерсон тщательно изучил доклад, стараясь понять, какие возможности он предоставляет, и решил попытаться обвинить в убийстве Фрэнка Джонса. Фактически Уилкерсон был юристом, получившим разрешение вести дела в судах Техаса еще в 1890 году, но мы не будем придавать этому факту слишком большое значение – это может бросить тень на всех юристов, а мы к этому вовсе не стремимся.
Джек Бойл писал криминальные репортажи и другие материалы для «Канзас-Сити пост». В 1914 году он отправился в Виллиску, чтобы подготовить статью о потрясшем всю страну убийстве и о том, как продвигается расследование. В какой-то момент он позвонил в агентство Бернса и попросил разрешения побеседовать с детективом, занимающимся этим делом. В агентстве заявили, что не имеют к расследованию никакого отношения. Впрочем, возможно, это была обычная практика в подобных случаях. Так или иначе, Бойл вернулся в Виллиску и самостоятельно вышел на Дж. Н. Уилкерсона.
Решив подзаработать, Уилкерсон и Бойл стали партнерами, как Ньюман и Редфорд в фильме «Афера». При этом ведущая роль принадлежала Уилкерсону, а Бойл был его подручным. Летом 1915 года Бойл связался с Фрэнком Джонсом и заявил, что в его распоряжении имеются улики, свидетельствующие о его причастности к убийству в Виллиске. При этом Бойл предоставил Джонсу возможность изложить свою версию событий до того, как он опубликует репортаж, и пригласил того в свой номер в отеле. Уилкерсон заблаговременно спрятался там с включенным звукозаписывающим устройством, то есть диктофоном, чтобы зафиксировать разговор. Джонс был явно потрясен сделанным ему предложением: до этого ни о каких уликах, если не считать ни на чем не основанных слухов, не было и речи, – но идти в номер к Бойлу отказался. Вместо этого он предложил Бойлу поговорить не в гостинице, а в его магазине. Бойл это предложение отверг и стал настаивать на беседе у себя в номере. Джонс тоже уперся. В итоге встреча не состоялась.
Через несколько недель к Джонсу обратился с предложением другой газетный репортер. Его фамилия была Белл, но он представился псевдонимом – Дэйли. Этот самый Белл/Дэйли заявил, что к нему в руки попали доклады детективного агентства Бернса. Их содержание, по словам посредника, было катастрофическим для Джонса, но тот мог выкупить их за 25 тысяч долларов, получив в этом случае гарантии, что их никто и никогда не увидит. Следует заметить, что в 1915 году 25 тысяч долларов были примерно эквивалентны 600 тысячам в 2017-м.
Нет никаких оснований сомневаться в том, что на этот раз встреча состоялась. Это подтвердили и Белл, и Джонс. Уилкерсон признал, что поспособствовал ее организации. Он, однако, утверждал, что это был вовсе не шантаж, а всего-навсего уловка следствия. Мол, если Джонс выразил заинтересованность в том, чтобы выкупить документы, значит, ему было что скрывать. Такого рода «газетный шантаж» в те времена был довольно распространенной практикой. Многие издания по сути занимались не чем иным, как рэкетом. Их деятельность зачастую была направлена главным образом на то, чтобы выманивать у людей деньги, подготовив тот или иной материал и в последний момент отказываясь от его публикации. Есть очень хорошая книга Фреда Френдли, посвященная этой теме, – она называется «Миннесотские скандалы: коррупция, желтая журналистика и дело, которое спасло свободу прессы». Довольно часто, занимаясь подобными делами, частный детектив или какой-нибудь полицейский действовали в связке с репортером, раскапывавшим всякую грязь, а затем предлагавшим отказаться от публикации добытого им компромата в обмен на деньги. Сообщники разыгрывали целые представления, распределяя между собой роли и стараясь обставить все таким образом, чтобы никому и в голову не могло прийти обвинить их в шантаже, то есть в преступлении.
Уилкерсон занимался подобными вещами и раньше – дальше я расскажу об этом подробнее. Однако Джонс, поскольку он никого не убивал, заявил Уилкерсону, Бойлу и Беллу, что не заплатит им ни цента, и весьма доходчиво объяснил, куда им следует запихнуть их угрозы.
