— Давайте скорее проведем перекличку, поужинаем и ляжем спать, — скомандовал Чингиз.
Ребята нехотя выстроились в одну шеренгу.
— Вас что, в школе не учили, как строиться нужно?! — продолжал возмущаться Чингиз. — По росту, по росту! Давайте скорей!
Когда подростки наконец построились, Чингиз, взяв в руки блокнот со списком, предупредил:
— Кого называю, делайте шаг вперед и говорите «я».
— Мы что, в армии или колонии?! — возмутился Черный.
— Вы в лагере! — строго сказал Чингиз и начал зачитывать:
— Дрозд Полина.
— Я, — удивленно ответила девушка и спросила: — Мы теперь что, вместе с парнями будем служить?
Чингиз оставил ее вопрос без внимания и продолжил:
— Закревский Вадим.
— Я, — ответил Вадик.
— Кристаллинский Алексей.
— Я, — ответил Алеша.
— Кузнецов Павел.
— Я, — отозвался Кузя.
— Лазарев Николай.
— Я, — ответил Мик.
— Плоткина Каролина.
— Я, — ответила девушка.
— Прохоров Константин.
— Я, — ответил Костя.
— Руриков Евгений.
— Я, — ответил тот.
— Черненко Виктор.
— Я, — отозвался Черный.
— Стариченко Елизавета, — вдруг уже без блокнота громко назвал Чингиз.
— Я, — сказала Лиза, не скрывая удивления, и спросила: — А что, нам тоже нужно строиться?
— Все вопросы потом, — сказал Чингиз и торжественным тоном добавил: — Сегодня право опустить флаги предоставляется Прохорову Константину.
Тот подошел к флагштоку. В полутьме никто не заметил, когда и каким образом Чингиз успел включить радио или магнитофон; во всяком случае, послышался сначала российский, затем киргизский гимны.
И Костя, потянув за веревочку, действительно опустил флаги.
Наверное, при других обстоятельствах кто-нибудь из подростков обязательно бы захихикал. Но после нескольких экстремальных событий всем было не до смеха. К тому же подростки страшно устали, хотели есть и спать.
После того как Чингиз скомандовал всем отправляться на ужин, подростки пролезли один за другим в самую просторную палатку, где на разосланной клеенке лежали бутерброды с тушенкой. Перекусив и запив бутерброды водой, они так же тихо вылезли из палатки. Глеб заметил, что Чингиз ничего не ел и не пил. Ему после всего случившегося тоже кусок в горло не лез.
— Все спать! — скомандовал Чингиз и попросил: — А вы, Глеб и Лиза, останьтесь!
Подростки разошлись по палаткам, а Чингиз достал из рюкзака, с которым приехал на мотоцикле, два шикарных китайских термоса.
— Чай? Кофе? — с натянуто-приветливой улыбкой предложил он, доставая три прозрачные чашки.
— Спасибо, я на ночь ничего не буду, — отказалась Лиза.
— А я, пожалуй, выпью чаю, если он, конечно, настоящий, зеленый, китайский… — сказал Глеб, глядя в упор на Чингиза.
— Я тоже люблю на ночь выпить настоящего зеленого китайского чая, — улыбнулся тот.
— У вас с китайцами, наверное, здесь очень хорошие отношения и налаженные связи… — сказал Глеб, глотнув чаю.
— Да, неплохие… — сказал Чингиз и прямо спросил: — Так что же здесь произошло? Из-за чего возник пожар? Может, кто-то играл с огнем? Или курить надумал? Курить у нас в лагере строжайше запрещено! Вы слышите меня, Глеб?
— Слышу, — кивнул Глеб. — Я не буду курить на территории лагеря.
— Вы вообще не будете курить! — сказал Чингиз, в буквальном смысле слова съедая Глеба взглядом.
— Хорошо, — кивнул Глеб.
— И за детьми следите! Чтобы никто ни одной сигареты, — сказал Чингиз резко и решительно.
— Как скажете, — согласился Глеб.
— Я надеялся, что нам в лагерь пришлют еще одного человека, — сказал Чингиз, — проповедника. У нас обычно выступал один американский проповедник. Он же занимался с детьми английским языком и учил играть на гитаре. Но в связи с последними событиями он побоялся лететь в Кыргызстан. Теперь у нас в прессе все обвиняют бывшее руководство в связях с Америкой. И к американцам отношение нехорошее. Вы же сами знаете, нашим людям лишь бы было на кого вешать собак.
— То есть я так понимаю, что нас здесь останется всего трое? — уточнила Лиза.
— Пока что да, — кивнул Чингиз и добавил: — На следующей неделе к нам приедет один китайский доктор. Он будет проводить психологический воспитательный практикум. Но это будет только на следующей неделе. А пока что нам самим нужно проводить с детьми занятия, как говорится, грузить их по полной.
— А зачем их грузить по полной? — поинтересовался Глеб.
— Ну как же, — удивился Чингиз, — у нас в лагере такая система. Дети все время должны быть заняты чем-нибудь полезным. Иначе они опять могут подпасть под тлетворное влияние своих грехов. Так говорил мистер Смит.
— Интересная теория, — пожал плечами Глеб.
— И в связи с этим давайте распределим обязанности. Кто из нас чем будет заниматься… — сказал Чингиз и первым определился: — Я расскажу им о Киргизии, о Пржевальском, могу вести спортивные занятия, занятия по стрельбе, и попытаюсь заменить проповедника. Вы, Лиза, обязательно позанимаетесь с ними медицинской подготовкой: оказание первой помощи и так далее… И, я слышал, вы умеете играть на гитаре?
