тор, тщательно выбирая слова, заключает, что скорее всего Сташинский не лгал. Никак не объяснена лишь одна улика: следы цианида в желудке Бандеры. Выстрел ядом из пистолета не должен был их оставить. «В целом же, – гласит доклад, – трудно предположить, какую пользу КГБ могли бы принести признания Сташинского».
В докладе нигде нет даже намека на то, что Сташинский когда-нибудь бывал в США. Нет и подтверждения домыслам газетчиков о пластической операции и виде на жительство в Америке. Если корреспондент Stern не ошибся, утверждая, что заключенного после выхода из тюрьмы забрали люди ЦРУ, то увезли его, видимо, не в Соединенные Штаты. Доставь они Богдана в Америку, он попал бы в руки Энглтона и его подчиненных в ЦРУ. Скорее всего, беднягу подвергли бы таким же изнурительным допросам, как офицера КГБ Юрия Носенко. Этот перебежчик провел три года в одиночной камере, его пытались разговорить с помощью наркотиков. Только в 1967 году Носенко выпустили, а в 1969-м публично признали искренность его поступка.
В докладе ЦРУ после слов о досрочном освобождении Сташинского в канун 1967 года читаем: «Германские власти обучили Сташинского ремеслу слесаря. Его переместили в другую страну под чужим именем». О деталях автор умалчивает. Куда бы раскаявшийся агент ни подался после выхода из-за решетки, он явно старался залечь на дно359.
Единственным намеком на возможные действия Сташинского на свободе стало его письмо из Ландсберга Ярославу Стецько – заместителю Бандеры, который должен был стать третьей жертвой. Сташинский признавал: «Не думаю, что от убийства по приказу КГБ действительно можно защититься. Но вот совершение таких преступлений можно сильно затруднить». Он советовал всем потенциальным жертвам Лубянки не реже чем раз в три года менять имя и фамилию, место жительства, а по возможности – перебираться за рубеж. В любой стране следует подбирать самый заурядный псевдоним, не оставляя славянских имен, избегать упоминаний в телефонных книгах и других справочниках. Для соседей по дому стоит выбрать еще один псевдоним. Также надо учиться распознавать слежку. «Первой заповедью должна стать полная секретность», – подытожил Сташинский360.
Глава 50Кремлевский призрак
После сенсационной новости 1969 года о досрочном освобождении Богдана Сташинского, вокруг его дела снова воцарилась тишина. Но его преступления – и тем более признания – продолжали влиять на судьбы людей, так или иначе причастных к его делу. Многие из них предпочли бы навсегда забыть эту историю.
Она вновь стала актуальной летом 1973 года, когда власти Соединенных Штатов выясняли, правдивы ли сведения о заговоре с целью убийства Леонида Брежнева во время его визита в Америку. В начале июня советские дипломаты в Вашингтоне предупредили Секретную службу США, что на такой шаг отважилась группа украинских националистов во главе с Ярославом Стецько. Якобы убийство планировали молодые фанатики, которые воевали во Вьетнаме, а теперь проходили спецподготовку в лагерях. Они должны были надеть полицейскую или военную форму и под ее прикрытием совершить покушение на Брежнева. Одним из заговорщиков назвали подполковника армии США по имени Николас Кравцив.
Секретная служба привлекла ЦРУ, чьи сотрудники нашли сведения о Стецько в деле Сташинского. Они передали коллегам, что за этим человеком охотится КГБ. К расследованию немедленно подключилось ФБР и вскоре установило, что заговор существовал только в воображении советских дипломатов. Стецько, тогдашний руководитель бандеровской ОУН, планировал посетить Америку – но так и не поехал. Его предполагаемые сообщники либо вообще не занимались политикой, либо принадлежали к другой группе националистов, не желавшей вести с бандеровцами никаких дел и уж тем более затевать вместе с ними такую рискованную операцию.
В число «заговорщиков» попал Осип Зинкевич – один из организаторов украинского тамиздата. Его оружием было печатное слово, а не пуля. Кравцив отбыл две командировки во Вьетнаме и показал себя на посту офицера разведки в Израиле в 1972 году, накануне Войны Судного дня. Он и не подозревал, что хочет убить Брежнева – как и многие другие американские украинцы, названные советским источником. Стало ясно, что Москва просто пытается натравить американские органы охраны правопорядка на эмигрантов, намеренных протестовать против визита Брежнева в США. От внимания ФБР не ускользнул тот факт, что ведущая украинская газета страны Ukrainian Weekly призывала читателей активно участвовать в этих демонстрациях. Один из ее авторов обличал Брежнева: «Улыбка и нож за пазухой»361.
