— В шкафу с химикалиями. В темной комнате.
— Вы мне его покажете?
— Пошли.
Одна из дверей кабинета Марджори вела прямо в художественную редакцию. Эта большая светлая комната была сплошь уставлена чертежными столами, а стены ее украшали увеличенные фотографии и вырезки из журналов.
— Все эти помещения сообщаются между собой, — объяснил Патрик, — и все они выходят в коридор. — Он приоткрыл еще одну дверь в дальнем конце художественной редакции и объявил:
— Темная комната.
Патрик зажег лампочку, и при ее тусклом свете Генри увидел маленькую комнатушку, стены которой были тесно уставлены шкафами. В комнатке было три двери. Одна из них, тщательно завешенная портьерой, по-видимому, вела в фотолабораторию. Какие-то отпечатки еще плавали в раковине у стены, а на полу под раковиной поблескивал электрический чайник. Патрик обвел комнату рукой:
— Это кладовка. Здесь у нас все хранится — бумага, химикалии и прочее. Не спрашивайте меня, где стоит циан, — я не имею об этом ни малейшего представления.
Но Генри не потребовалось много времени, чтобы обнаружить яд. Все шкафы были отперты, но только один был заполнен темно-коричневыми пузырьками и туго набитыми бумажными мешочками. Он сразу же заметил бутылочку, на этикетке которой было написано красными буквами:
«Цианистый калий. Яд». Бутылочка была пуста.
— Я возьму ее, — сказал Генри, — нужно исследовать отпечатки пальцев.
Патрик пожал плечами.
— Поскольку она пустая, у меня нет возражений. Надеюсь, у нас есть еще циан.
Генри заметил в углу два чемодана.
— Чьи это?
— Терезы и Майкла, — сказал Патрик. — Вчера вечером они вернулись из Парижа.
Патрик явно потерял интерес к разговору и с внезапно вспыхнувшим раздражением произнес:
— Ну, у меня дел по горло. Когда наконец можно будет приступить к работе?
— Очень скоро, — отозвался Генри. — Только вернемся на минутку в кабинет мисс Френч. — И уже там спросил:
— Вы смогли бы узнать термос мисс Пэнкхерст?
— Еще бы, кто его не знает? Элен не расставалась с этой посудиной, особенно когда работала по ночам.
— А не могла она вчера оставить термос без присмотра?
— Вчера он весь вечер торчал в темной комнате, — тотчас же ответил Патрик. — Я думаю, Эрни заварил для Элен свежий чай и забыл отнести. — Он грустно улыбнулся. — Нас всех можно заподозрить, все мы шлялись туда то и дело, и любой из нас мог налить в чай цианистый калий. — Он помолчал. — И, пожалуйста, не обижайте меня вопросом: «А откуда вы узнали, мистер Уэлш, что ее отравили добавленным в чай цианом?» Ведь, по существу, вы сами мне это сказали.
— Вполне согласен. Ну а теперь расскажите о том, как вы ездили вчера к мистеру Горингу. Патрик фыркнул.
— О чем там рассказывать? Дурацкая затея. Если бы я мог, я бы сразу удрал. Не такое уж удовольствие глоточками отхлебывать шампанское в обществе женоподобных юношей и скороспелых богачей.
— Кого вы имеете в виду?
— Николаса Найта и Гораса Барри, — пренебрежительно ответил Патрик. — Не знаю даже, кого из них я презираю сильней. Ради великого бога рекламы, Годфри, возможно, обязан быть с ними вежливым. Но почему мы все должны…
— Расскажите мне, что там у вас случилось.
— А я уже все рассказал — ничего особенного. Мы выпили по бокалу и немного поболтали, тщательно обходя опасные темы. Потом мне все это осточертело, Майклу тоже. И мы выдали этим пройдохам — Найту и Барри — несколько теплых слов. Вы не представляете себе, инспектор, каким я иногда бываю грубияном.
— Отчего же, очень даже представляю.
— Как бы там ни было, вскоре они отчалили и прихватили с собой Рэчел Филд. Остальные…
— Расскажите лучше об «опасных темах».
— Будь я проклят, если расскажу о них, — снова рассердился Патрик. — Почему, вместо того чтобы искать убийцу, вы суете нос в чужие дела?
Генри вздохнул.
— Ладно, поговорим позже, когда вы успокоитесь.
— Из всех, кто работает в этом сумасшедшем доме, — загремел Патрик, — я самый спокойный, — и, хлопнув дверью, он удалился в художественную редакцию.
С любопытством проводив его взглядом. Генри отправился на пятый этаж.
В отличие от редакции «Стиля» эта часть здания выглядела более деловито. Табличка на двери, перед которой стоял Генри (дверь вела в комнату, находившуюся над кабинетом Элен), сообщала: «Директор-распорядитель». А на двери комнаты, соответствующей кабинету Марджори, было написано: «Нет входа». Генри догадался, что это и есть обитель Горинга.
Он постучал и, не дожидаясь ответа, сразу вошел. Годфри Горинг и Марджори Френч стояли у окна, спиной к дверям. Когда они поспешно обернулись к Генри, он увидел на их лицах то выражение, какое бывает у людей, застигнутых врасплох: тревогу — много ли удалось вошедшему подслушать? Заметно было также, что Марджори очень огорчена.
Но это было лишь мимолетное впечатление. Оба они мгновенно обрели обычное спокойствие.
Горинг протянул руку.
— Дорогой инспектор… — он, казалось, был сильно расстроен, но, как видавший виды деловой человек, умел скрывать свои чувства. — Марджори рассказала мне всю эту ужасную историю. Я понимаю, что мы… — он запнулся, — что вы должны беспрепятственно проводить расследование. И все же я вынужден просить вас дать нам возможность как можно скорее приступить к работе.
— Я как раз собирался поговорить с вами об этом, — ответил Генри. — Боюсь, что кабинет мисс Пэнкхерст придется на время закрыть. Но если мисс Френч спустится туда со мной, она может забрать все нужные бумаги. Я должен также опечатать и кладовую. Когда все это будет сделано, сотрудники смогут приступить к своим обязанностям. Мисс Френч любезно обещала и мне предоставить убежище, где бы я мог беседовать…
Горинг кивнул.
— Очень приятно иметь дело с таким деловым человеком, — сказал он с принужденной улыбкой.
— Вы здесь пробудете еще часок? — спросил Генри. — Мне бы очень хотелось потолковать с вами.
— Не беспокоитесь, инспектор, я не убегу, — в голосе Горинга не было ни враждебности, ни иронии.
— Вот и отлично, — бодро сказал Генри. — Значит, мы еще увидимся. Идемте вниз, мисс Френч?
В кабинете Элен было так же душно и тяжко, как раньше. Но на этот раз Марджори не выказала признаков слабости. Она быстро и со знанием дела разобрала огромные кипы бумаг.
— У нас есть пустой кабинетик за отделом мод, — сказала Марджори. — Там вы сможете устроить свою штаб-квартиру.
Комната, в которую она отвела Генри, была маленькой и мрачной, с крошечным окном, выходящим на грязный двор. Полы покрыты дешевым линолеумом.
— Здесь неказисто, но удобно, — коротко сказала Марджори. — Всех, кто вам понадобится, можно вызвать по телефону. На столе есть список номеров внутреннего коммутатора. Если я буду нужна вам, я у себя. — И прежде чем Генри смог поблагодарить ее, она исчезла.
Он сел за стол, раскрыл записную книжку и стал изучать свои записи. Затем позвонил сержанту, распорядился освободить из заточения сотрудников редакции и попросил прислать к себе Эрни Дженкинса.
— Его, кажется, еще нет. А остальных, стало быть, можно выпустить? — проворчал сержант. — Ну, ну. Такого вы еще не видывали, сэр.
Вскоре Генри услышал гул голосов, докатившийся до него, подобно волне прилива. Пронзительные, возбужденные женские голоса — писк, восклицания, хихиканье. На площадке четвертого этажа шум достиг апогея, затем волна прибоя разделилась на потоки, хлынувшие по отделам. Самый шумный из них бурлил возле отдела мод. Эрнест Дженкинс все еще не появлялся, и Генри высунулся в коридор. Первая, кого он увидел, была племянница его жены — Вероника Спенс. Она входила в дверь отдела мод вместе со стройной, хорошенькой девушкой в сером фланелевом костюме. Обе громко, возбужденно щебетали.
— Вероника! — окликнул Генри.
Девушка обернулась.
— Дядя Генри! — воскликнула она. — Так это правда, слышишь, Бетти, значит, правда, если дядя Генри здесь! — она бросилась ему на шею. — Господи, я так перепугалась, когда нас заперли внизу. Как я рада, что ты здесь!
Генри решительно стряхнул руки племянницы. Коридор заполнила толпа самых элегантных женщин, каких ему когда-либо приходилось видеть. Они говорили все одновременно:
— Мало ли, что хочет Тетушка. Макеты…
— Подумать только — Элен! А я всегда…
— Эти полицейские и за людей нас не считают… Как нужно одеться для допроса? Мне кажется, хорошо одетый подозреваемый привлекает к себе…
— Сегодня днем мне нужны только ярко-красный «ягуар» и две овчарки…
— Кто же будет делать номер? Мы с Элен должны были…
— Ах, дорогая, я не позволю зарубить норку. Я прямо заявила Тетушке…
Генри спросил у племянницы резче, чем собирался:
— Что ты здесь делаешь, Ронни?
— Как что? Работаю, — ответила она. — Сперва пересъемка для миссис Мастерс. Потом — хлопчатобумажные платья для Бет. Это Бет Конноли, редактор отдела «Стиль молодых».
— Здравствуйте, мистер Тиббет! — Бет Конноли сморщила носик. — Боюсь, что вы попали к нам в неудачный день. Сегодня у нас сущее столпотворение. — Бет пленительно улыбнулась, и у Генри сразу испортилось настроение. Дьявольски трудно, наверно, вести расследование, когда имеешь дело с такими очаровательными, но легкомысленными созданиями. В этот момент Бет Конноли, повернувшись к высокой блондинке, принялась отдавать распоряжения:
— Мэрилин, сейчас же позвоните фирме «Барри-мода» и отмените заказ на белые кружева. Достаньте побольше золотых браслетов и несколько ниток речного жемчуга. Для Вероники нужны синие лакированные туфли. Сообщите в студию, что мы начнем после полудня. И чтобы к этому времени все манекенщицы были на месте! — Тут она снова обернулась к Генри:
— Извините, мне нужно было распорядиться перед сеансом.
Генри устыдился своего поспешного суждения. Похоже, что эта девушка настоящий специалист в своем деле. И отнюдь не легкомысленное существо, как ему подумалось вначале. Он спросил: