Брайс долго смотрел на антейца и вспоминал, как последний видел Проект, паром Ньютона, из иллюминатора военного самолета, уносившего его, Бетти Джо и еще пятьдесят сотрудников прочь от строительной площадки в Кентукки.
На мгновение Брайс почти забыл, где находится. Он вспоминал красивый большой и нелепый корабль, который они строили в Кентукки, вспоминал тогдашнюю радость от работы, когда он на какое-то время ушел с головой в проблемы металлов и керамики, температуры и давления, когда ему казалось, что его жизнь посвящена чему-то важному, чему-то сто́ящему. Наверно, детали корабля уже начали ржаветь, если только агенты ФБР не залили их термопластиком и не отправили на вечное хранение в подвалы Пентагона. Так или иначе, едва ли цель правительственных чиновников – спасти корабль.
И тогда, в тоске от этих мыслей, Брайс подумал: «Какого черта?» – встал, подошел к столику Ньютона, сел и произнес спокойно и отчетливо:
– Здравствуйте, мистер Ньютон.
Голос Ньютона прозвучал так же спокойно:
– Натан Брайс?
– Да.
– Что ж. – Ньютон допил стакан, который держал в руке. – Я рад, что вы пришли. Думал, возможно, вы придете.
Что-то в тоне его голоса – быть может, легкая отстраненность – покоробило Брайса. Ему сделалось неловко.
– Я наткнулся на вашу запись, – сказал он. – Ту, со стихами.
Ньютон улыбнулся одними губами.
– Да? И как вам понравились мои стихи?
– Не очень. – Брайс надеялся, что Ньютон оценит откровенность, но слова прозвучали сварливо. Он прочистил горло. – Зачем вы вообще их записали?
Ньютон по-прежнему улыбался.
– Поразительно, до чего некоторые не умеют делать выводы. По крайней мере, так мне сказал один человек из ЦРУ. – Он начал наливать себе еще порцию джина, и Брайс увидел, что его рука заметно дрожит. – Никакие это не стихи. Что-то вроде письма.
– Письма? Кому?
– Моей жене, мистер Брайс. И некоторым мудрецам моего народа, которые подготовили меня к… к этой жизни. Я надеялся, что запись когда-нибудь передадут в эфир в УКВ-диапазоне. Знаете, ведь только эти передачи можно принять на другой планете. Насколько я знаю, пока не передавали.
– Что сказано в письме?
– «Прощайте». «Идите к черту». В таком духе.
Брайсу становилось все более не по себе. На мгновение он пожалел, что не прихватил с собой Бетти Джо. Рядом с ней все становится понятнее, проще, не так мучительно. С другой стороны, Бетти Джо, к несчастью, возомнила, что влюблена в Т. Дж. Ньютона, и это только могло все усложнить. Брайс молчал, не зная, что сказать.
– Да, Натан… надеюсь, вы не обидитесь, если я буду называть вас Натаном? Теперь, когда вы меня нашли, чего вы от меня хотите? – Ньютон улыбнулся под темными очками и нелепой шляпой. Улыбка казалась старше Луны; она вообще не походила на человеческую.
Брайс внезапно растерялся и от этой улыбки, и от печального, невероятно усталого голоса. Прежде чем ответить, он налил себе джина, нечаянно звякнув горлышком бутылки о край стакана. Затем выпил, пристально глядя на Ньютона – на матовую зелень очков. Зажал опустевший пластиковый стаканчик в ладонях, уперся локтями в стол и сказал:
– Я хочу, чтобы вы спасли мир, мистер Ньютон.
Улыбка Ньютона не изменилась, и ответил он без паузы:
– Его стоит спасать, Натан?
Брайс явился сюда не для того, чтобы обмениваться ироничными замечаниями.
– Да, – сказал он. – Мне кажется, этот мир стоит того, чтобы его спасли. В любом случае я хочу прожить свою жизнь до конца.
Внезапно Ньютон повернулся в сторону бара и подался вперед.
– Мистер Элберт, – позвал он, – мистер Элберт!
Бармен, человечек с печальным худым лицом, очнулся от задумчивости.
– Да, папаша? – мягко ответил он.
– Мистер Элберт, – сказал Ньютон, – вам известно, что я не человек? Что я прилетел с планеты под названием Антея на космическом корабле?
Бармен пожал плечами:
– Слышал, да.
– Ну, так все и было, – сказал Ньютон. – О да!
Он замолчал, и Брайс не сводил с него глаз, потрясенный не словами Ньютона, а детскими, подростковыми, глуповатыми нотками голоса. Что с ним сделали? Только ли ослепили?
Ньютон снова обратился к бармену:
– Мистер Элберт, вы знаете, зачем я явился на эту планету?
Бармен даже не поднял глаз.
– Нет, папаша. Об этом я не слыхал.
– Так вот, я прилетел вас спасти. – За иронией этих слов угадывалась истерика. – Я явился сюда спасти вас всех.
Бармен усмехнулся своим мыслям, затем сказал:
– Ты лучше поспеши с этим, отец. Ведь можешь и опоздать.
Ньютон опустил голову то ли от стыда, то ли от безнадежности, то ли от усталости.
– О да, – почти прошептал он. – Со спасением стоит поторопиться. – Затем снова поднял лицо и улыбнулся Брайсу. – Вы видитесь с Бетти Джо?
Вопрос застиг Брайса врасплох.
– Да…
– Как она? Как Бетти Джо?
– С ней все в порядке. Скучает по вам. Как сказал мистер Элберт, нас надо спасать поскорее. Это возможно?
