И хотя меня тоже огорчило, что с мистером Олифантом ничего не вышло, куда больше меня беспокоило то, что я восприняла исход предприятия как катастрофу. В первые дни понивладения я, лишившись привычного хладнокровия, напомнила сестре, что никогда не хотела пони и согласилась начать поиски только для того, чтобы мама занялась сексом с Филом Олифантом. А теперь Фил Олифант исчез, а на меня свалилось бремя. Харизматичное бремя.
Сестра же спросила, не добавить ли нам в Список хозяина школы верховой езды, учитывая, что он любит лошадей и красивый, вроде Хитклиффа. А я буквально заорала на нее, что теперь ей самой придется искать рулевого, так как я буду слишком занята. И что если этот ее Хитклифф из школы верховой езды окажется поблизости, я сначала заставлю его забрать Максвелла и только потом позволю подойти к маме.
19
Дебби чем-то заболела, и ее пришлось отвести к ветеринару. Ветеринара звали мистер Свифт. Сестра добавила его в Список, хотя, беспокоясь о Дебби, мы не обсудили все за и против должным образом, но сестра настаивала, что он наверняка подходящий кандидат, потому что учился то ли в Оксфорде, то ли в Кембридже и зарплата у него хорошая. К тому времени к экономическому фактору она относилась уже серьезно, и от этого почему-то стало еще интереснее.
И хотя нам было жалко Дебби, мы поразились, как быстро после мистера Олифанта появился еще один возможный человек у руля. Особенно памятуя обо всех этих месяцах без достойных мужчин.
Выяснилось, что у Дебби подозрение на кишечную непроходимость. Диагноз ей поставили потому, что ее либо рвало, либо она пыталась что-нибудь вырвать и часто была вялой. Я точно не знала, что такое подозрение на кишечную непроходимость, знала только, что Дебби либо плохо, либо очень плохо.
Мистер Свифт сочувственно сказал, что Дебби, может быть, плохо, а может быть, и нет (не догадываясь, что выражение «может быть» включает и «да» и «нет»), и еще сказал, что мы не должны винить себя. До этих его слов я себя не винила, потому спросила, почему он думает, что мы можем винить себя.
– Я имею в виду, что вы не должны думать, будто виноваты в том, что Дебби, возможно, съела нечто, способное вызвать непроходимость.
– Мы себя не виним, – сказала я.
Расстроенная, я хотела прояснить ситуацию на случай летального исхода и попыталась представить, как я живу с осознанием, что, возможно, виновата в смерти Дебби, хотя, скорее всего, в ней не виновата.
– Я имею в виду, что лабрадоры – жадные попрошайки, склонные хватать всякую гадость, что и может послужить причиной подобных расстройств. И вы не должны думать, что это ваша вина, – продолжал ветеринар.
Мистер Свифт дал Дебби дозу какого-то лекарства, погладил ее по горлу, чтобы она его проглотила, и сказал нам очень внимательно за ней наблюдать. Через пару часов на газоне лежала куча чайных пакетиков в какой-то травянистой пене. Мы забыли, что за Дебби нужно было наблюдать, но согласились, что пакетики, видимо, и вызвали непроходимость, которую подозревал ветеринар.
Мама позвонила мистеру Свифту, и вечером он зашел и посмотрел на чайные пакетики, которые мы оставили на газоне, где Дебби пронесло. Он потыкал в них палочкой и, согласившись с нашим предположением, сказал: «Похоже, они частично переварены». Он имел в виду, что Дебби съела пакетики, а потом их выкакала.
Он поздравил Дебби, которая почти пришла в норму, энергично потрепав ее по холке, и выпил с мамой в ее гостиной, и не уходил, пока мы все не пошли спать, и, возможно, занялся с мамой сексом. Определенно так, если верить сестре, которая сказала, что слышала доказательства, в том числе стоны мистера Свифта и его слова «невероятно».
Сестра не давала мне спать, гадая, что же такое мистер Свифт мог счесть невероятным.
– Как ты думаешь, он имеет в виду, что секс невероятный или сам факт того, что они занялись сексом?
– Ты это о чем? – спросила я.
– Это это – или только идея этого? – размышляла она.
Она все время задавалась подобными вопросами, с тех пор как перешла в среднюю школу и готовила проект по теме «Познание». Она будто откатилась назад и постоянно задавала вопросы и размышляла о вещах, с которыми раньше разобралась бы с легкостью.
– А для тебя бы что это было? – спросила я.
– О, для меня идея этого, но это только для меня, – сказала сестра, – у меня философский склад ума.
После этого Дебби еще не раз посетила ветеринара. У нее удалили прибылые пальцы, она сдала всяческие анализы, ей даже почистили зубы. Мама выглядела вполне счастливой и купила нам двух кроликов, которых звали Бенджамин и Берти, и они тоже несколько раз сходили к ветеринару.
Однажды мама вызвала мистера Свифта к одному из пони, но забыла, кто из них предположительно занемог, поэтому нам пришлось с ходу что-то придумывать. Сестра – как человек с хорошим воображением – сказала, что видела, как Саша хромает. Мистер Свифт попросил сестру провести Сашу по дорожке, пощупал его бабки, а потом зашел выпить чашечку кофе, и мама дала ему пощечину, и он умчался в своем «вольво».
