– Жуткая уродина, – сказала я.
– А ты откуда знаешь? – спросила мама.
– Я видела ее в тот день, когда шпионила за кухней.
– Почему же ты ничего не сказала? Господи! – воскликнула мама, взглянув на меня. – Волосы короткие или длинные?
– Короткие.
– Хорошо, – сказала мама. Она вела машину одной рукой, а второй поправляла свои собственные волосы (длинные).
Мы припарковались за домиком, и там уже был мистер Ломакс (кандидат от Либеральной партии) в своем фургоне. Мама открыла окно, чтобы поговорить с ним.
Пуделиха Медок вырвалась из моих рук и поскакала по саду, поросшему иберисом, время от времени останавливаясь, чтобы передними лапами потрепать бантик в кудряшках. Мама постучала в дверь, и миссис Бэйтс после долгой паузы открыла. Мама начала без обиняков:
– Можно зайти, миссис Бэйтс? Мне нужно с вами поговорить.
Мы вошли, и нас проводили в гостиную.
– Проходите через вестибюль, – сказала миссис Бэйтс.
При этом слове (вестибюль) мама моргнула, и мы все сели. Миссис Бэйтс сразу же понравилась Медок, и она ей тоже, и хотя я уверена, что миссис Бэйтс понимала, что этот визит ничего хорошего ей не сулит, она погладила Медок и даже дала ей кусочек рулета с инжиром, лежавшего на тарелке в форме цветка.
Миссис Бэйтс подробно рассказала нам все-все о полосатой кошке по кличке Хильда, которая жила у нее семь лет. Поначалу дело шло хорошо, но последние пять лет Хильда не обращала на нее никакого внимания, пожаловалась миссис Бэйтс, а потом ушла жить к мужчине на другом конце улицы. Мне стало интересно, не возникло ли у мамы сомнений насчет цели своего визита после этой истории.
– Собаки более компанийные, – сказала миссис Бэйтс.
– Компанийные? – спросила мама. – Разве есть такое слово?
– Думаю, да, оно означает, что они любят компанию, – сказала миссис Бэйтс.
– О, да, понятно, и в самом деле, – сказала мама.
Она предложила миссис Бэйтс сигареты. Та взяла одну, и мама щелкнула зажигалкой в ее сторону. Когда миссис Бэйтс наклонила голову, чтобы прикурить, мама сказала: «Мы с Чарли хотим жить вместе, он хочет вас оставить».
Миссис Бэйтс, похоже, не удивилась.
И мама рассказала, что случайно вышла замуж за гомосексуала и что хотя она всецело уважает людей любого типа, в том числе гомосексуалов, она не могла оставаться за ним замужем, когда он влюбился в инженера фирмы «Вогел» из Эшби-де-ла-Зух. Тут миссис Бэйтс нахмурилась, а Медок сглотнула.
Дальше мама сказала, что, оставшись с тремя детьми, она погрузилась в пучину отчаяния и чрезмерно увлеклась виски, а также таблетками, до того, что не знала, какой день. А потом она встретила Чарли и влюбилась в него. И жизнь изменилась, и теперь она пьет виски только в те дни, когда не видит его. Ну, не так много.
– А как насчет таблеток? – спросила практичная миссис Бэйтс.
– Я каждый день снижаю дозу, – сказала мама, глянув на меня.
Я знала, что это правда, потому что вместе с ней ходила к доктору Кауфману и подслушала их разговор.
– Я не хочу причинять вам зла, Чарли не хочет причинять вам зла, меньше всего на свете мы этого хотим, но мы на самом деле влюблены друг в друга, – сказала мама своим милым голосом.
Тут в дверь позвонили, и миссис Бэйтс пошла открывать.
– Ну, как тебе? – прошипела мама.
Но миссис Бэйтс вернулась прежде, чем я смогла успокоить маму словами «все отлично». А ответила бы я именно так.
– Так что вы говорили? – сказала миссис Бэйтс, плюхаясь обратно в кресло. Она потрепала себя по коленям, приглашая Медок.
Мама тут же ухватилась за нить своего повествования:
– Чарли объяснил мне, в каком состоянии находится кухня, и сказал, что он считает себя обязанным привести ее в порядок, прежде чем покинет вас.
– Да, он там все порушил несколько лет назад и не отремонтировал, как обещал, – сказала миссис Бэйтс и ткнула пальцем в разномастные дверные створки на петлях, словно тут был салун Дикого Запада.
– Ну да, я предполагаю, вы знаете, что я в состоянии помочь оплатить расходы по ремонту. С этой целью я привела с собой мастера, – сказала мама, словно героиня собственной пьесы. – Мистер Ломакс сейчас слушает «Радио 2» в фургоне возле вашего дома, он с удовольствием зайдет и оценит объем работ, необходимых для устройства новехонькой кухни.
Тут мама сделала паузу, дабы прощупать, на какую почву пали семена. Я подумала, что она, наверное, слегка перестаралась.
– То есть вы хотите откупиться от меня, – сказала миссис Бэйтс, накручивая на указательный палец кудряшки пуделя.
– Миссис Бэйтс, Лилиан, будьте, пожалуйста, реалисткой, вы знаете, что когда-нибудь Чарли вас бросит, если не сейчас, ради меня, то ради какой-нибудь другой женщины. Будьте же умничкой и сделайте ремонт в кухне.
Мне очень не понравилось выражение «будьте же умничкой», совсем оно было не к месту. Но мама старалась как могла, и ее не учили произносить подобные фразы.