– Нет. Извините.
– Ни малейшего шанса?
– Увы. Ни малейшего. Правительство все обо мне знает…
– Вы им рассказали?
– Мог бы и рассказать, это не играло роли. Они давно уже обо всем знали. Мы были наивны.
– Кто? Вы и я?
– Вы. Я. Мой народ… мой мудрый народ… – Он тихо добавил: – Мы были наивны, мистер Элберт.
Элберт ответил так же негромко:
– Правда, папаша? – Он говорил участливо, словно и впрямь на миг поверил словам Ньютона.
– Вы проделали большой путь.
– Да, большой. На маленьком кораблике. Вперед, вперед, вперед…[28] Это было очень долгое путешествие, Натан, но я коротал время за чтением.
– Да. Но я не это имел в виду. Я хотел сказать, вы проделали большой путь уже здесь, по прибытии. Деньги, новый корабль…
– О, я заработал кучу денег. И все еще зарабатываю. Больше, чем когда-либо. У меня есть деньги в Луисвилле, деньги в Нью-Йорке, около пятисот долларов в кармане и медицинская страховка от государства. Я теперь американский гражданин, Натан. Мне дали гражданство. Наверно, я мог бы получать пособие по безработице. «Уорлд энтерпрайзес» работает без какого-либо моего вмешательства, Натан. «Уорлд энтерпрайзес».
Брайс, в ужасе от того, как выглядит и говорит Ньютон, не мог смотреть ему в лицо и уставился в стол.
– Разве корабль нельзя достроить?
– Вы считаете, мне позволят?
– Со всеми вашими деньгами…
– Вы считаете, я этого хочу?
Брайс поднял глаза:
– А что, нет?
– Нет. – Лицо Ньютона показалось чуть более старым, более естественным, более человеческим. – Да, наверно, я действительно этого хочу, Натан. Но недостаточно. Недостаточно.
– Тогда что будет с вашим народом? С вашей семьей?
Ньютон опять улыбнулся своей неземной улыбкой:
– Как я понимаю, все они умрут. Но и тогда они, вероятно, переживут всех вас.
Брайс удивился собственным словам:
– Ваш мозг тоже загубили, мистер Ньютон? Как и зрение?
Выражение лица Ньютона не изменилось.
– Вы ничего не знаете о моем мозге, Натан. Вы родились на Земле.
– Вы изменились, мистер Ньютон.
Ньютон тихонько рассмеялся:
– И во что же я превратился, Натан? Во что-то новое или во что-то старое?
Брайс не нашелся с ответом и промолчал.
Ньютон налил себе немного, затем сказал:
– Эта планета обречена так же бесповоротно, как Содом. Я ничего не могу с этим поделать. – Помолчал. – Да, часть моего мозга разрушена.
Брайс сказал, подыскивая возражения:
– Но корабль…
– Корабль бесполезен. Его надо было закончить в срок, а теперь мы уже просто не успеем. В следующий раз наши планеты сблизятся только через семь лет. Они уже расходятся. И Соединенные Штаты не позволили бы мне его достроить. А если б и позволили, не дали бы произвести запуск. И даже если бы дали, то арестовали антейцев, прилетевших на Землю, и, наверное, ослепили бы их. И разрушили их мозг…
Брайс допил стакан.
– Вы говорили, у вас при себе есть оружие.
– Да, говорил. Я лгал. Нет у меня никакого оружия.
– Зачем вы солгали?..
Ньютон подался вперед, осторожно поставив локти на стол.
– Натан. Натан. Я боялся вас тогда. Боюсь и сейчас. Я боялся всего каждую минуту на вашей планете, на вашей чудовищной, прекрасной, страшной планете со всеми ее странными созданиями, и обилием воды, и, главное, с ее человечеством. Я все еще боюсь. Мне будет страшно умирать здесь.
Он умолк и, когда Брайс не решился возразить, заговорил снова:
– Натан, представьте себе шесть лет среди обезьян. Или среди насекомых, среди деловитых безмозглых муравьев.
Сознание Брайса неожиданно прояснилось.
– По-моему, вы лжете, мистер Ньютон. Мы для вас не насекомые. Может, и были поначалу, но теперь уже нет.
– О да, я вас полюбил, это точно. Некоторых. Но вы все равно насекомые. Хотя, возможно, я больше похож на вас, чем на себя. – Он улыбнулся своей прежней печальной улыбкой. – В конце концов, вы, люди, предмет моих научных интересов. Я изучал вас всю жизнь.
– Чистые стаканы нужны? – крикнул бармен.
Ньютон осушил свой.
– Обязательно, – сказал он, – принесите нам два чистых стакана, мистер Элберт.
Пока бармен протирал стол большой оранжевой тряпкой, Ньютон сообщил:
– Мистер Элберт, я все-таки решил не спасать нас всех.
– Ужасно. – Элберт поставил на влажный стол чистые стаканы. – Мне жаль это слышать.
– Жаль, правда? – Ньютон на ощупь отыскал новую бутылку, открыл, наклонил над стаканом. Наливая джин, спросил: – Часто ли вы видитесь с Бетти Джо, Натан?
– Да. Мы с Бетти Джо живем теперь вместе.
Ньютон пригубил напиток.
– В качестве любовников?
Брайс тихо рассмеялся:
– Да, мистер Ньютон, в качестве любовников.
Лицо Ньютона стало бесстрастным, что, как знал Брайс, служило прикрытием для чувств.
– Значит, жизнь продолжается.
– Ну а вы-то как думали? Конечно продолжается.