Девочка вытащила что-то и бросила это в сторону Элспит. Предмет со стуком упал на голые половицы. Элспит нахмурилась, подползла ближе, чтобы рассмотреть его, и тут же торопливо подалась назад.
– Что…
– Не смотри на нее, – велела Элспит.
Девочка подняла предмет.
– Мэгги, брось сейчас же. Брось это обратно в дыру.
– Это? – Мэгги разжала руку и вытерла ладони о свои лосины. – Она ненастоящая. Почему она была там?
– Думаю, она настоящая, – возразила Элспит. – Мы должны просто закрыть эту дыру. Давай, помоги мне.
Она схватилась за край ковролинового покрытия и потянула его в сторону угла, с которого они начали работу.
– Она человеческая? Она длинная. Что это за кость? Как она там оказалась? Может, с кем-то произошел несчастный случай и этот человек умер там?
– Тебе и впрямь только двенадцать лет, – пробормотала Элспит. – О боже, мне так жаль. Мэгги, послушай, это была ошибка. Нам не следовало заглядывать туда. Помоги мне вернуть все на место.
– Нет. Я должна знать. Я хочу посмотреть. – Мэгги опять легла на живот и опустила в дыру голову и верхнюю часть тела. – Там что-то есть, надо только подтащить это поближе.
Мэгги долго пыхтела, затем послышались звуки волочения. Что-то тяжелое двигалось к краям дыры.
– Я не понимаю, что это…
И Мэгги истошно закричала.
– Тише! – крикнула Элспит и, упав на пол рядом с девочкой, зажала ей рот рукой.
Мэгги рывком подняла голову из дыры и уткнулась лицом в плечо Элспит, рыдая и мотая головой:
– Простите, мне так жаль. Вы были правы. Мне не надо было на это смотреть.
Элспит оттолкнула Мэгги прочь от дыры в полу и сделала глубокий вдох. Джинн, бутылка, поздно – эти слова пронеслись в голове женщины, когда она склонилась над провалом. Вид ткани, на которую падал свет, не удивил ее. Бледно-розовый хлопок. И конец розовой ленты, уходящей в глубину. Элспит не хотела смотреть, но все равно посмотрела.
У этой женщины были рыжие волосы. Спутанные, грязные, кишащие паразитами. Лицо трупа, вернее, то, что осталось от него, было – спасибо и на том – повернуто в сторону от света. Правда, была видна одна рука от плеча до кончиков пальцев. От нее мало что осталось – плоть высохла, кость была обтянута побуревшей кожей. Невозможно было сказать, каков был возраст этой женщины и как она умерла. Но ткань ее платья была не просто испачканной, кое-где на нем темнела земля.
Элспит выпрямилась, думая о смерти этой несчастной. Под этим полом находятся кости, много костей различных размеров, и относительно свежий труп. Фергюс уже убивал, и не раз, а может быть, даже много раз. Несомненно, он готов убить опять. Другая женщина, но такое же платье, как у нее. Перед мысленным взором Элспит прошла не ее предыдущая жизнь, как она ожидала, а та, которая, как она беспечно полагала, у нее еще оставалась. Ее дети заканчивают школу, затем университет.
Свадьбы. Внуки. Отпуска, дни рождения, празднование Рождества…
– Это его рук дело? – Мэгги заплакала. – Он убил всех этих людей и спрятал их кости под полом? Вы думаете, что это был он. Что он сделает то же самое и с нами?
– Положи эту кость обратно, – тихо велела ей Элспит. – Мы не должны были это видеть.
– Нет. Кто бы там ни лежал, мы должны вытащить их. Я не хочу умереть тут, взаперти, и оказаться под этим полом. Почему они должны оставаться там, в темноте?
– Мэгги, не глупи. Если это чудовище сейчас придет и увидит все это, мы окажемся под этим полом куда раньше, чем могли бы. Положи эту кость на место сейчас же!
– Не положу, и не вам говорить мне, что делать. Когда я оказалась здесь, вы прятались под кроватью с ногами, измазанными говном, и мне пришлось заботиться о вас, так что не вам играть роль взрослой.
Мэгги опять сунула руку в отверстие и принялась шарить там. Когда она наконец вытащила руку, в кулаке ее была зажата горсть крошечных косточек.
– Это… это пальцы?
Элспит сидела, отвернувшись и мотая головой.
– По-моему, это кости кисти. Только они такие маленькие, совсем крошечные, как… – сказала Мэгги.
– Не говори этого, – прошептала Элспит.
– Как косточки ребенка, – закончила Мэгги. – Там полно и других, до которых я не смогла дотянуться. Там точно есть еще один череп – я коснулась чего-то круглого. И куча…
– Перестань! – завизжала Элспит. – Замолчи! Я не хочу это слышать. Это не может случиться с нами. – Произнося каждое слово, она топала ногой. – Ты меня слышишь? Что бы ни случилось с этими несчастными людьми, это не может случиться с нами. Не может.
Мэгги начала раскачиваться, обхватив колени руками и тупо уставившись в окно, намалеванное на стене.
– Надо тут все убрать. Надо тут все убрать, – бубнила Элспит себе под нос, заметая кости обратно в дыру.
Она поставила на место ту из половиц, которая не раскололась на куски, подняла Мэгги с пола и усадила ее в кресло, стоящее на краю комнаты, затем принялась раскатывать ковролин и укладывать его на пол.
– Лучше, – прошептала она. – Ну же, Элспит, ты можешь это сделать.