– И избавить вас от угрызений совести за то, что вы заграбастали, – сказала миссис Бэйтс, поглаживая Медок.
– Это жизнь, Лилиан. Что-то находишь, что-то теряешь, а что-то просто заграбастываешь, – сказала мама, – так что давайте пригласим мастера, и вы что-то на этом выиграете, блин.
– Ну хорошо, – сказала миссис Бэйтс, и меня попросили пригласить мистера Ломакса.
Мистер Ломакс вошел, поздоровался с миссис Бэйтс и занялся замерами на кухне. Пока он работал, я играла в солитер зелеными шариками на гладкой деревянной доске, а мама тревожилась и то брала в руки «Лестер меркьюри», то клала газету обратно. Миссис Бэйтс сидела, ритмично поглаживая пуделя, которая заснула с открытой пастью. Вскоре мистер Ломакс снова появился в гостиной, и атмосфера изменилась. Он заставил миссис Бэйтс перелистывать увесистые проспекты, выбирая отделку под сосну и дверные ручки. Сказал, что сделает новые шкафчики в своей мастерской и установит их с кучей современных прибамбасов в следующую среду. В следующую среду! Миссис Бэйтс, похоже, это обрадовало. И, если все будет хорошо, он закончит всю работу за один день.
Некоторые дальнейшие описания мистера Ломакса вызвали у миссис Бэйтс вспышки истинного восторга. Например, вращающаяся подставка для сковородок, или полка для специй на все буквы алфавита, или каскадная стеклянная раздвижная дверь, – миссис Бэйтс то и дело прикрывала рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Но все читалось по ее глазам.
Затем мистер Ломакс откланялся, и тут же лицо миссис Бэйтс снова приняло безжизненное выражение.
– Ну мы тогда тоже пойдем, – сказала мама. – Вас все устраивает?
– Да, все хорошо, – сказала миссис Бэйтс, не глядя на нас. Она приласкала Медок, поцеловала ее в нос, а потом протянула ее маме.
– Почему бы вам не оставить ее себе? – спросила мама.
– Щеночка! – воскликнула миссис Бэйтс. – Но разве дети не будут по нему скучать?
– У них есть Дебби, – сказала мама. – И видно, что вы очень понравились Медок.
По дороге домой мы заехали в китайский ресторан.
– Знаешь, что меня поразило? – спросила мама.
– Что? – сказала я.
– Она же старуха, – сказала мама.
Она улыбнулась этой приятной мысли и принялась постукивать по рулю в такт воображаемой мелодии. Мамина идея встретиться с миссис Бэйтс лицом к лицу оказалась удачной, и было приятно видеть ее счастливой после потери Колокольчика. Весь этот проект оказался продуманным и имел ясную цель. И никогда еще я не видела маму такой довольной.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказала мама, имея в виду, что ей удалось и ремонт на кухне миссис Бэйтс организовать, и от Медок избавиться.
– Отлично, мама, – сказала я, – ты гений.
– Спасибо, Лиззи.
– А что, папа гомосексуал? – спросила я, пока мы ждали наш заказ навынос в китайском ресторане.
– Все они такие, стоит отвернуться, – сказала мама, – в этом-то и вызов.
Остальные чрезвычайно нам обрадовались. Сестра, Крошка Джек и Дебби стояли на крыльце. А я увидела, до чего же это грустно – возвращаться домой, на крыльце которого стоят дети и скорбно глядят на дорогу. Я их сразу возненавидела и поклялась больше никогда вот так не стоять на крылечке.
14
Наступил четверг, день, следующий за средой, в которую мистер Ломакс, мастер и кандидат от Либеральной партии, установил кухонные шкафчики и всякие финтифлюшки в домике миссис Бэйтс. И мы ожидали следующего шага: предположительно, Чарли Бэйтс должен был освободиться от семейных уз и переехать жить к нам.
Мама и сестра сильно нервничали и никак не могли успокоиться. Маму переполнял непривычный для нее оптимизм, а сестру – привычное для нее беспокойство.
На горизонте маячили кое-какие сомнения, но, думаю, мы все и вправду верили, что как только кухня засверкает новизной, Чарли Бэйтс, согласно договору, явится на своем «саабе» по прозвищу «Шепот» с кучей чемоданов и чучелом волка (или каким-нибудь другим мужественным и необычным предметом) и, возможно, подарками для нас. И дабы отпраздновать это событие, мы закажем «Семь звезд вокруг Луны» – китайское праздничное меню на четырех человек из «Красного рикши», но только попросим заменить свиные тефтельки на простые куриные ножки, поскольку Чарли иностранная еда была не по вкусу, а свиные тефтельки представляли собой куски сала в кляре.
Мама смотрела на дорогу, выглядывая «Шепот», – ей очень хотелось, чтобы Чарли потрепал ее по спине, похвалил за то, что она так решительно расправилась со всеми проблемами, а потом начал бы рассказ в духе «ну я такой говорю, а она такая говорит…».
Как бы то ни было, к десяти часам четверга даже мои сомнения сгустились, и я поняла, что описанная выше картина вряд ли воплотится в жизнь.
Как правило, мама сидела в своей личной гостиной, где царила особая атмосфера, пылали дрова в камине и играла музыка, но в этот четверг и два последующих дня она болталась в детской, нервно тараторила и строила нелепые планы.
– Как только Чарли переедет, мы поставим новый забор вокруг выгула, как будто на беговом треке, а под куриц подложим утиные яйца и выведем утят.