Он поздоровался и, протянув Глебу руку, представился:
— Чингиз. Ваш гид и психолог.
Потом взглянул на Лизу и, улыбнувшись, добавил:
— Это, как я понимаю, наш врач.
— Да, — кивнула Лиза.
— И как зовут врача? — поинтересовался он.
— Лиза, — кивнула девушка, не спеша подходить к Чингизу.
— Очень приятно, — кивнул Чингиз и строго, даже чуть жестко сказал: — Лагерь у нас воспитательный. И имеет распорядок дня. Перед завтраком будет построение. Перекличка. В лагерях такого типа это обязательное условие. У вас должно быть двенадцать человек.
— Нет, у нас трое не долетели, — сказал Глеб, протягивая список. — Их девять. И, как я вижу, все здесь.
— Каждый день, повторяю, у нас будет начинаться с обязательного построения. Потом зарядка. Обливание… — жестко стоял на своем Чингиз.
— А если я не хочу жить, как в армии… — выкрикнул Мик.
— Не хочешь — заставим! — резко сказал Чингиз, и все почему-то разом посмотрели на Глеба.
— Глеб, а кто он, собственно, такой и чего он здесь раскомандовался? — спросил Вадик.
— Считайте, что я хозяин лагеря экстремального туризма «Атлантида», в который отправили вас родители на перевоспитание. И зовут меня Чингиз. Сопровождающие вас люди отвечали за вас в дороге. А здесь, на месте, главный для вас я, — сказал Чингиз и скомандовал: — Стройтесь!
Для Глеба, как и для Лизы, это было сюрпризом. И с ходу сложно было разобраться, хорошим или так себе. Хотя, если им предстоит жить в палатках, дисциплина действительно должна быть железной. Глеб взглянул на Лизу и сказал:
— Делайте, что вам говорят.
— Просто школа убийц какая-то, — проворчала Полина.
— Что ты сказала?! — выкрикнул Чингиз.
Полина ничего не ответила и поплелась в строй.
Чингиз взял у Глеба список и начал перекличку:
— Закревский.
Вадим, очевидно вспомнив все, что смотрел в кино об армии, сделал шаг вперед и сказал:
— Я.
— Кристаллинский, — продолжал Чингиз.
— Я.
— Кузнецов.
— Я.
— Лазарев.
— Я.
— Прохоров.
— Я.
— Руриков.
— Я.
— Черненко.
— Я.
— Если мы так будем каждый день якать, в яков превратимся, — решил показать свое остроумие Мик.
— Что, остряк-самоучка? Хочешь сторожем пару ночей подежурить? Я тебе устрою, — жестко сказал Чингиз. — А перекличка будет два раза в день. Утром и вечером. Кто не успевает на перекличку, будет наказан.
— Не имеете права! — выкрикнул Рурик.
— А ты у родителей своих спроси, что я имею, а что не имею. Они, раз вас сюда отправили, с вами не справляются!
— Я сам попросился, — вдруг вступил в разговор Алеша. — Я хотел Иссык-Куль увидеть.
— Увидишь еще, много раз увидишь, — сказал Чингиз.
— И я сам сюда попросился. Характер проверить, — сказал Костя.
— И характер проверить успеете. Сто раз еще характер свой проверите, — кивнул Чингиз.
— А чего нас не назвали? — спросила Каролина. — Что ж мы — не люди?!
— Ага, это Дрозд голос подала? — спросил Чингиз.
— Нет, Плоткина, — обиженно сказала Каролина.
— А ты, значит, Дрозд? — кивнул Полине Чингиз.
— Допустим, — с вызовом бросила Полина.
— Это ты, значит, нас убийцами назвала? — спросил Чингиз.
— Не вас. Я сказала, что вы нас, как киберов в школе убийц, хотите содержать, — чуть смутившись, не побоялась сказать Полина.
— Каких еще киберов?! — возмутился Чингиз.
— Да книга у них такая есть, — попыталась снять напряжение Лиза. — Они шутят.
— Шутить с родителями будут! А со мной, пусть запомнят, шутки плохи! — предупредил Чингиз.
— Так почему вы нас не назвали? Вы что, женщин за людей не считаете? — продолжала наступать Каролина.
— Вас и без переклички видно, — сказал Чингиз, давая понять, что разговор окончен, а потом добавил: — Зарядка сегодня отменяется. Вместо нее будет вечерняя пробежка. А теперь на завтрак шагом марш!
Когда дети вместе с Чингизом вышли, Лиза спросила:
— И что это было?!
— Это был хозяин, — пожал плечами Глеб.
— Но его ведь и близко нельзя допускать к детям! — продолжала возмущаться Лиза.
— Нам же дали понять, что мы отвечаем за детей только в дороге. А здесь хозяин он.
— Давайте перезвоним Аркадию Марковичу, — предложила Лиза.
— Попробуйте. Хотя я сомневаюсь, что это что-нибудь даст. Идите лучше позавтракайте.
— Не хочу… — покачала она головой.
Когда дети вернулись, Чингиз вошел и опять командным тоном произнес:
— Все! Вещи в зубы и на посадку.
Глеб был несколько удивлен, когда понял, что за ними прислали не микроавтобус, а солидный туристический автобус с мягкими креслами, биотуалетом и видео.
— И не жалко вам такую машину гонять? — спросил он у Чингиза.
Тот пожал плечами и, по восточной привычке приторно сладко улыбнувшись, заявил:
— Для гостей все лучшее. Для наших дорогих гостей мы приготовили лучший автобус.
Но пока дети устраивались в автобусе, а Чингиз отошел по своим делам, Глеб заметил курившего чуть поодаль шофера и попросил у него закурить.
