Кроме того, можно случайно обронить что-то в разговоре, только если вы и в самом деле разговариваете, а с Чарли это никогда не получалось, потому что он разговаривать не любил.
Словом, не вышло у меня обронить новости про маму. Я заплатила за два пирога и сказала Чарли:
– Тогда пока.
И он посмотрел на меня своими сине-красными глазами и сказал:
– Бон аппетито.
Что было странно, учитывая, как он ненавидел Италию.
Выезжая с парковки «Пиглета» на велосипеде, я заметила мистера Ломакса, заходящего в бар. Я немного подождала, а затем вернулась и подобралась к окну со стороны дороги. Мистер Ломакс подошел к барной стойке. А потом они с Чарли сели вместе за круглый столик со своими пинтами и чем-то похожим на пироги.
Мне это показалось странным, потому что раньше, когда я заговаривала с Чарли о мистере Ломаксе, он говорил, что слышал о нем, но они не представлены друг другу.
Я поехала домой, и хотя ничего ужасного не произошло, меня беспокоила мысль, что мистер Ломакс мог зайти в тот момент, когда я как бы случайно рассказывала бы о его связи с мамой. И что Чарли мог бы, как раз сейчас, передавать эту ложь мистеру Ломаксу. Подступила паника, точно я по своей вине едва не попала в аварию. Дома я не могла заставить себя рассказать ни того, что я не сболтнула ложь о мистере Ломаксе, ни того, что Чарли и мистер Ломакс вместе пили пиво, как старые друзья, и, возможно, даже заедали его пирогом.
– Он там был? – наседала на меня сестра.
– Да, у барной стойки, – ответила я.
– Ну и что он сказал? – спросила она.
– Я просто сболтнула, что мистер Ломакс ухаживает за мамой, – соврала я.
– Ухаживает? – сказала сестра.
– Да.
– Ты так и сказала, «ухаживает»? – настаивала она.
– Нет, думаю, я сказала, что она встречается с мистером Ломаксом, – соврала я.
– Хорошо, «встречаться» звучит современнее и сексуальнее, – сказала сестра. – А что Чарли? – спросила она возбужденно.
– Он пришел в ярость, – соврала я, – и скосил глаза, как будто представлял их вместе.
А потом по какой-то причине сестра решила посвятить маму в происходящее.
– Лиззи сказала Чарли, что ты встречаешься с мистером Ломаксом, – сказала она.
– А зачем ты ему это сказала? – спросила мама.
– Чтобы он приревновал, – сказала я.
– Чтобы пробудить его любовь, – сказала сестра.
– О? – спросила мама. – И что он на это сказал?
– Он заревновал и пришел в ярость, – не совсем уверенно опять соврала я.
Мы с Джеком сели подкрепиться пирогами, и я задвинула свою тревогу поглубже. Но потом, около пяти часов вечера, к нам зашла миссис С. Борода и рассказала нечто такое, отчего моя тревога снова вышла на первый план. Взорвался фургон мистера Ломакса. Когда фургон, припаркованный на месте мистера Терри за магазином, вдруг без явной причины взорвался и загорелся, мистера Ломакса в нем не было, он переставлял батарею в квартире мистера Терри над мясной лавкой.
Сестра схватила меня за руки.
– Что? – спросила я.
– О боже! Чарли пытался убить мистера Ломакса, – сказала она, – из-за того, что ты ему рассказала.
– Не может быть. Вероятно, это случайное совпадение.
– Случайных совпадений не бывает, – сказала она. – Совпадение – это когда два события совпадают.
– Вот именно. События совпадают, но не связаны.
– Какие два события? – спросила мама.
– Лиззи рассказала Чарли, что ты встречаешься с Ломаксом, и фургон Ломакса разлетелся на мелкие кусочки, – сказала сестра.
– Вовсе не на мелкие кусочки, он вполне целый, – возразил Крошка Джек, уже сбегавший посмотреть.
– Похоже на невербальное сообщение, – сказала мама – кажется, ужасно довольная.
– Наверное, так, – сказала я. – А может, просто совпадение.
Я оглядела свою семейку: все улыбались, все радовались тому, что Чарли пытался покалечить, а то и убить мистера Ломакса – или хотя бы взорвать его фургон, – и тогда я поняла, что я среди них единственная нормальная.
И вот когда я прикидывала степени безумия, представленные в моей семье, на пороге возникли близняшки Лонглейди. Прежде они не заходили к нам в гости, и я испугалась, уж не случилось ли чего плохого. Может, их родители погибли при взрыве и сестры вынуждены переехать к нам.
Но дело было не в этом. Они прокололи уши в ювелирном магазине в Лестере и прибыли продемонстрировать маленькие золотые сережки-колечки, и хотя это было интересно и стоило обсуждения, я вдруг поняла, что сестра-близнец сильно размывает впечатление и обычная сестра – много лучше. Я пообещала себе, что если у меня когда-нибудь родятся близнецы, я сразу после рождения разделю их и позволю встречаться только во время еды и случайно, как бывает с обычными братьями и сестрами, а не буду их выводить в одинаковых передничках, с одинаковыми прическами, иначе у них будут одинаковые воспоминания.
