Stern Герд Хайдеманн писал, что фрау Сташински пришлось обратиться к психиатру. Он взял интервью у Инге в начале ноября 1962 года, через полмесяца после процесса в Карлсруэ. Встречу устроил сотрудник генеральной прокуратуры Эрвин Фишер – он уверял подопечную, что этому репортеру можно доверять полностью. Откуда ей было знать, что Хайдеманн уже около десяти лет работает на министерство госбезопасности ГДР? Хайдеманн, он же агент «Герхардт», попал в западногерманскую тюрьму лишь в 1985 году – и то за продажу поддельных дневников Гитлера. Позднее Хайдеманн заявит, что был двойным агентом. Но вряд ли это утешило бы Инге350.
За стенами тюрьмы в Ландсберге Сташинскому не стоило бояться за свою жизнь. Но что с ним произойдет, когда он выйдет на свободу? Где ему прятаться от недавних сослуживцев? На встрече с Доддом Генрих Ягуш признал: «Показания Сташинского принесли нам чрезвычайную пользу, но, когда его выпустят, оставаться в Германии ему будет крайне рискованно». Судья высказал надежду на «принятие мер по облегчению его переезда в более безопасную страну». Увы, довольно скоро будущее Богдана станет еще туманнее, и он останется без покровительства влиятельного судьи – Ягуша вынудят уйти в отставку351.
Неприятности на службе начались у того вскоре после оглашения приговора Сташинскому. На Востоке аппарат пропаганды поливал Ягуша грязью как закоренелого нациста. Потом тот же репортер Хайдеманн опубликовал фотографии, на которые попало лицо одного из следователей по делу, подсудному Ягушу. Таким образом стало известно, что судья передает корреспонденту Stern конфиденциальные материалы. Через несколько месяцев после визита сенатора Додда председатель уголовного сената поставил на своей карьере крест. В сентябре 1964 года он грубо нарушил корпоративную этику, напечатав в Der Spiegel провокационную статью. Там он рассказал, как разоблаченного шпиона ГДР выпустили из-под стражи – вероятно, в обмен на освобождение в Восточной Германии нескольких политических заключенных, – и усомнился в законности действий высшего руководства ФРГ, в том числе своих начальников. Статья вышла без подписи. В начале ноября в журнале появился новый текст. Ягуш резко критиковал генеральную прокуратуру за санкцию на арест сотрудника того же издания по подозрению в шпионаже. На этот раз он подписался «Жюдекс» – так звали героя недавно прошедшего в прокате французского фильма, этакого благородного Фантомаса. Обе статьи вызвали много шуму, начались розыски автора. Через какое-то время одна из мюнхенских газет открыла его настоящее имя352.
У него потребовал объяснений сам глава Верховного суда – Бруно Хойзингер. Ягуш от публикаций открестился, но вскоре передумал и признал себя Жюдексом. Шансов сохранить кресло у него не осталось. Он задел сторонников разрядки в отношениях с Востоком выпадом против освобождения агента ГДР, но одновременно и ястребов – протестом против незаконного задержания репортера, якобы тоже за шпионаж. Что хуже всего, он солгал начальству и коллегам. Уже после приговора Сташинскому Ягуша стали изображать активным проводником линии Гитлера в германских профсоюзах (видимо, кампанию против него спонсировали восточногерманские власти). Судья называл это клеветой, а товарищи по верховному суду не отдавали его на растерзание. Но после публикаций в Der Spiegel рассчитывать на их поддержку больше не стоило353.
В январе 1965 года Ягуша отстранили от должности – за попытку скрыть членство в НСДАП. Через месяц ему позволили уволиться по состоянию здоровья. Отставной судья успел еще заработать реноме эксперта по правилам дорожного движения ФРГ, но в политическую историю вошел как автор приговора Богдану Сташинскому. Аргументы Ягуша существенно повлияли на десятки процессов над бывшими функционерами Третьего рейха – в том числе на суд по делу охранников концлагеря в Освенциме, точку в котором поставили в августе 1965 года. Обвиняемых покарали по принципу, взятому на вооружение в третьем уголовном сенате, – лишь как соучастников убийств. Роберт Мулька, адъютант начальника лагеря, получил 14 лет тюрьмы. На процессе 1947 года в Варшаве ему, очевидно, грозила бы смертная казнь – как Рудольфу Хёссу, самому известному коменданту Освенцима, повешенному в Польше. Только через семь лет бундестаг внесет поправку в уголовный кодекс и закроет лазейку, открытую в результате процесса Сташинского. И эта поправка не сразу вступит в силу, облегчив участь множества гитлеровцев на скамье подсудимых. Например, в 1973 году всего 12 лет заключения дали Людвигу Хану – бывшему командиру СД в Варшаве, на котором лежит ответственность за уничтожение Варшавского гетто, а в какой-то мере и за подавление польского восстания в 1944 году. Пресса ФРГ объяснила такую снисходительность к нему именно прецедентом Сташинского354.
Горе-Жюдекса выдавили из органов судебной власти ФРГ, и там стало еще меньше тех, кого тревожила судьба Сташинского после выхода на свободу. Трудно сказать, принял ли Томас Додд какие-нибудь меры, чтобы найти убежище для перебежчика, как просил его Ягуш. Дело в том, что и самому Додду недолго оставалось находиться при власти355.
В июне 1966 года сенатский комитет по нормам поведения парламентариев провел слушания насчет поездки Додда в Западную Германию. Политические противники демократа твердили, что настоящей его целью была поддержка друга – Джулиуса Клейна. Этот бригадный генерал армии США в отставке занимался пиаром западногерманских фирм в Америке. Клейна обвиняли в содействии дельцам, которые не так давно наживались на жертвах Третьего рейха. Ввиду этого не замешанные в чем-то подобном бизнесмены из ФРГ прекратили с ним сотрудничать. Додд якобы пытался обелить товарища. Встреча со Сташинским была только предлогом для поездки.
Додду пришлось доказывать, что он не использовал Сташинского как прикрытие, чтобы на самом деле помочь генералу Клейну вернуть клиентов. Критики Додда так и не поймали его за руку, но в 1967 году ему предъявили обвинение в растрате фонда очередной избирательной кампании. Сенат вынес ему формальное порицание. Черный день в карьере демократа из Коннектикута настал после того, как он взялся за регулирование торговли огнестрельным оружием и добился определенного успеха. Лоббисты производителей смертоносного товара нанесли ему ответный удар – начали расследование его финансовых злоупотреблений.
Человек, который поблагодарил Сташинского за правду, занимал свое кресло до 1971 года, но ни власти, ни влияния у него уже не было. Советская пресса праздновала победу. В Москве Томаса Додда считали одним из злейших врагов Советского Союза356.
Глава 49Исчезновение
Гамбургский журнал Stern первым сообщил сенсационную новость: «Его встретили агенты американской разведки и военным самолетом сразу отправили в США». Так начинался репортаж о выходе Богдана Сташинского на волю. Для Инге в репортаже тоже нашлось место. В июне 1964 года она развелась с мужем, но, по словам Эрвина Фишера – сотрудника генеральной прокуратуры, опекавшего ее не один год, – теперь была «хорошо обеспечена и снова счастлива». Вышла ли она второй раз замуж? Если да, то за кого? Секрет.
Статью в Stern напечатали 23 февраля 1969 года. Новость подхватили агентства, в частности, Associated Press, и перепечатали в газетах по всему миру. В конце марта председатель КГБ УССР Никитченко доложил о публикации в Stern Петру Шелесту – первому секретарю ЦК КПУ. Заметили статью и в Лэнгли. Копия оказалась в одной из папок с материалами по убийству президента Кеннеди. Официальное заявление о выходе Сташинского из тюрьмы сделало только министерство юстиции ФРГ. 18 февраля 1969 года его пресс-секретарь сообщил, что заключенного выпустили на свободу и позволили покинуть Германию ради его безопасности. Чиновник не ответил на вопрос, где теперь тридцативосьмилетний украинец. Зато признал, что с момента его отъезда прошло уже больше двух лет. Бывший киллер Лубянки отбыл только две трети тюремного срока, установленного судом357.
Немецкая публика почти три года ничего не слышала о Сташинском. В марте 1965-го пресса писала, что президент ФРГ Генрих Любке отклонил поданное адвокатом заключенного прошение о помиловании. Теперь из текста в Stern стало известно, что Сташинского освободили в последний день 1966 года, точнее – передали сотрудникам ЦРУ. Американцы, мол, считали его весьма ценным источником. Новости породили немало предположений о том, куда мог исчезнуть после досрочного освобождения бывший агент КГБ. Точных сведений о его судьбе никто не разглашал. Утверждалось, что его спрятали в Соединенных Штатах. В любом случае разыскать Богдана было бы трудно – его след давно остыл358.
Пока читатели ломали головы, дало ли ЦРУ убежище Сташинскому, в самом ЦРУ никак не могли решить, можно ли доверять перебежчику из рядов противника. Кое-кто еще подозревал, что все произошедшее – хитроумная операция Лубянки. Джеймсу Энглтону, руководившему с 1954 года отделом контрразведки, советские шпионы мерещились в Лэнгли на каждом шагу. В любом перебежчике из КГБ он видел подсадную утку. Только после вынужденной отставки Энглтона в последние дни 1974 года ЦРУ заняло благожелательную позицию в вопросе Сташинского.
Доклад от 22 апреля 1976 года открывается красноречивой фразой: «Этот меморандум составлен вследствие попытки установить, обладаем ли мы достаточными сведениями, чтобы подтвердить заявления агента КГБ Богдана Николаевича Сташинского о ликвидации им лидера украинских эмигрантов Степана Бандеры в Мюнхене в октябре 1959 года». На шестнадцати страницах изложен подробный анализ всей информации по этому делу, какой только располагало управление, после чего ав