– Вы опять за свое, – сказал Барда, встав с барного стула и накинув на плечи пиджак.
– Что?
– Вместо того чтобы ответить на вопрос о себе, вы заговорили о деле. Не знаю, практиковались ли вы в этом, пока не довели свой навык до совершенства, или это получается у вас само собой, так что вы этого даже не осознаете. – Барда положил на стойку несколько купюр. – Думаю, я не стану ужинать, а сразу пойду спать. Встретимся в студии йоги.
Конни какое-то время смотрела инспектору вслед, затем побежала за ним и догнала, когда он выходил на улицу.
– Барда, подождите.
Инспектор остановился.
– Простите. Вы правы. Я провожу много времени, погружаясь в подробности жизни других людей, и компенсирую это, скрывая то, что касается меня самой. – Конни засунула руки в карманы. – Почти год моей жизни я не могла говорить. Собственно говоря, тогда я вообще не могла общаться. И теперь я только этим и занимаюсь. Тем или иным путем даю людям возможность пообщаться со мной. Даже если они мертвы.
– Понятно, – тихо сказал Барда.
– Тогда спокойной ночи.
Конни пожала плечами и сделала шаг назад.
– Спокойной ночи.
Барда пошел прочь по улицам, на которые после необычной для Эдинбурга жары пролился долгожданный дождь. Отражения фонарей на мокрых мостовых напомнили Конни Бостон. Она вернулась к стойке. Надо выпить еще водки «Грей гус». Есть воспоминания, которые лучше не ворошить, и вопросы, на которые у нее пока нет ответа. А раз так, то сон к ней не придет по меньшей мере еще час. И лучше провести этот час, сидя у стойки, чем лежа в кровати и глядя в потолок.
Глава 16
Свет не включался весь день, и Фергюс не появлялся. Ночью Мэгги и Элспит спали лишь урывками. Поутру – они смогли понять, что сейчас утро, только благодаря часам Элспит – они обе наконец крепко заснули в одной кровати, затем проснулись в поту и панике. Им обеим снилось, что они находятся в каком-то незнакомом ужасном месте, а после пробуждения кошмар продолжился.
Мэгги первой заставила себя встать с кровати.
– Нам надо взломать замок, – сказала она. – Бессмысленно ждать этого урода здесь, чтобы попытаться одолеть его. Если мы сможем спуститься с этого этажа, у нас будет больше шансов выбраться. Там наверняка есть какие-то вещи, которые можно пустить в ход, чтобы вывести дядьку из строя – стукнуть по голове чем-то тяжелым, распылить спрей ему в глаза или что-нибудь еще в этом духе.
Элспит села на кровати. При тусклом свете ночника было видно, что под глазами у нее набрякли мешки, а кожа стала болезненно бледной. Но, по мнению Мэгги, Элспит все равно была красивой.
Милой, доброй и красивой. Разумеется, было бы лучше, если бы в этой ситуации рядом с ней находился такой эксперт по вопросам выживания, как Меган Хайн, или олимпийская чемпионка по дзюдо Кайла Харрисон, или чемпионка мира по пауэрлифтингу Манон Брэдли. Мэгги нравилось читать про сильных женщин. В ее собственной жизни их отчаянно не хватало.
Но Элспит обнимала ее всю ночь и не сердилась, когда Мэгги плакала. Когда девочка проснулась, в ужасе крича и обмочив простыню, Элспит только погладила ее по голове и попросила встать, чтобы сменить простыню. У Элспит, как оказалось, тоже были дети – мальчик и девочка. И такая мать, как она, ни за что бы не решила, что ей нужно «совершенствоваться в ментальных практиках и развитии своей собственной души», что бы ни означала эта хрень, и бросить своих детей, оставив их на милость суки-мачехи и эмоционально неразвитого отца.
– Мэгги, а тебе когда-нибудь доводилось взламывать замок? – тихо спросила Элспит. – Нет, я не говорю, что ты неспособна это сделать, просто я не представляю, как к этому подойти.
– Нет, не доводилось, но нам понадобится что-нибудь тонкое и жесткое. В сериалах для этого обычно используют кредитку. У вас есть с собой кредитка?
– К сожалению, нет. – Элспит пожала плечами. – Я понятия не имею, что он сделал с моей сумкой. У меня нет с собой никаких вещей.
– Ничего. У меня есть еще одна идея.
Мэгги открыла гардероб, достала лосины и топик, на секунду порадовавшись тому, что при таком тусклом освещении можно не обращать внимания на их мерзкий розовый цвет, и быстро оделась. – Пойдемте на кухню.
Элспит последовала за девочкой без особого воодушевления, но с любопытством и воткнула вилку ночника в розетку, после чего Мэгги осмотрела каждый выдвижной ящик и каждую полку буфета. Ничего полезного.
– Вернемся в спальню, – приказала Мэгги.
В спальне она распотрошила все настольные игры и наконец нашла то, что искала.
– Эта штука ламинирована.
– Что это? – спросила Элспит.
– Карточка с магическим заклинанием из какой-то игры в жанре фэнтези. Пошли, это должно сработать.
Они подошли к наружной двери апартаментов, поставили ночник так, чтобы видеть замок, и Мэгги, засунув карточку в щель между створкой и косяком, принялась двигать ее.
– Она недостаточно жесткая. Пластик мнется по краям.
Девочка достала карточку и поднесла ее к свету.