Миранде вскоре пришлось вынуть сережки, у нее распухли мочки, хотя каждый вечер перед сном она макала уши в рюмку для яйца, наполненную солевым раствором. Не удовлетворившись новостью о распухших ушах, Миранда объявила, что ее кожа склонна к образованию келоидных рубцов, а это звучало тревожнее и интереснее, чем новости про беспроблемные уши Мелоди.
Немного погодя, слегка оправившись от новостей про взорвавшийся фургон и проколотые уши, я вышла в деревню. Стоило мне уронить фантик от шоколадного батончика, как из своего дома вылетела миссис С. Борода и велела поднять фантик и выбросить в урну. Ветер подгонял фантик по дороге, я бежала за ним, а миссис С. Борода терпеливо ждала, а затем прочла мне короткую лекцию о том, как выглядел бы мир, если бы все бросали фантики от батончиков на землю, а затем спросила, слышала ли я новости о домике Бэйтсов.
Я ничего не слышала о домике Бэйтсов и уже готова была предположить, что его взорвали, но миссис С. Борода сообщила, что мистер и миссис Бэйтс переехали из своего домика по адресу Брэдшоу-стрит, 12 в один из других объектов Чарли (видимо, в один из домиков без отделки). И что пожилая пара купила дом по адресу Брэдшоу-стрит, 12 по сниженной цене, под ремонт.
Мне нравилась миссис С. Борода, и я не злилась на нее за то, что она нас вечно отчитывала. Но новость о доме Бэйтсов мне совсем не понравилась – особенно то, что его купили под ремонт, – и я решила, что будет лучше, если мама пока ничего не узнает.
Но сестре я рассказала, и она впала в ярость, особенно взбесило ее то, что дом купили под ремонт.
– Знаешь, что это значит, Лиззи?
– Думаю, да, – ответила я, думая, что она подразумевает, что мистер Ломакс на самом деле кухню не отремонтировал. Мне трудно было сжиться с этой мыслью, я не могла понять, почему он так поступил.
– Этот кандидат от Либеральной партии так и не отремонтировал кухню, вот что я думаю, – сказала она.
Мы запрыгнули на велосипеды и погнали на Брэдшоу-стрит, 12, чтобы лично убедиться в услышанном, прокрались на задний двор и, заглянув в окно, увидели кухню – все тот же бардак, сплошной цемент, который я уже видела. Черный вход заколочен досками, и ни каскадной стеклянной раздвижной двери, ни крутящейся подставки для сковородок, ни полочки для специй на все буквы алфавита. Во второй раз мне стало горько из-за этой кухни, и я пообещала себе больше не вовлекаться эмоционально в отношения с жилыми помещениями, и в особенности с чужими кухнями.
Маме мы решили до поры до времени ничего не рассказывать. Но на следующий день аптекарь мистер Блайт сказал:
– Я смотрю, ваш друг продал свой домик.
– Какой домик? – удивилась мама.
– Номер 12, – сказал аптекарь, а потом добавил ожидаемое: – Молодой парочке, по сниженной цене, под ремонт.
– Под ремонт? – спросила мама. – Но…
– Пойдемте уже, – прервала сестра.
Мы направились домой, мамины мысли бегали по кругу, руку она нежно держала на горле, как бы защищаясь, и, я думаю, сердце медленно опускалось у нее в пятки.
Дома мама села выпить кофе.
– Молодой паре под ремонт? – сказала она. – Но что там ремонтировать, мистер Ломакс отремонтировал все, что нужно было отремонтировать.
– Миссис С. Борода сказала Лиззи, что эта парочка пожилая, – сказала сестра.
– Миссис С. Борода? Она-то тут при чем?
Позднее она позвонила Чарли, чего давно уже не делала, – ну, может быть, один раз. Ответила какая-то женщина, она сказала, что Бэйтсы переехали и их нового номера у нее нет.
Мама позвонила мистеру Ломаксу, задала несколько прямых вопросов, несколько раз произнесла «понятно», а потом сказала: «Ну хорошо, пока-пока» – и повесила трубку.
– Что случилось? – спросила сестра. – Почему он не отремонтировал кухню миссис Бэйтс?
– Все в порядке, – сказала мама, – мистер Ломакс все сделал, как мы обсуждали, но на другом объекте.
– Что? – сказала сестра. – А на каком тогда объекте?
– В одном из домиков под отделку. Логично, – сказала мама. Вроде бы ее это удовлетворило.
Конечно, теперь мы с сестрой были на 100 % против Чарли Бэйтса за то, что он взорвал фургон мистера Ломакса, и за то, что отремонтировали не ту кухню.
Хотя сестра была в шоке от его подлости, она испытывала удовлетворение от того, что ее кампания по пробуждению любви Чарли имела такой успех.
Мне же было сложно и обсуждать эту ситуацию, и высказывать свои взгляды по данному вопросу – я будто невнимательно прочла книгу, в которой один из персонажей соврал, по ошибке распечатал чужое письмо или что-то не так понял. Я не могла вспомнить, что правда, а что нет, мог Чарли взорвать фургон мистера Ломакса или нет.
От всего этого у меня разыгралась мигрень, и я пообещала себе в будущем говорить только правду, чистую правду и ничего, кроме правды, ведь управляться с ложью – сущий кошмар. Ну да ладно. Несмотря на мое вранье, на наше непонимание, у нас вдруг объявился Чарли.
Хотя взорванный фургон и впечатлил сестру, увидев Чарли во плоти, она повела себя с ним в высшей степени негостеприимно.