– О женщина, женщина! – воскликнул Симон-Петр. – Ты заставляешь вспоминать о злоключениях, которые покажутся смешными по сравнению с теми, которые нас ожидают в будущем!
Матфей сокрушенно покачал головой.
– А что нас ожидает? – спросила служанка, которую внезапно охватил страх.
– Гнев Божий! – плаксивым тоном ответил Матфей. – Горе той женщине, которая будет беременной! Горе богатому мужчине, который будет считать монеты, в которых он отказал бедным! Небо почернеет, воды рек покраснеют, а колосья, наливающиеся в полях, станут последними, которые предстанут взору человеческому! Ласточка будет искать убежища в кронах мертвых деревьев, а заяц будет тихо лежать под кустом, ибо все живые создания поймут, что пробил час Господень!
– О Боже всемогущий! – запричитала служанка и бросилась домой, поскольку не хотела больше слушать о таком страшном бедствии.
Едва войдя в дом, она принялась сеять беспокойство, настолько была напугана мрачными предсказаниями. Ее госпожа, привлеченная криками отчаяния и стенаниями, позвала служанку к себе.
Сохранившая еще следы былой красоты на четвертом десятке лет, госпожа сидела, скрестив ноги, на диване, заваленном подушками.
– А теперь, женщина, – обратилась она к служанке, – скажи, что тебя так взволновало? Соседи могут подумать, что здесь находится девица, у которой случился выкидыш. Кто эти мужчины, к которым я тебя посылала?
– Госпожа! – воскликнула служанка, обмахивая грудь соломенным веером, при помощи которого она разжигала в кухне огонь. – Это святые люди! Они открыли мне глаза на все те ужасы, которые ждут наш край! Небо почернеет, а реки станут красными от крови! Да сжалится над нами Господь!
– Почему это произойдет, женщина? – нахмурив брови, спросила госпожа.
– Из-за грехов Израиля, госпожа! Разве нам не известно, что эта страна обречена? Разве непристойность не выставляется напоказ перед лицом Господа, словно добродетель? Я слышу, как в могилах покойники гремят костями от ярости!
– Я не слышу, чтобы что-то гремело, если не считать булыжников в твоей голове. Кто они, эти предсказатели несчастий?
– Ученики Иисуса! Иисус! Мессия! – кричала служанка, впадая в еще более сильное возбуждение. – Господи, сжалься!
– Иисус, – задумчиво повторила госпожа. – Это тот, кто несколько месяцев назад присутствовал на свадьбе дочери Зеведея. Говорят, что в тот вечер он превратил воду в вино. Женщина! Успокойся и пригласи их в мой дом!
Приглашение было передано. Через час, когда вернулся хозяин дома, он увидел в кухне двоих мужчин. Они сидели с каменными лицами, словно должны были вскоре предстать перед судом. Он спросил, кто они такие и что делают в его доме. Симон-Петр и Матфей, не знавшие, что это хозяин дома, продолжали хранить молчание. Тут вмешались слуги и сказали, что это святые люди.
– Господин! Они знают будущее! Израиль ждет ужасное, жуткое будущее! – шепелявила кормилица хозяина беззубым ртом. – Госпожа велела накормить их.
И хотя связь между ясновидением неожиданных гостей и едой была невнятной, хозяин дома согласно кивнул. Пока слуги суетились и ставили на стол птицу, сыр, хлеб и вино, он рассматривал загадочные морщинистые лица Симона-Петра и Матфея.
– Мы из Капернаума, – решился наконец заговорить Симон-Петр. – Мы ничего не понимали в жизни до тех пор, пока Господь не привел нас к нашему учителю Иисусу…
– Иисус, – прервал его хозяин дома. – Так вы его ученики?
– Мы покорно следуем за ним, – ответил Матфей. – Нам достаточно было обратить на него взор, чтобы пелена спала с наших сердец, и услышать его слово, чтобы наш разум излечился от непонимания.
– Он в самом деле Мессия? – спросил хозяин дома.
– Мы полагаем, что это так, ибо видели, что он может, – ответил Симон-Петр. – Мы собственными глазами видели, как он призвал духи потустороннего мира и как вылечил больных, страдавших тяжкими недугами.
– Говорил ли он, что он Мессия?
– Его познания обширны, но на устах лежит печать тайны, – ответил Симон-Петр. – Он говорит только то, что может принести людям пользу.
Голодный Матфей буквально пожирал глазами еду, стоящую на столе, и хозяин дома это заметил.
– Угощайтесь, прошу вас, – сказал он.
Симон-Петр поднял руки и поблагодарил Господа за еду, которая была предложена от Его имени одним из Его служителей, затем попросил Господа благословить этот дом и его обитателей, а также своего учителя Иисуса, который удостоил его чести нести слово истины. Наконец он преломил хлеб и налил в чаши вина под жадным взором Матфея. Слуги не спускали с них глаз, боясь пропустить что-либо важное. Вскоре спустилась хозяйка дома, которой тоже хотелось посмотреть на учеников Иисуса. Женщины, скромно стоявшие в самом дальнем углу кухни, походили на фалангу верующих, присутствовавших при каком-то религиозном обряде. И лишь хозяин дома сохранял спокойствие, спрятанное под маской любезности.