Впрочем, Уилкерсон, угрожая, не просто блефовал. Он приступил к спланированным действиям, цель которых состояла в том, чтобы привлечь Джонса к суду за убийство. Это была целая кампания, изощренная, энергичная, с привлечением серьезных ресурсов, и она велась несколько лет. Вероятно, Уилкерсон надеялся, что Джонс в конце концов сдастся, уступит давлению и заплатит шантажистам. А может, он просто решил поменять тактику и приступить к делу с другой стороны. Так или иначе, Уилкерсон начал собирать слухи, в том числе самые вздорные и невероятные. Он даже предпринял попытки подольститься к родственникам жертв, заявив, что выступает в качестве их представителя и защитника их интересов. Некоторым это пришлось по вкусу. Уилкерсон подолгу, иногда часами, беседовал с людьми, у которых не было других собеседников и которым просто хотелось поговорить, терпеливо добиваясь, чтобы они сказали то, что он хотел услышать. Что вы видели?! Боже, это же просто невероятно! Поразительно! А еще что вы видели? А что еще вы слышали? Вы должны поделиться этим с другими людьми. То, что вы мне сообщили, чрезвычайно важно. Так что вы все сделали правильно. У вас имеется ценная информация о чудовищном преступлении. Я знаю, что это непросто, но вы должны рассказать о том, что вам известно, представителям общественности.
Расхваливая падких на лесть обывателей, Уилкерсон подталкивал их к тому, чтобы они озвучивали всевозможные небылицы. Подобные методы, разумеется, вызвали бы лишь презрительную усмешку у серьезного детектива или следователя. Добыв два факта, он стал бы копать дальше, чтобы добыть третий. Получив показания трех свидетелей, он стал бы пытаться раздобыть показания четвертого. Главным козырем Уилкерсона были показания сумасшедшей по имени Вайна Томпкинс. Она проживала в 200 милях от Виллиски, в Маршаллтауне, штат Айова. По ее словам, она воспитывалась и всю жизнь провела в банде преступников, совершавших ужасные злодеяния по всей стране. Банда состояла из ее бывшего мужа, ее нынешнего мужа и троих ее братьев. Миссис Томпкинс утверждала, что много раз посещала Виллиску (это заявление не соответствовало действительности), была знакома с семьей Муров, бывала в их доме и знала все о том, как именно произошло убийство.
Уилкерсон, будучи человеком неглупым, наверняка понимал, что никакой полезной информации по делу у Вайны не было и быть не могло. Но ею можно было манипулировать, заставляя сказать именно то, что было нужно горе-следователю. В то же время он предпринимал планомерные усилия, направленные на то, чтобы улучшить ее репутацию. Делал он это для того, чтобы представить Вайну в качестве заслуживающего доверия свидетеля. Параллельно Уилкерсон старался дискредитировать тех, кто мог оспорить его выводы. В конце концов Вайна Томпсон заявила, что не говорила большую часть того, что ей приписывалось. Но это произошло много лет спустя, когда Уилкерсон успел обзавестись многими другими «свидетелями».
В начале июля 1914 года была убита топором целая семья в Блю-Айленде, штат Иллинойс. Насколько можно судить, этот случай не имел отношения к «Человеку с поезда», хотя быть уверенным в этом на все сто процентов я, разумеется, не могу. Некий Уильям Мэнсфилд когда-то был женат на женщине, погибшей в Блю-Айленде, но затем бросил ее. При этом от Мэнсфилда примерно в одно и то же время забеременели его тогда еще жена и другая женщина. Мэнсфилд ушел от супруги и стал жить с оказавшейся в интересном положении подругой. В итоге его заподозрили в убийстве бывшей жены и ее родственников.
Дж. Н. Уилкерсон отправился в Блю-Айленд, ознакомился с делом и решил использовать Мэнсфилда в своей кампании против Фрэнка Джонса. Он, в частности, заявил, что может доказать, что Мэнсфилд был в Виллиске ночью 9 июня 1912 года, а также в Паоле в ту ночь, когда были убиты Хадсоны. Мало того, он сообщил, что Мэнсфилд, возможно, имеет отношение еще к одному убийству. Разумеется, никаких оснований для всего этого не было – Уилкерсон просто-напросто импровизировал на ходу.
Сын Фрэнка Джонса, Альберт Джонс, был женат на молодой женщине по имени Дона. Она была весьма привлекательна и имела довольно своеобразную репутацию: ее считали женщиной с большим жизненным опытом, много повидавшей. Через некоторое время распространился слух о том, что когда-то Дона состояла в интимных отношениях (разумеется, тайных) с Дж. Б. Муром и это толкнуло Фрэнка Джонса на убийство.
Конечно же, никаких фактов, подтверждающих эту версию, не было и в помине. Дона Джонс, пожалуй, и в самом деле вела себя немного фривольно. Нельзя исключить и того, что она вышла замуж за такого увальня, как Альберт Джонс, исключительно для того, чтобы получить доступ к деньгам его семьи. Я, однако, считаю, что все это сродни историям о любовниках, якобы имевшихся у Анны Хадсон, Элис Шульц и Мэй Элис Бернхэм. Секс часто считают мотивом совершения весьма серьезных преступлений, и, надо признать, для этого есть основания. Он действительно лежит в основе многих убийств – это вам подтвердит любой полицейский. Он же имел прямое отношение и к тем преступлениям, которым посвящена данная книга. Но речь в ней не о том сексе, когда кто-то спит с женой соседа, а совсем о другом – уродливом, извращенном.