Мы обратились к маме с вопросами, и она сказала, что все очень плохо, но никаких подробностей не сообщила. Она говорила не о Сашиной ноге – это-то мы знали.
Время от времени этот ужасный фермер Тернер, который застрелил застрявшую в плуге корову, орал на нас из своего выпачканного в грязи «лендровера», что Дебби бегает возле поля, где пасутся его овцы. Дебби и в самом деле имела привычку бродить по деревне, но мы и представить себе не могли, что она склонна тревожить овец. Она была такой милой собакой. Фермер Тернер кричал что-то вроде:
– Тут эта ваша черная сука, бля, ходит возле моего верхнего поля, бля, предупреждаю, если она туда заберется, бля, пристрелю без вопросов, бля.
И фермер Тернер сделался нашим заклятым врагом. Странно, что когда-то мы считали его идеальным кандидатом, и сестра заметила, что любовь, она такая. Он врал, стрелял по собакам, был жирным, и по вечерам мы частенько слышали, как из «Головы быка» доносится его громкий голос: он говорил всякие агрессивные вещи и ржал. Я представляла, как он откидывается назад на барном табурете, и желала ему свалиться с него.
Когда Дебби не было дома, мы, все трое, впадали в беспокойство из-за того, что она может случайно оказаться возле овечьего пастбища, и тогда фермер Тернер ее пристрелит. Наша разумная мама спросила, почему же мы никогда не запираем блядские ворота, коли так беспокоимся.
Пристрелить Дебби не пристрелили, но однажды ее сбила машина, а ее израненное тело швырнули в придорожную канаву. Мы решили, что это фермер Тернер. И когда то, чего мы так боялись, произошло, мы едва ли не почувствовали облегчение.
Женщина по имени Дорис, которая всегда носила шлепанцы не по размеру, шаркая, подошла к нам на улице. Она вечно гуляла, еле волоча ноги, в окрестностях нашего дома, и мы даже посмеивались над ее черепашьими шажками. Без шлепанцев она передвигалась бы вполне бойко – она шаркала ногами, чтобы шлепанцы не свалились.
Дорис, судя по всему, как и мистер Несбит, жила в одном из коттеджей, которые раньше стояли на месте нашего дома, и, по-видимому, ее выселили против воли. Над подрагивающей верхней губой у Дорис росли усики, волосы у нее были темные, и потому было очевидно, что ее бледно-голубые глаза когда-то имели карий цвет.
Когда в тот день она подшаркала к нам, мы сразу догадались, что она собирается с нами заговорить, так что прекратили играть и вслушались в ее шепот. Она увидела в канаве сбитую собаку.
– Вродь как ваша, – прошептала она и подняла дрожащую руку, – вон тама у выгула, в канаве при дороге, кто-то ее сбил и бросил.
Мы рванули туда, я уже вовсю ревела, а сестра на бегу разрабатывала план действий. Дебби лежала в канаве, наполовину погрузившись в воду, ее мокрые бока тяжело ходили, она смотрела испуганно, но нам явно обрадовалась. Сестра опустилась рядом с Дебби, приподняла ее морду над водой и начала отдавать распоряжения:
– Лиззи, приведи маму. Пусть она едет сюда на машине, а ты позови ветеринара, мистера Свифта, его номер записан в телефонной книге на букву «С». Джек, ты иди с Лиззи, возьми дома большое полотенце и сразу назад, как можно быстрее, ясно?
Мы смотрели, как сестра рукавом вытирает морду Дебби.
– Да скорей же! – крикнула она.
Мчась домой, я обдумывала формулировку. Маме нужно объяснять четко и ясно. Необходимо избегать двусмысленностей и иррациональных суждений, поскольку мама обожает задавать нетривиальные вопросы, ниспровергать авторитеты и доказывать, что гипотезы ошибочны. Но сейчас на это нет времени.
Я ворвалась в ее гостиную. Мама писала в блокноте на спирали. Я увидела слова «совершенно необходимо», и они меня приободрили, буквально спрыгнули со страницы мне на язык.
– Мама, Дебби серьезно ранена. Нам совершенно необходимо отвезти ее к ветеринару!
В окно я увидела, как Крошка Джек споткнулся об огромное полотенце песочного цвета – самое большое, так называемое банное, из дорогого набора, который мама купила в Лестере в универмаге «Фенуик» взамен тех, что пропали, когда в день переезда мы потеряли ящик с большей частью нашего белья, тогда еще грузовик сбил ветку дерева, отчего треснула арка, считающаяся памятником архитектуры, и т. д.
– Она лежит в канаве при дороге у выгула, серьезно раненная.
– Что с ней случилось?
– Я не знаю, но, похоже, дело плохо, нужно отвезти ее к доктору Свифту.
– Нет. Не к доктору Свифту, к нему я не пойду, – сказала мама, уставившись на меня, как будто я сказала что-то возмутительное.
– Но мы обычно обращаемся к доктору Свифту. Он знает Дебби, он видел чайные пакетики на газоне, помнишь?
– К доктору Свифту я не пойду, – отрезала мама. – Придется тебе найти альтернативу.
Я в отчаянии полистала раздел ветеринаров в телефонной книге (при этом с удивлением узнала, как пишется слово «ветеринар») и нашла мистера Найтингейла из Уигстона.