Ant Forest – одно из самых успешных мобильных приложений, образец удачного сочетания развлекательной, познавательной и финансовой составляющих в одном продукте. Всего через шесть месяцев после запуска в игре были задействованы уже более 200 млн человек, это лучшие показатели среди мобильных приложений в стране (отмечу: игра Pokemon Go в Китае недоступна по соображениям безопасности). Это яркий пример творческого подхода к IT-технологиям.
Подведу итог. Чтобы понять наш путь, нужно учитывать, что Ant Financial – технологическая компания, сделавшая ставку на реорганизацию финансов при помощи технологий. Мы занимаемся техфином и не относимся к финтеху; поскольку наша деятельность не предполагает переосмысления финансов, мы стремимся лишь к оптимизации, но не к перестройке. При этом мы занимаемся и финансовой деятельностью, поскольку владеем банковской лицензией. В Китае она иногда требуется в качестве «входного билета» в определенные виды бизнеса. Спросите Джека Ма, и он объяснит, что мы пользуемся банковской лицензией не для предоставления банковских услуг, а для обеспечения работы платформы, на которой осуществляется доступ к финансовым услугам.
– Каким образом новая финансовая система, которую вы описываете, должна повлиять на уже существующую? Как, например, Ant Financial влияет на крупнейшие китайские банки?
– Я не думаю, что наше влияние разрушительно в традиционном смысле слова. Обратимся к фактам. Я не знаю ни одного финансового учреждения в мире, которое бы обанкротилось из-за сильного оттока денег, обусловленного технологическим влиянием. А вы знаете?
– Ну, например, BearStearns и Lehman Brothers, правда, это были не технологические, а управленческие компании.
– Вот именно. История о крахе банков под влиянием технологий чисто гипотетическая. Это гипотеза, которая пока нигде не подтвердилась. Все факты говорят о том, что, пока традиционные финансовые институты прочно удерживают свои активы, серьезного оттока капитала не происходит. Поэтому я вообще не считаю технологии разрушительными именно в таком смысле. Если присмотреться к истории инноваций и изменений финансовых продуктов и рынков, то окажется, что процессы там протекают очень медленно, поскольку люди не доверяют переменам и не любят их. Доверие в данном случае – ключевой фактор. Попробуйте объяснить себе, почему вы сравнительно легко открываете счет в банке, но очень редко меняете один банк на другой. Мы почти никогда не сравниваем банковские ставки – просто открываем счет и оставляем на нем деньги. Здесь действуют сразу две черты, свойственные человеческой психике: во-первых, мы стараемся избегать перемен, поскольку в финансах очень важен фактор доверия; во-вторых, мы ленивы. Поэтому человек привязывается к одному банку. Таким образом, финансовые институты особо не нуждаются в переменах, поскольку располагают большими капиталами. Банки могут меняться в комфортном для них темпе: некоторые быстрее, другие медленнее; но, в сущности, это не имеет значения. Единственный фактор, который по-настоящему обременяет их, – устаревшие АБС, не дающие развиваться. Строго говоря, и они неразрушительны, поскольку у банков есть время для изменений. Им приходится перестраиваться, а это происходит не быстро.
Короче говоря, мы понемногу отжимаем у банков их бизнес, заставляя их меняться. В самом начале мы дополняли друг друга, придерживались стратегии голубого океана[81], оперируя небольшими объемами денежных средств. Например, в области микрозаймов конкуренции с банками не возникает. Мы предоставили микрокредиты более чем 6 млн предприятий малого и среднего бизнеса – наверное, это можно назвать рекордом. Во всем Китае, вероятно, не более 70 млн лиц, желающих основать собственную компанию, и мы охватили значительную часть этой аудитории. Но средний размер кредита составляет около 40 000 юаней ($6000). Таким образом, микрокредиты дополняют банковские услуги, увеличивают ширину и глубину проникновения финансов и обеспечивают гораздо более полный охват финансовыми услугами.
В настоящий момент мы работаем в непересекающихся сегментах, но в долгосрочной перспективе все будет иначе. Финансы обретут три важных свойства. Во-первых, они будут подобны воде: проникнут всюду и станут доступны каждому. Исчезнет граница между финансами и бизнес-моделью – они будут существовать вместе, финансы станут полностью пронизывать нашу жизнь. Во-вторых, финансы будут подчиняться потребностям клиента (модель C2B[82]). Вдумайтесь в суть нынешней ситуации. Допустим, у вас есть $100 млн, вы знаете, сколько тратите и сколько сберегаете. Иными словами, сейчас все сосредоточено вокруг функции и продукта, клиент на ситуацию не влияет. Система функционирует по модели B2С, но в будущем мы увидим, как она переориентируется на C2B.
Третий момент: все описанное выше – экосистема. Все финансовые институты и финтех-компании будут работать совместно. Не останется ни одной компании, которая возьмет на себя смелость «целиком заниматься этим участком», предоставив вам возможность «целиком заниматься другим». Ситуация будет гораздо больше напоминать экосистему, в которой все работают сообща, чтобы обеспечить клиента всеми необходимыми возможностями. Это важные тенденции. В краткосрочной перспективе мы останемся в разных пространствах, но в долгосрочной будем работать вместе для предоставления исчерпывающих услуг в экосистеме, функционирование которой определяется нуждами клиента. В будущем границы компаний и их услуг станут нечеткими.
– Как бизнес Ant Financial вписывается во взаимоотношения с властями сегодня, когда вы стали крупнейшей платежной компанией в мире и важным игроком, обладающим собственной платформой?
– Укрупнение и разукрупнение компаний будут происходить одновременно. Наш опыт планирования и организационные возможности позволяют выстраивать все более крупные компании. Рыночная капитализация таких компаний, как Apple, скоро достигнет $1 трлн, и этим она обязана исключительно технологиям и эффективности. Таким образом, возникает вопрос: что представляет собой ваша компания и какие отношения связывают вас с обществом, когда вы вырастаете до подобных масштабов? Сегодня появляется все больше компаний, эксплуатирующих собственные платформы и поддерживающих на них сотни бизнесов. Это хорошо для всех: компаний, стартапов и общества в целом. Кто-то должен выстраивать такие платформы, власти их не создадут. По сути, такая работа приводит к демократизации власти; правительства не могут помешать этому. Сила крупных компаний не в размере, а в способности обеспечивать общество демократичными услугами. Это бесспорное благо; вы можете продолжать оперировать большой платформой, но при условии, что не злоупотребляете властью. Тогда возникает следующий вопрос: где гарантии, что вы не пойдете на злоупотребления? Как продемонстрировать это людям? Очевидно, следует подтверждать это своим поведением и готовностью гармонично и прозрачно взаимодействовать с властями.
Мир движется к глобальным платформам, где границы между компаниями и властями будут размываться. Управление платформами становится чрезвычайно важным делом. Чтобы сформулировать новые правила, приходится работать с правительствами, регуляторами, потребителями и конкурентами.
– Полагаю, все еще больше усложняется, когда компания превращается в глобальную. Например, в Америке и Индии совершенно по-разному отнесутся к тому, что к ним на рынок придет китайская компания и станет сильным игроком.
– Глобализация для нас очень важна. Естественно, она ставит перед нами множество проблем, и мы должны подчиняться правилам и обычаям, принятым на региональных рынках. Однако хочу подчеркнуть, что глобализация отличается от вывода бизнеса на международную арену. Например, будучи банком, мы обсуждали бы возможность открыть филиал в другой стране. Мы же работаем иначе: ищем партнеров на местах и помогаем им развиваться. Мы хотим принести на региональные рынки наши возможности, поэтому глобальный масштаб в данном случае по определению означает работу на местах. Представляется, что таким образом мы приносим пользу всему миру, но государства разобщены из-за политики и локальных интересов, поэтому мы просто стараемся уважать существующие различия.
– Именно поэтому вы инвестируете в южнокорейскую компанию Kakao, тайскую Ascent, индийскую Paytm и так далее?
– Точно. Нельзя просто прийти и сказать: «Мы китайская компания, хотим открыть здесь бизнес». Такая стратегия обречена на провал. Мы действуем иначе – ищем партнеров на местах, а затем говорим людям: «Это ваша компания». Мы партнеры, можем экспортировать наши технологии, опыт и ноу-хау – и в результате помочь ей вырасти. Мы можем быть связаны (и это отчасти глобализация), но в данном случае речь идет о мире множества взаимосвязанных локальных компаний, а не об одной большой структуре.
– Возможно, так и есть, но я предположу, что возникает обеспокоенность по поводу приватности данных и их содержания, характера данных, к которым вам приходится обращаться, и того, каким образом и где они хранятся. Меня также волнует, как вы используете информацию обо мне.
– Здесь есть несколько моментов. Во-первых, рассуждая об эпохе конфиденциальности данных, следует упомянуть, что именно в эту эпоху наши данные приносят нам огромную пользу. Например, 30 лет назад не существовало кредитного скоринга[83]. В США уже никто не может представить себе жизнь без Facebook – и вы готовы отказаться от этой соцсети ради приватности? Суть в том, что вы получаете массу возможностей даром, и в этом ваша выгода. В обмен на ваши данные вы получаете от нас бесплатные сервисы. Совершенно бесплатные. Выгода практически неисчислима. В Китае сегодня мы движемся к обществу, где не используются наличные деньги, а клиент освобождается от пространственно-временных ограничений. Таков новый ритм жизни, выгодный для всех. Мы не хотим никого ущемлять.