— Из Москвы, что ль? — спросил парень.
— Да, — кивнул Глеб и первым представился: — Глеб.
— Мурат, — кивнул молодой человек, пожимая руку, и поинтересовался: — Что, опять рублевских везете?
— А что, сразу так и видно? — улыбнулся Глеб.
— Слышно, — пожал плечами Мурат.
Из автобуса действительно доносилась громкая музыка, какие-то диковатые крики и смех.
— Ничего, — усмехнулся Мурат, — когда назад поедете, вы их не узнаете. Тихими будут, вежливыми, пай-мальчиками, скромными девочками. У нас там специалисты хорошие работают… Быстро перевоспитают. Один Чингиз чего стоит! Рублевские к нам своих детей любят посылать. На перевоспитание.
— Не представляю, как можно этих бандитов превратить в пай-мальчиков, — пожал плечами Глеб.
— А ты что, у них вроде вожатого? — спросил Мурат.
— Вроде того…
— Они обычно двух мужиков посылали. Охранника и воспитателя. Еще врачиху обязательно. А у вас, смотрю, все в одном флаконе.
— Да нет, врач у нас есть. Она в автобусе, — сказал Глеб.
— А ты не похож на педагога. Наверняка, как Чингиз, имел дело с военными.
— У тебя, смотрю, глаз-алмаз, — пожал плечами Глеб.
— Я здесь не первый год. Опыт.
— А что, Чингиз из военных? — спросил Глеб.
— Да не просто из военных. Он в горячих точках воевал. Потом военным психологом работал…
— Военным психологом? — удивился Глеб.
— Именно.
— Интересно, — покачал головой Глеб и спросил: — А вы с ним давно работаете?
— Да уже третий год.
— И что, каждый раз вы детей на таком автобусе возите? — поинтересовался Глеб.
— Да нет, — покачал головой Мурат. — Обычно мы возили детей на микроавтобусе. Но его на прошлой неделе взорвали.
— Кто взорвал? — насторожился Глеб.
— Таджикские мальчики… — пожал плечами Мурат.
— Это кто еще такие? — спросил Глеб.
— Да таджики никак со своими кланами не разберутся. То один клан права качает, то другой. И все вроде народу жизнь счастливую обещают. А внутри у таджиков вообще неразбериха. Деньги есть — ума не надо. Оружие закупают и стреляют. По-моему, сами уже запутались, кто за кого воюет. Туда и миротворцев посылали, и переговоры вели. Ничего не помогает. Хуже, чем на Кавказе.
— А при чем здесь мальчики?
— У теперешней таджикской оппозиции, похоже, новая программа. Собирают детей и натаскивают их, смертников готовят. А у нас на дорогах у них что-то вроде репетиций. Выходит мальчик с поясом шахида на теле, голосует, вроде как просит подвезти. Останавливается машина. А он взрывается. Сам себя взрывает или кто-то его взрывает через мобильник — неясно. Взрывчатка гадкая. Гексоген и болты, шурупы, металлическая стружка разная. Поражает, ранит людей очень сильно.
— Так, а почему ваши силовые органы бездействуют?
— Да кто их знает! Может, кому-то выгодно, чтобы эти мальчики на дорогах взрывались. Дестабилизация как-никак. Значит, власть слабая. Значит, власть менять нужно.
— Но они же где-то этих мальчиков готовят?..
— Говорят, в лагерях. И не только у себя, но и у нас, — сказал Мурат и добавил: — Узнать, в каком лагере они этих мальчиков готовят, практически невозможно. Беженцы и беженцы. Все под эгидой гуманитарной миссии. А если еще говорят, что там дети сироты, все вообще слезу пускают.
— Но правительство как-то контролирует этот процесс?..
— У нас здесь думали, что после революции тюльпанов все честно будет. А получилось, что просто клан новый власть захватил. И опять везде родственники. На всех постах то сын, то брат, то сват. А простому человеку как жилось, так и живется. Никак. Откуда мы знаем, сколько кому таджикские экстремисты заплатили, чтобы свои делишки проворачивать. Как проверишь, они голодным сиротам помогают выжить или террористов-самоубийц готовят? Вот вы из Москвы детей везете. А как проверишь, может, вы тоже из них экстремистов готовить собираетесь.
— А Чингиз всегда такой? Резкий? Ты его хорошо знаешь? — спросил Глеб, почувствовав, что парень готов пойти на откровенность.
— Да я его мало знаю. Мое дело маленькое — привез, отвез и все, — сказал Мурат, и Глеб почувствовал, что он вроде как напрягся.
— Он всегда детей сопровождает?
— Да. Те группы, что из Москвы, — всегда.
— И что, он в лагере живет?
— Да.
В это время появился Чингиз. За ним несколько парней тащили какие-то ящики, упаковки минеральной воды, палатки.
— Эй, ребятня, — скомандовал Чингиз, — давайте помогайте! Мурат, присмотри за ними. А мне еще кое-куда нужно заскочить.
— Пойду помогу, — сказал Мурат, затушив сигарету. — Обычно мы продукты отдельно возим. А тут в один рейс хотят уложиться. Ну и правильно. Чего такой автобус пустым гонять!
— А что, там, на Иссык-Куле, магазинов, что ли, нет? — удивился Глеб. — Так далеко продукты возите?
— Да всего там хватает! — махнул рукой Мурат. — Это просто витамины, добавки какие-то, вода особенная. Чингиз говорит, рублевские все особенное едят. Чингиз с какими-то фирмами договаривается. Вода и та из Китая.