— В том состоянии, в котором она сейчас находится, не бредят. У нее сильнейший шок. Пока что мы даже не можем оценить всю серьезность пережитых ею травм, — заявил Святослав Николаевич и добавил: — Я, конечно, сообщу вам, как только она придет в себя. Но вы должны пообещать, что, прежде чем начнете ее допрашивать, позволите нам хотя бы осмотреть ее, сделать рентгеновские снимки, оценить состояние ее здоровья. При такой аварии вполне возможна частичная, а то и полная амнезия.
— Осмотрите. Успеете еще. А нам важна всякая информация. И как можно скорее. У нас время на вес золота. Я из Москвы ведь не зря сюда летел. Эта девушка не простая. Она и с Москвой, и с Пекином связана. Она может вывести нас на очень, очень серьезных людей.
— А чем она вообще-то занимается, что ею так интересуется человек вашего уровня? Оружие, наркотики? — полюбопытствовал Святослав Николаевич.
— Я думаю, с вами стоит поделиться этой информацией. Ведь вам, как руководителю лечебного учреждения, китайские товарищи тоже могут предлагать свой товар…
— Простите, я очень уважаю китайскую медицину, но товар… Я с большой осторожностью отношусь ко всему, что производят сегодня китайцы, особенно в химической промышленности. Вы имеете в виду какие-то витамины или лекарства? — попросил уточнить Святослав Николаевич.
— Пищевые добавки, — сказал Громушкин. — К нам поступили сведения, что китайцы начали производить некие добавки к пище, которые, как нам сообщили, способны акцентировать те или иные человеческие качества. Пока что их действие проверяют. И, похоже, проверяют на наших людях. Но уже готовы целые партии товара на экспорт. И как только будет сказано «добро», они буквально хлынут на наш рынок.
— Что-то вроде таблеток для похудения?
— О, таблетки для похудения — это так, детские сказки, — сказал Громушкин, — здесь разговор идет об активизации агрессии или, наоборот, о подавлении воли и всех желаний, о полном подчинении воле другого человека. И проверку этих препаратов они проводят где-то здесь. Но на ком и конкретно где — неизвестно.
— То есть, если появятся пациенты с немотивированной агрессией или чем-то подобным… — начал доктор.
— Агрессия может быть и мотивированной, — перебил его Громушкин, — ведь не мне вам рассказывать, что существует множество методик, по которым человек легко зомбируется и его агрессия направляется в нужное русло. Этот препарат активизирует в человеке невидимую тайную стражу, которая контролирует его каждый шаг, даже эмоцию, и он делает то, что ему заранее определили. Конечно, предварительно с ним работают психологи, психотерапевты. В Китае таких специалистов хватает.
— Я слышал, что нечто подобное применяется как раз в ваших органах, — сказал Святослав Николаевич.
— Давайте сейчас поговорим о китайцах.
— Наверняка их китайские спецслужбы тоже в курсе. И контролируют процесс. Ведь управлять людьми с помощью каких-то добавок — это ли не мечта всех органов… — проговорил Святослав Николаевич.
— Нам важно знать, где именно проводятся эти эксперименты. И эта девушка, Лю Синь, может знать, где находится их база или базы. Возможно, она должна была поставить туда новую партию товара. Мы анализировали разные ситуации. Это может быть какое-то лечебное учреждение. Даже санаторий. В общем, какое-то место, где людей кормят организованно. Так легче использовать добавки. Достаточно выйти на повара или просто устроить на работу своего человека. И эта Лю Синь может проговориться, назвать место, куда она направлялась. Поэтому будьте предельно внимательны ко всему, что она будет говорить. Во сне или наяву…
— Мне что, может, к ней человека отдельного приставить? — спросил Святослав Николаевич.
— Пока что не надо, — ответил Громушкин. — Но если завтра она не придет в себя, думаю, придется приставить. Только кого-нибудь надежного. Мы сами выберем того, кого можно к ней допустить. Завтра ко мне должен прилететь из Москвы помощник. Он здесь еще не засветился. Возможно, вам придется принять его на работу как санитара. Лишний охранник нам не помешает.
— А вы там, в Москве, уверены, что эта экспериментальная база или базы находится именно на территории Кыргызстана, а не Таджикистана или Узбекистана? — спросил Святослав Николаевич.
— Уверены, — твердо сказал Громушкин. — И нам очень важно найти, где и кто проводит эти эксперименты.
— И узнать, каких успехов достигли ваши китайские товарищи…
— Безусловно.
— Чтобы потом заставить их работать на вас…
— Вот это уже вас никак не касается, — оборвал его Громушкин.
— Но, я так понял, этой девушкой могут заинтересоваться и китайские спецслужбы… — предположил Святослав Николаевич.
— И китайские, и американские… Американцы тоже могли что-то унюхать. Ведь у вас тут после тюльпановой революции американцы чувствовали себя более чем вольготно, — со смешком сказал Громушкин и строго добавил: — Именно поэтому я выставил охрану. А как только девушка придет в себя, немедленно сообщите мне. Ну что ж, уже поздно. Я поеду в гостиницу. Нужно с Москвой связаться.
— А с нашими спецслужбами вы в контакте? — спросил Святослав Николаевич.