– Я думал, что Иоканаан должен быть Мессией, – негромко сказал он, присаживаясь. – Я слышал, что ваш учитель Иисус не чурается ни общества женщин легкого поведения, ни пиров, которые в его честь устраивают служители Ирода. А вы, – добавил он с едва заметной улыбкой, – вы ведете себя так, как и должны вести себя ученики Иисуса, насколько я знаю. Например, вы не вымыли руки, прежде чем дотронулись до пищи.
Симон-Петр, уже собиравшийся отправить в рот, обрамленный всклокоченной бородой, маслину, положил ее обратно на тарелку. Женщины заволновались.
– Разве мы грязные, сын человеческий? – спросил он. – Разве один из нас страдает кожной болезнью? Разве ты заметил фистулу на моем лице или плешь на моей голове, свидетельство дурной болезни? Или же мы должны относиться к твоей пище как к священной? Следуешь ли ты обрядам фарисеев или же духу Второзакония?
– А разве мыть руки перед едой – это плохо? – спросил хозяин дома. – Разве плохо быть фарисеем? Разве наши священники – не фарисеи? Вы отвергаете наше духовенство?
– Мы никого не отвергаем, – продолжал Симон-Петр. – Однако не потому ли нас отвергают фарисеи, что чувствуют угрозу, исходящую от зари истины? Разве сова не улетает при первом же крике петуха?
– Я не ставлю под сомнение вашу веру, – мягко сказал хозяин дома. – Но страна буквально кишит пророками и кудесниками, о которых даже не знаешь что и думать. Я торговец и потому много езжу. За последние месяцы я не раз слышал о неком Симоне, который творит чудеса, например заставляет зеленеть сухие палки или высекает пламя подушечками пальцев. Меня даже уверяли, что по ночам этот Симон летает по воздуху и что он исчез в Сарепте на глазах своих учеников, чтобы появиться в Тире. В Дамаске я встретил замечательного человека по имени Досифай. Его окружали многочисленные ученики, среди которых были римские офицеры, набатейские князья, сирийские сановники и, поверьте уж мне на слово, иудеи. У меня не было ни желания, ни времени его слушать, однако меня заверили, что секрет его успеха заключался в том, что он учит, как достичь Божественного блаженства через то, что он называет – да простит меня Господь! – Высшим Духом Вселенной. Иудеи поклялись мне, что видели, как он парил над землей, а некоторые из них убеждены, что он будущий царь Израиля и мира. Они даже осмеливались называть его Мессией. Другие путешественники рассказывали мне о других учителях, например об Аполлонии из Тианы, которого встречали к востоку от Антиохии, и о неком Гермесе Сотере… Все эти люди творили чудеса и проповедовали знаменитые учения. Так чем же ваш учитель отличается от них? И зачем нам нужен новый учитель?
Симон-Петр и Матфей с волнением слушали эту скептическую тираду, произнесенную почти беззаботным тоном. Теперь они были вынуждены либо найти убедительный ответ, либо покинуть дом.
– В твоих словах уже содержится ответ на все заданные тобой вопросы, – начал Симон-Петр. – Появление всех учителей, которых ты назвал, доказывает, что люди ждут учителя. Однако ни один из них не является иудеем. Пусть они наделены всеми добродетелями, но они не говорят на нашем языке и не исповедуют нашу веру.
А почему люди ждут нового учителя? – продолжал Симон-Петр, положив руку на колено. – Потому что попран дух Закона, потому что мы живем под чужеземным игом и потому что Земля обетованная осквернена памятниками и статуями чужеземных культов. Неужели ты не понимаешь этого? Возможно, ты и много путешествуешь, но плохо знаешь свою страну.
– Вот ты упомянул имя Иоканаана, – подхватил Матфей. – Ты сказал, что думал, будто он Мессия. Но ведь Иоканаан сам объявил, что Мессия – это Иисус.
Хозяин дома покачал головой. Женщины вздохнули с облегчением, причем вздохи эти были хорошо слышны всем присутствовавшим. Матфею наконец удалось глотнуть вина. В кухне воцарилась тишина. Хозяин дома зашаркал ногами, и над полом взвилось т большое облачко пыли.
– Принесите еще вина моим гостям, – сказал он слугам, которые тут же бросились выполнять распоряжение. – Учиться можно всю жизнь.
– Да, учиться хорошо, – согласился Симон-Петр. – Ведь это означает, что ты всегда молод. Тебе, должно быть, известны слова из Мидраша: «Если нет детей, нет и последователей. А там, где нет последователей, нет и мудрецов. Без мудрецов нет учителей. Без учителей нет пророков, а там, где нет пророков, Бог не разрешает шехине[4] спускаться». Да опустится шехина Господня на сей дом!
Хозяин дома встал.
– Кушайте и благодарите Господа, что он привел вас в этот дом, – сказал он. – Это ваш дом до тех пор, пока вам будет угодно.
Женщины радостно захлопали в ладоши, но хозяин дома сделал вид, будто ничего не слышит.
– Я стану первым, кого вы окрестите, – сказал он.
В доме было девять человек. На следующий день они все окрестились. А поскольку пример подал богатый торговец, через день почти все соседи изъявили желание совершить обряд. Раввин, тот же самый, который несколько месяцев назад хотел воспрепятствовать Иисусу, попытался сдержать их порыв, но напрасно. Он с пеной у рта доказывал, что ни в одной Книге не говорится, что грехи можно смыть водой. Он рьяно убеждал, что этот обычай явно взят из языческого культа. На собрании старейшин Каны его голос сорвался, когда он предостерегал