Брежнев в Америке близко познакомился только с двумя пистолетами – подарком любимого голливудского актера. Это был Чак Коннорс, ковбой из вестернов. Как ни старался КГБ предотвратить протесты, генсека встретили пикетами и в Нью-Йорке, и в других городах. Самая многолюдная манифестация прошла 17 июня 1973 года перед зданием ООН. Около тысячи украинцев скандировали: «Брежнев, возвращайся домой! Вон из Америки!» Перед толпой выступил Аскольд Лозинский – один из членов молодежного крыла бандеровской ОУН (один из «заговорщиков» согласно советской дезинформации). Он подчеркнул, как нелепо выглядит согласие правительства «страны свободных» вести дела с вождем «страны угнетенных». Таким образом, главной угрозой советским политикам за рубежом стали протесты украинских националистов, а не их пули362.
Брежнев об этой угрозе знал. В мае 1975 года он закрепил свой статус первого лица в партии и государстве, отодвинув в сторону старого противника – бывшего председателя КГБ Шелепина. В апреле его выдавили из Политбюро, а вскоре и с поста главы ВЦСПС. Формальным поводом для этого послужил скандал, вызванный его появлением в Лондоне. В результате процесса над Сташинским Александр Николаевич Шелепин снискал себе дурную славу организатора политических убийств.
Американцам глаза на него открыл доклад подкомитета, подготовленный Томасом Доддом. В предисловии к докладу сенатор писал:
Согласно показаниям Сташинского, первым в списке советских чиновников, направляющих эту машину [убийств], стоит имя Александра Н. Шелепина, председателя КГБ СССР. Сегодня этот бывший командующий управлением «мокрых дел» – заместитель председателя Совета министров, член Президиума и секретарь Центрального комитета КПСС. Его пребывание на столь высоких постах при «новой» власти недвусмысленно дает понять, что убийство, служившее инструментом советской политики со времен самого Ленина, будет служить им и далее.
Ярослав Стецько, выступая в июле 1965 года перед американскими политиками по случаю Недели порабощенных народов, заявил, что именно Шелепин приказал убить президента Кеннеди363.
Шелепину много лет приходилось провожать взглядом официальные делегации в страны первого мира – слова Сташинского дали западногерманскому суду основание выдать ордер на его арест. Но правительство ФРГ не устояло под давлением Кремля, так что ордер все же отменили. Весной 1975 года Шелепин принял предложение лидера британских тред-юнионов навестить Англию в качестве главы советских профсоюзов. Как только об этом проведали в парламенте, разразился скандал. Консерваторы (они тогда находились в оппозиции) потребовали от правительства не давать ему въездную визу. Лейбористы признали, что приглашение такого человека было ошибкой. Один член парламента из правящей партии даже заявил, что такого нежеланного гостя в Великобритании не было со времени приземления Рудольфа Гесса в 1941 году.
Однако Шелепин ехать не передумал. Его встретили с возмущением не только в Вестминстере. На улице громогласно протестовали украинские эмигранты – их митинги собирали до трех тысяч человек. Члены молодежной националистической организации задумали атаку на Шелепина при выходе из здания, где у него было назначено мероприятие. Британские спецслужбы обманули их, выведя его через черный ход. Бывшему начальнику Лубянки пришлось досрочно уехать с туманного Альбиона. На родине его ждала отставка с двух важнейших постов. В карьере Шелепина-политика была поставлена жирная точка364.
Само собой, его коллеги в Политбюро не видели ничего зазорного в организации КГБ политических убийств за рубежом. Леонид Брежнев просто не упустил удобный случай – обратил скандал на Западе против опасного конкурента. Такая причина увольнения Шелепина – ссылка на общественное мнение в капиталистическом мире – стала для партийной элиты уроком. Более других она повлияла на Юрия Андропова – четвертого председателя КГБ, назначенного в 1967 году Брежневым вместо Владимира Семичастного. Как и Шелепин, Андропов был партийным аппаратчиком с огромными амбициями. Из дела Сташинского он вынес важный урок: если его киллера поймают с поличным, кресла генерального секретаря ему не видать.
При Андропове политических противников коммунистического режима ликвидировать уже не будут. Новый шеф Лубянки не хотел и чрезмерно раздражать Запад репрессиями против известных диссидентов. По советским стандартам в 70-е годы отношение карательных органов к двум столпам движения инакомыслящих – Александру Солженицыну и Андрею Сахарову – казалось довольно мягким. Первого выдворили на Запад, второго сослали в Горький. Ни того, ни другого не отдали под суд. Возможно, такая осмотрительность помогла Андропову в ноябре 1982 года сменить Брежнева на высшем партийном посту365.
Глава 51В бегах
Пока карьера некоторых людей, включая одного члена Политбюро, страдала из-за шумихи, вызванной побегом Богдана Сташинского на Запад, комитет не прекращал разыскивать дезертира. В ноябре 1962 года, вскоре после завершения процесса в Карлсруэ, новый председатель КГБ Владимир Семичастный одобрил план «специальных мероприятий» против бывших сотрудников КГБ. В этом списке нашли место и Сташинскому.