Она подвинула диван, чтобы прижать ковролин к полу. Затем, подобрав щепки и обойные гвозди, оглядела гостиную. Та была такой же, как раньше, и в то же время совершенно другой.
– Мэгги. – Элспит поставила девочку на ноги. – Дорогая, нам надо помыть руки, умыться и надеть чистую одежду.
– Это не имеет смысла. Мы все равном умрем. Как те, другие… Как вы думаете, их призраки тоже здесь, с нами?
– Нет. Призраков не существует. Эти люди мертвы. Они не могут причинить нам зло, Мэгги, а Фергюс может, и я этого не хочу. Так что нам надо привести себя в порядок. Потом ты можешь лечь в кровать, если захочешь. Думаю, сейчас это для тебя будет лучше всего, ведь ты пережила шок.
Мэгги кивнула и взяла Элспит за руку. Пройдя в ванную, они смыли с себя пыль.
– Элспит, – прошептала Мэгги, когда они легли. – Мне так страшно.
– Я знаю, дорогая. – Элспит погладила девочку по голове и поцеловала в лоб. – Мне тоже страшно. Но у меня есть ты, а у тебя я, верно? Мы будем заботиться друг о друге.
– Хорошо, – согласилась Мэгги. – Мы будем заботиться друг о друге. И тут нет призраков, правда?
– Никаких призраков, честное слово.
Но в воображении Элспит мертвая женщина медленно поворачивала голову к свету, желая, чтобы они увидели ее. Элспит зажмурилась. У этого трупа не мое лицо, сказала она себе. У трупа никогда не будет мое лицо. Одинаковое платье еще не означает одинаковую судьбу. Она Мэгги будут умнее и решительнее. Совсем не обязательно, что они погибнут, как те люди, чьи останки спрятаны под полом.
– Никаких призраков, – повторила Элспит, но теперь уже не для Мэгги.
– Вы видите меня? – прохрипел Фергюс, стоя в дверях.
Элспит и Мэгги истошно завопили.
Глава 19
Фергюс был мертв. Это не было иллюзией. Момент его смерти был отмечен вспышкой ослепительного света. Он почувствовал, как покидает свое материальное тело, как движется, став бестелесным духом. Оставив позади тяготы земной жизни, Фергюс Эрисс воспарил, дабы занять свое место в загробном мире.
Он заставил себя успокоиться, прежде чем открыть глаза. Наверняка этот мир будет красочнее и ярче, чем тот, который он оставил. Его мать конечно же ждет его, возможно, они отпразднуют его появление здесь и она объяснит, как в этом мире все устроено. На миг Фергюс ощутил беспокойство, но затем вспомнил, что он мертв. Значит, теперь с ним уже не произойдет ничего плохого.
Фергюс сфокусировал внимание на своем дыхании. У него больше не было ощущения сдавленного горла, из-за которого его голос звучал так тихо и некрасиво, когда ему бывало страшно. Никакого дискомфорта, никакой печали. Никаких неприятных ощущений ни в желудке, ни в кишках. Все телесные заботы остались в прошлом. Есть только тепло и ожидание любви.
Фергюс открыл глаза.
– Какого хрена?
Он ощупал свое тело. Оно было цело и все еще не отпускало его душу.
Фергюс дотронулся пальцами до своего запястья и не ощутил биения пульса. Комната вокруг была той же, в которой он умер. На стене все так же висели фотографии, до кровати было все так же далеко. Фергюс сел. Все вокруг было таким же и в то же время совершенно другим. Его сердце по-прежнему билось в груди. Из-за отсутствия ощущений в теле Фергюсу казалось, что он парит, хотя он видел, что все еще сидит на полу.
Что же пошло не так?
Фергюс медленно подошел к пыльному зеркалу, не осмеливаясь смотреть на себя. Затем боком подвинулся, чтобы все-таки взглянуть, и обнаружил, что все еще может видеть себя. Значит, какой-то его образ по-прежнему обитает в этом мире. Этот образ двигал глазами, когда это делал он сам, но, подышав на стекло, Фергюс не увидел на нем конденсата. На полу и на его одежде виднелась кровь от падения с лестницы, но он не чувствовал боли. Фергюс ущипнул себя. И ощутил только что-то вроде чуть различимой вибрации, как если бы кто-то крикнул ему что-то издалека.
Рванув на себя дверцы шкафа, Фергюс принялся двигать коробку за коробкой, пока не нашел то, что искал. Швейные принадлежности хранились в старой-престарой жестянке из-под печенья, краски на которой давно поблекли. Внутри находились иголки, на его памяти не видевшие дневного света. Он извлек одну иголку из специальной подушечки, вытер ее о рукав и с силой вонзил в свое бедро, после чего уставился на нее. Пусть она только попробует причинить ему боль.
– Ничего, – прошептал Фергюс. – Почему я все еще здесь?
Схватив коробку со швейными принадлежностями, он швырнул ее в стену.
– Почему? Где моя мать?
Фергюс пнул дверцу гардероба, и его нога легко проломила дешевую фанеру. Он колотил по гардеробу ногами и кулаками, пока его дверцы не рассыпались на куски, затем переключил внимание на постельное белье, рывком подобрал его с пола и разбросал по комнате.
– Что я такое? – вопросил Фергюс, обращаясь к фотографиям на стене. – Если я и не мертв и не жив, то как я могу ходить, говорить и перемещать предметы?