— Да. Немного, — смутилась Лиза.
— Может, вы сможете давать уроки игры на гитаре? — спросил Чингиз.
— Никогда не пробовала, но можно попытаться. Гитара у вас есть?
— Конечно, — кивнул Чингиз. — Завтра же привезу.
— Могу давать уроки самообороны, — предложил Глеб.
— Вот если бы еще английским кто-то владел… — вздохнул Чингиз.
— Могу и английским позаниматься, — пожал плечами Глеб.
— Отлично! — обрадовался Чингиз. — А то эти рублевские, если узнают, что мы не занимались английским, возмущаться начнут. А я потом, когда наш китайский друг приедет, его попрошу несколько уроков китайского преподать.
— Я и сам китайским бы занялся с удовольствием, — сказал Глеб.
— И я тоже, — кивнула Лиза.
— Ну и отлично! — обрадовался Чингиз. — С взрослыми детям будет заниматься гораздо легче.
— Что вы все дети да дети… — пожал плечами Глеб. — Какие они дети, они вполне взрослые самостоятельные парни и барышни.
— Только еще дури в голове много, — заметила Лиза.
— Ничего! — с какой-то странной улыбкой покачал головой Чингиз. — Через неделю вы их не узнаете. Будут ласковыми, как котята.
— Вы так уверены? — спросил Глеб, предполагая, что Чингиз, очевидно, рассчитывает на усмиряющее действие пищевых добавок.
— Абсолютно, — уверенно сказал Чингиз, беря в руки одну из оставшихся после «пожара» коробочек с пищевой добавкой, где теперь была соль.
— Неужели чудеса воспитания? — спросил Глеб.
— Не только… — сказал Чингиз и взглянул на часы. — Будем прощаться. Только вот что еще. Лиза, нам с вами завтра нужно будет продумать меню. Утром можно сварить чай. Только очень попрошу, используйте для него воду из бутылок, которые мы привезли. Там их немного осталось, но я договорюсь, нам еще подвезут. И воду, и пищевые добавки.
— А пищевые добавки куда сыпать будем? — поинтересовалась Лиза.
— Да хотя бы в чай. Хотите попробовать? — предложил Чингиз, показывая им коробочку.
— А давайте! — сказал Глеб и попросил: — Только вы и Лизе плесните тогда чайку. Пусть и она попробует.
— Эти добавки имеют необыкновенный оздоравливающий эффект, — гордо сказал Чингиз, наливая чай и Лизе и щедро подсыпая ей и Глебу в чашки соль.
— Ну как? — спросил он.
— Совсем не чувствуется… — сказал Глеб, с трудом проглотив соленый чай.
Лиза, не ожидавшая, очевидно, такого соленого вкуса, только молча кивнула.
— А когда нашим подопечным добавки нужно сыпать? — поинтересовалась она.
— Я сам решу, — сказал Чингиз и первым направился к выходу. — Мне уже надо идти. А вы можете еще пообщаться. Подъем завтра в семь, построение, зарядка, завтрак, занятия. В выходные — поедем на экскурсию на Иссык-Куль.
— Озеро так далеко, — удивилась Лиза, — что до него ехать нужно?
— Да поймите же вы, наконец! Там теперь опасно. Лучше, чтобы никто не знал, где мы находимся, — заявил Чингиз и попросил: — И детям скажите: с незнакомыми не болтать. И ни в коем случае не признаваться, что родители их имеют деньги. Пусть говорят, что родители их простые учителя, врачи… В общем, денег на выкуп им не найти.
— А что, у вас тут процветает киднеппинг? — спросила Лиза.
— Процветает не процветает… — неопределенно сказал Чингиз и, еще раз взглянув на часы, бросил: — Все, я пошел. Спокойной ночи.
Как только он вышел, Глеб задумчиво пробормотал:
— Мне кажется, что этот Чингиз ведет какую-то двойную игру.
— В этом даже нечего сомневаться, — согласилась Лиза.
— И сейчас он куда-то торопится… Может, на встречу?
— Здесь вокруг такие глухие места. Если бы у него была назначена встреча, он наверняка поехал бы на нее на мотоцикле. Но он ведь не заводил машину? — прислушалась Лиза и предложила: — А знаете что, давайте тоже прогуляемся!
— А почему тоже? — не понял Глеб.
— Но Чингиз ведь явно не пошел спать.
— Да, здесь вы правы.
Выбравшись из палатки, они оба едва сдержались, чтобы не воскликнуть от восторга. Бархатное небо с огромными мерцающими звездами в буквальном смысле слова опрокинулось на них.
Ночная тишина нарушалась лишь легким стрекотанием каких-то южных насекомых. Однако, прислушавшись, они поняли, что где-то неподалеку слышны шаги. И шаги эти стихли совсем близко от той палатки, где недавно они беседовали с Чингизом. Тот, очевидно, чего-то не рассчитал, а может, просто был уверен в том, что все давно спят. Или настолько взволнован, что не задумывался над тем, что разговор может быть услышан. Так или иначе, Глеб с Лизой, не сговариваясь, вернулись назад в палатку. И смогли услышать беседу Чингиза с каким-то незнакомцем, по манере говорить и произношению, похоже, китайцем.
— Чингиз ты слишком рискуешь! — заявил незнакомец.
— Не думаю, — уверенно и довольно громко ответил Чингиз, — они все спят.