— С отдельными людьми. У вас же здесь тоже ничего не разберешь. Переворот за переворотом. Нам в Москву пачками доносы один на другого шлют. Один американский агент, другой — китайский. Не разберешься. В общем, если что, докладывайте лично мне. Особенно если кто-то начнет проявлять повышенный интерес к этой девушке.
— Хорошо, будьте спокойны, — заверил Святослав Николаевич и предложил: — Вас проводить?
— Нет, спасибо, я сам. А вы посмотрите, как там наша Лю Синь… Всего доброго.
— Всего доброго, — сказал Святослав Николаевич и, когда дверь захлопнулась, вместо того чтобы подойти к Лю Синь, набрал чей-то номер на мобильном и, вздохнув, проговорил: — Я его отправил. Да, майор Громушкин поехал в гостиницу. Ждет из Москвы помощника. Попросил даже его устроить сюда работать под видом санитара. Он, как и вы, уверен, что девушка была связана с корректирующими психику пищевыми добавками. Да, теми самыми, что вас заинтересовали. Только не знает, где расположена база для экспериментов. Да, вам Москва не доверяет. Говорит, доносы один на другого в Москву строчите. Девушку зовут Лю Синь. Повторяю, про наркотики он ничего не говорил; Москва, как и вы, уверена, что она связана с пищевыми добавками и экспериментами, которые проводят китайские спецслужбы. Да, он просил, как только придет в себя, чтобы ему сообщил. Оставил охранника. Ничего страшного. Если мы мимо него не проведем ее, то пронесем или провезем на каталке. Конечно, как только ей станет лучше, я вам первым сообщу. Но это будет не раньше завтрашнего дня. Сейчас я пойду домой. Мне нужно хоть немного поспать. Здесь надежные дежурные и врач. И медсестра. Наша охрана. И московский парень в коридоре спит. За ночь ничего не случится. Больше в той аварии никто не выжил.
Лю Синь из всего, что услышала, поняла одно: ей пока что не стоит показывать, что она пришла в себя. Во-первых, она плохо помнила, что с ней произошло. Из разговора двух мужчин, похоже, врача и военного или, точнее, работника спецслужб, выходило, что она прилетела в Бишкек из Москвы с каким-то важным поручением. И едва не погибла в аварии. Вместе с ней ехал какой-то Султан. Но что за Султан и куда они ехали, она абсолютно не помнила. История с пищевыми добавками и экспериментами, которые якобы проводят китайские ученые при содействии китайских спецслужб, ей совсем ни о чем не говорила. Но зато было ясно, что этот доктор ведет какую-то непонятную двойную игру и, как только ей станет лучше, за нее начнется настоящая борьба. Ее собираются тайно вывозить, допрашивать, а может, и пытать. А она ведь ничего не помнит. Единственное, что не стерлось из памяти, — это дом, в котором она жила в Китае и где теперь жили ее родители. Улицу, дом, родителей она помнила очень хорошо. А как оказалась в Москве, где там училась, чем занималась, — все это будто затянуло пеленой.
Но она четко знала: ей поскорее нужно отсюда выбраться, убежать, уехать, чтобы никакие спецслужбы ее не могли найти. Ведь, получалось, ею интересуются и местные, киргизские, спецслужбы, и американцы, и русские, и, конечно же, свои, китайцы. И каждый будет стараться заполучить ее к себе. Китайцы — чтобы по-надежнее спрятать, русские, киргизы и американцы — чтобы выкачать секретную информацию. А ведь она ничего не помнит. О Москве, из которой она прилетела, вообще ничего. Так что единственный способ сохранить здоровье и жизнь — поскорее убежать из больницы и спрятаться в надежном месте. Хотя бы пока к ней не вернется память.
Когда Лю Синь вновь открыла глаза, то поняла, что на улице уже стемнело. Она лежала под капельницей, но почему-то у нее не вызвало труда освободить руку. Казалось, она знакома с тем, как ставить, как снимать капельницу. Стоило ей приподнять голову, как она поняла, что еще совсем слаба. Голова кружилась и подташнивало. Но времени на раздумья не было.
Лю Синь встала с постели, всунула ноги в тапочки, которые кто-то предусмотрительно поставил у кровати, и с радостью осознала, что может ходить. Это было самым главным. На счастье, на вешалке у двери висел белый халат, из кармана которого торчала накрахмаленная медицинская шапочка.
Халат Лю Синь надела прямо на ночную сорочку, спрятала волосы под шапочку, тихо выглянула за двери и, оценив ситуацию, вышла в коридор. Дежурная медсестра куда-то отлучилась. А молодой человек в штатском, надо понимать охранник, мирно дремал на стуле напротив ее палаты.
Лю Синь ускорила шаг и, не оглядываясь по сторонам, направилась к выходу, потом быстро спустилась по лестнице, через приемный покой, где все были заняты только что прибывшим тяжелобольным, вышла на улицу и, ускоряя шаг, оказалась в одном из близлежащих дворов. Теперь можно было, присев на лавочку, перевести дыхание.
Но неожиданно двери подъезда, у которого уселась Лю Синь, распахнулись и из них выскочил растрепанный рыжий детина в клетчатой рубашке, похоже русский. Он поспешно огляделся и, заметив Лю Синь, пробасил: