Может, продолжить спускаться? Но тогда ей пришлось бы повернуться к незнакомцу спиной.
– У тебя проблема? – крикнула Конни.
Мужчина молчал. От страха у Конни засосало под ложечкой, и это привело ее в ярость.
– Не напрягай меня, не то ты об этом сильно пожалеешь, – закричала она.
Незнакомец зарычал.
В мозгу Конни роилось слишком много мыслей одновременно. Сексуальные убийцы имеют склонность возвращаться на места своих преступлений. Как глупо с ее стороны было не посмотреть, не следят ли за ней, прежде чем заходить в подворотню. Пусть она обучена приемам самообороны, но, скорее всего, ей ничего не удастся сделать с мужчиной, который вдвое крупнее ее и который бросится на нее сверху. Она не хочет умирать, не увидев Мартаз-Винъярд еще раз. И наконец, сознание Конни пронзила мысль о том, что ей нельзя умирать. Ведь ей еще столько всего надо сделать.
– А пошел ты на хрен! – громко сказала Конни и, подавив страх, бросилась бежать по лестнице навстречу незнакомцу, сжав кулаки и решив положиться на быстроту и натиск.
Мужчина побежал вниз, перескакивая через ступеньки, и, похоже, он был куда ловчее, чем можно было подумать, исходя из его размеров. Конни сразу же пожалела о своем решении побежать вверх. Лучше бы она спаслась бегством.
– Эй! – крикнул голос сверху.
Злоумышленник находился от Конни не более чем в пятнадцати футах. Он оглянулся, и Конни воспользовалась этой задержкой, чтобы броситься наутек.
Сверху послышался крик, за ним последовал удар тела о землю, затем визг, полный боли. Конни успела отбежать довольно далеко, прежде чем остановилась и обернулась.
И увидела Барду, который стоял над лежащим на мостовой злоумышленником, завернув одну руку ему за спину. Они говорил тихо, и Конни не могла расслышать ни слова из-за судорожного дыхания. Покачав головой, она сменила направление своего движения еще раз, теперь уже последний, и медленно двинулась к Барде. Ноги дрожали, но страх уступил место ярости.
– Вставай! – приказал Барда лежащему мужчине и, рывком подняв его на ноги, сдернул с него капюшон.
Лицо у неудавшегося насильника оказалось мясистым и рябым, и, судя по красным прожилкам на его носу, он давно и крепко пил.
– Он говорит, что искал тут проститутку. Местный сутенер регулярно оставляет ему здесь девочек поздно ночью, – объяснил Барда.
– Ты выглядела так, будто ждала меня, – заявил мужчина.
– Это потому, что у меня есть вагина и я оказалась в этом переулке ночью? – спросила Конни.
– У меня есть пятьдесят фунтов, предназначенных для тебя, – самодовольно ухмыльнулся любитель проституток.
Барда всадил в его ребра кулак, и он, заверещав, снова упал на мостовую.
– Пошли, – сказал инспектор. – Кого бы вы здесь ни искали, это не он.
Взяв Конни за локоть, он повел ее наверх. Она не сопротивлялась.
– Вы ударили его, – заметила Конни. – И притом сильно. Это что, обычная полицейская процедура в здешних краях?
– А вы заявились сюда посреди ночи, не имея запасного плана действий и выглядя, несмотря на всю вашу крутость, легкой добычей для какого-нибудь негодяя.
– Погодите, вы что же, хотите сказать, что во всем виновата я сама? Что женщины, которые кажутся уязвимыми, сами напрашиваются на неприятности?
Барда показал на свою машину.
– Ну хорошо, – сказал он. – Как именно вы планировали справиться вот с такой ситуацией?
– Обычно я ношу с собой персональную сирену, – ответила Конни.
– Ах, ну тогда простите. Значит, в данном случае тот факт, что обычно вы носите с собой персональную сирену, уже сам по себе должен был полностью обеспечить вашу безопасность. И мне явно не стоило вмешиваться. А теперь нам надо ехать на место еще одного преступления, так что думаю, мы можем продолжить разговор в машине.
– Я просто хотела…
– Я понимаю, что вы хотели сделать. И пошел бы с вами, если бы вы попросили.
Конни вздохнула, садясь в машину:
– Мне не нужны няньки. Женщинам вообще не нужно, чтобы мужчины защищали их. Просто мужчинам нужно перестать на нас нападать. Тогда мы будем в безопасности.
– Я никогда не мог постичь этого социального уравнения. Спасибо, что вы объяснили мне его. Ну, и как, этот опыт дал вам то, чего вы хотели?
– Думаю, он дал мне не то, чего я хотела, а то, что мне было нужно. Эдвокейтс-Клоус кажется безопасным местом, но на самом деле, очутившись здесь, женщина сразу же становится беззащитной. Этот переулок узок и темен, тут почти нет окон, из-за близости пабов здесь по вечерам шумят и кричат так, что прохожие не знают, что надо воспринимать всерьез, а что нет. Если бы вы захотели приставить нож к чьему-то горлу, это было бы проще простого.
– Иными словами, здесь нетрудно найти легкую добычу, – подытожил Барда.
– Да. – Конни провела ладонями по волосам и расслабилась. – Спасибо. Иногда я так стараюсь не бояться, что сама лезу в пекло. Я не собиралась вести себя как стерва. Я благодарна, что вы отправились искать меня.
– Рад был помочь, – ответил Барда.
– Было чертовски приятно смотреть, как вы ударили этого ублюдка. Такого хода я от вас не ожидала.
– Если бы кто-то ожидал, что я сделаю такой ход, он был бы не очень-то эффективным, не так ли?
Конни повернулась, чтобы посмотреть на инспектора. Его волосы были в беспорядке, но более в нем ничего не изменилось, и он полностью владел собой.
– Вы невероятно привлекательны, инспектор Барда. Вы это знаете?
– Я знаю, что сейчас нам нужно добраться до места еще одного преступления, – отозвался он. – Мы не могли бы побеседовать об этом?
– Разумеется, – согласилась Конни. – Но я видела то, что видела. Вы темная лошадка, Броуди. Женщины это понимают.
Глава 23
Барда высадил Конни так близко к месту преступления, как только мог, затем отъехал, чтобы припарковаться там, где его машина не будет мешать проезду. Место позади спортивного центра было огорожено полицейской лентой, как и парковка на одном его конце и участок дороги на другом.
Когда Конни перешагнула через полицейскую ленту, путь ей преградил полицейский в форме.
– Суперинтендант Овербек попросила меня присутствовать, – объявила Конни прежде, чем констебль успел что-то сказать. – Я психолог-криминалист, занимающийся составлением профиля преступника, убившего Анджелу Ферникрофт и похитившего Элспит Данвуди. – И она предъявила свое удостоверение личности.
– Думаю, тут могут присутствовать только полицейские, мэм. Я могу сходить и спросить…
– Насколько я поняла, в деле имеется очевидец, – перебила полицейского Конни.
– Э-э… да, но он, похоже, немного пьян или находится под действием наркотиков. Подождите здесь.
– Я получила инструкции непосредственно от суперинтенданта, – солгала Конни.
– Я ручаюсь за нее, Сэм. Пусти ее, – послышался голос из-за спины констебля.
– Конечно, доктор Лэмберт. – Тон, которым молодой констебль ответил судмедэксперту, был полон почтения.
– Почему у меня нет такого авторитета, как у вас? – спросила Конни, последовав за Айлшой.
– Потому что вы слишком молоды, слишком хороши собой и слишком смахиваете на типичную американку. Если это поможет вам чувствовать себя лучше, то знайте: первые двадцать лет моей карьеры меня называли крохотулей в очках, которая никогда не улыбается. А теперь наденьте комбинезон. Полагаю, у вас есть причина присутствовать здесь.
– Слишком много убийств и исчезновений, слишком мало ответов, и я не верю в совпадения, – ответила Конни, надев белый костюм и бахилы и собрав волосы в хвост и спрятав их под капюшон.
– Тут я с вами согласна. Но место этого преступления не имеет ничего общего с местом убийства Анджелы Ферникрофт. Если тут имеется связь, то непонятно, в чем она состоит.
Они подошли к опрокинутому инвалидному креслу. Труп лежал на боку вниз лицом, одна рука погибшего мужчины была вытянута. Даже в темноте на асфальте была отчетливо видна лужа крови, вытекшей из жертвы. Конни не было нужды видеть ее цвет – она чуяла ее запах.
– Ножевое ранение, – сказала доктор Лэмберт, опустившись на колени рядом с телом. – Насколько я могу судить, одно. Нож попал прямо в сердце. При обычных обстоятельствах крови было бы немного, но когда жертва упала со своего инвалидного кресла, нож выпал из раны, и через выходное отверстие наружу вытекло значительное количество крови, пока сердце прекращало биться. – Айлша подобрала нож. – Длина клинка примерно семь дюймов, металлический черенок, конец острый. Он напоминает мясницкий нож. Удар был нанесен с немалой силой, чтобы достичь сердца.
– У погибшего есть и другие повреждения, – заметила Конни. – По-моему, убийству предшествовала драка. Если у нападавшего имелся нож, то почему он не пустил его в ход сразу?
– Я вижу на лице жертвы три ясных кровоподтека плюс ссадины. Есть отеки и небольшие кровотечения, говорящие о том, что эти повреждения были нанесены при жизни. Возможно, нож стал для нападавшего последним средством. Этот джентльмен был убит не более часа назад. – Айлша подняла одну руку жертвы, затем другую. – Судя по состоянию его костяшек, я бы сказала, что он оказывал отчаянное сопротивление.
Достав из кармана два пакета, судмедэксперт надела их на руки убитого для сохранения улик и стянула их на его запястьях.
– Идите на хрен, вашу мать, – послышался пьяный голос с другого конца переулка.
– Простите, Айлша, – сказала Конни и, осторожно пройдя под неработающими светильниками, отметила про себя наличие поблизости от места преступления больших мусорных баков и темных подворотен, которые виднелись в зданиях напротив. Тут было множество мест, где мужчина или женщина могли поджидать свою жертву, оставаясь незамеченными.
– Успокойтесь, сэр. Вы не под арестом, но мы должны доставить вас в полицейский участок, чтобы вы дали показания, – сказала женщина-полицейский.
– Ни в какой гребаный участок я не поеду, идите на хрен!
– Мы накормим вас горячим ужином и дадим вам столько чашек чая, сколько пожелаете, но не здесь. Здесь холодно, и снятие показаний займет какое-то время, – настаивала женщина-полицейский.