– Это замок фирмы «Аблой», так что мы никак не сможем его взломать, – со вздохом сказала Элспит.
– Нам просто надо найти что-нибудь пожестче, – объявила Мэгги. – Что-то металлическое. Тут есть что-нибудь металлическое?
– Сначала завтрак, – ответила Элспит. – Мне надо попить.
– Точно. Мы можем разобрать микроволновку и пустить в ход какую-то из ее частей.
– Ты не сможешь ее разобрать – она встроена в кухонный шкафчик. Я пыталась оторвать ее дверцу, но тут нет никаких инструментов, нет даже металлических столовых приборов. И все винты затянуты так туго, что их не отвернуть. Я пыталась это сделать, но только сломала все ногти и все пластмассовые ножи. К тому же, даже если бы мы и смогли разобрать микроволновку, нам бы ни за что не удалось собрать ее опять, и этот тип сразу же обнаружит, что мы сделали, как только явится на кухню. К тому же без микроволновки нам не обойтись. Если нам не удастся выбраться отсюда, то потеря микроволновки станет катастрофой.
– Мы могли бы вскипятить в ней воду, спрятаться и, когда он войдет, плеснуть кипятком ему в лицо. Если у него будут обожжены глаза, мы сможем без труда убраться отсюда. Это точно сработает, надо взять по миске, подстеречь его и…
– Для этого ему и нужны два глазка во входной двери, – тихо сказала Элспит. – У нас не получится его подстеречь. Он может видеть все. Приходя, он стучит, чтобы оповестить о своем приходе. И прежде чем войти, заставляет меня встать в конце коридора, прижавшись спиной к стене и держа руки на голове. Если мы попытаемся напасть на него, вряд ли нам удастся выжить.
– Проехали, – буркнула Мэгги. – Вы завтракайте, а я не хочу есть. Возможно, у нас мало времени, так что я продолжу поиски.
– Но нам обеим нужен свет. Тебе придется пойти на кухню.
– А вот и нет. – Мэгги ухмыльнулась. – До меня только что дошло, что свет есть и в микроволновке. Надо только оставить ее дверцу открытой, когда она не работает.
Оставив Элспит делать кофе, Мэгги перешла в гостиную. Свет, исходящий из микроволновки, был тусклым, но стены коридора все же были видны. Включив ночник в розетку в гостиной, Мэгги еще раз осмотрела здешнюю мебель. Она была старой, с массивными деревянными рамами.
Девочка попыталась оторвать диванную подушку. В воздух поднялось облако пыли, но подушка не сдвинулась с места, а толстые жесткие нитки оцарапали ей пальцы. Мэгги ощупала спинку дивана, затем его бока и края деревянной рамы. Сдвинуть что-то было невозможно. Все было сшито, склеено, свинчено таким образом, что понадобилась бы бомба, чтобы это разъять. Кресло оказалось не лучше.
Плюхнувшись на диван, Мэгги со злостью уставилась на потолок. Им нужны инструменты, иначе оружие не сделать. Но каждая кровать здесь была прочно прикреплена к стене, а со шкафов и полок были сняты все деревянные части, которые можно было бы оторвать. Ее отец знал бы, что делать. Не то чтобы он был великим мастером, но им никогда не приходилось приглашать в дом рабочих, чтобы починить неисправности, это касалось и сантехники, и электрики, и текущего ремонта. Хоть бы тут имелось достаточно света. Половина проблемы заключалась в том, что Мэгги ничего не может разглядеть достаточно хорошо. С потолка свисали две лампы – по одной в каждом конце комнаты. Надо думать, их бумажные абажуры в цветочек бросали бы фигурный свет на потолок, если бы лампы были включены – если бы этот урод решил, что они заслужили право на свет.
Мэгги ненавидела его. Засыпая минувшей ночью, она спросила себя: сможет ли она убить его? Ответ нашелся за полсекунды – сможет. Она не хотела умереть здесь. Она вообще не хотела умирать в двенадцать лет, тем более здесь, в темноте, с этими дурацкими розовыми шмотками, дурацкими настольными играми и дурацкими намалеванными окнами. Если это поможет ей спастись, она, Мэгги Рассел, совершенно точно убьет Фергюса, не колеблясь. Возможно, даже если это не будет совершенно необходимо.
Мэгги встала с дивана, глядя на одну из потолочных ламп. Потолок был неровным. Кажется, пластмассовая планка, к которой лампа прикреплена, бросает на потолок тень. Крутя головой то вправо, то влево, девочка внимательно всматривалась в потолок. Она с трудом, преодолевая сопротивление ковролинового покрытия, подтащила под потолочную лампу неподъемное кресло и встала сначала на его сиденье, потом на подлокотник. До потолка все еще было далеко. Она пододвинула ночник как можно ближе к креслу. Остается только один способ дотянуться до потолка. Сделав глубокий вдох, Мэгги взобралась на спинку кресла и вытянула руки в стороны, словно канатоходец.
– Мэгги! – закричала Элспит.
Девочка повернула голову на крик, за ее головой невольно повернулось и тело. Одна нога Мэгги соскользнула с кресла, и она полетела вниз и ударилась о спинку. Этот удар вышиб из ее легких весь воздух, но замедлил ее падение. Элспит попыталась удержать Мэгги, но она подбежала слишком поздно.
– О боже, ты в порядке? Ты не ударилась головой?